— Телепорт, — произнес он, ухмыляясь себе под нос. — Я все еще хоть куда…
Его окружение менялось, становилось светлее, ярче. Неожиданно он оказался в огромном круглом пространстве, гигантской трубе огненно-красного камня, прямо уходящей вверх в темноту. Четыре неровных отверстия, расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга, были прорезаны в стенах естественной арены, нечто похожее на двери — однако, слишком темные, чтобы он мог разглядеть, что лежало по ту сторону.
Он стоял на воздушной подушке, а под ним бурлила и пузырилась расплавленная лава. Он гадал, защищала ли его от жара големская оболочка или же это была заслуга невидимого барьера.
Затем сияющая фигура стража магма-формы возникла из темного дверного проема, расположенного перед ним.
— Это ты, верно? — произнес Доктор. — Я хочу говорить с шарманщиком, не с его обезьянкой. — Страж подкатился чуть ближе, и он осторожно огляделся вокруг. — Ну же. Где же тогда твои приятели?
Страж остановился, и Доктор уловил толчок у себя в сознании.
— О… Приятелей нет. Только лишь ты один, верно? Тут вокруг, должно быть, целая сеть телепорталов, чтобы ты мог следить за этим местом — ты просто выскакиваешь то тут, то там, разделяешься, чтобы казалось, будто бы тебя много… Ой!
Доктор замолчал, когда свистящий шепот закружился внутри его головы, словно дым. «Не сопротивляйся нам. Блокируя наш контроль, ты нарушаешь баланс оборонной сети. Мы не можем управлять нашими слугами. Мы не можем оказывать сопротивление нашим врагам».
— Тогда вам лучше отдать мне то, что я хочу, прямо сейчас, — резко произнес вслух Доктор. — Розу Тайлер. — Он угрожающе шагнул вперед к магма форме. — Вы не сможете причинить мне большего вреда — но Вармы могут нанести вред вам, и я дам им сделать это. Я не знаю, зачем вы ее забрали, но я хочу, чтобы она вернулась. Сейчас же.
Страж не шевельнулся.
— Кто здесь главный! — заорал Доктор.
Дымчатая завеса как будто бы рассеялась с того же самого дверного проема, и две золотые фигуры вышли, волоча ноги, на арену. Деформированные статуи мужчины и девушки.
— О, Боже, — прошептал Доктор.
Фигура мужчины явно была тем, что осталось от Соломона Набарра. Но именно вид фигуры девушки заставил сердца Доктора остановиться. Лицо ее было перекошенной маской, словно бы черты были вылеплены из заварного крема, а затем в них потыкал пальцем ребенок. Только одна щека и один вытаращенный глаз, тогда как другая сторона лица словно бы стекла в толстую шею а-ля Шварценеггер. Тело было сгорбленным и обезьяноподобным. Одна из рук слабо покачивалась, очевидно сломанная в двух местах, тогда как другая раздулась так же, как и деформированные ноги. Она стояла лицом к нему, ее перекошенные черты замерли в немом упреке.
— Роза, — хрипло выдавил он. — О, Роза, мне так жаль. Я опоздал…
Король Оттак вздрогнул от внезапного звука очистившейся связи. Сканеры корабля включились на полную мощность, разгоняя помехи. На их месте возникли четкие изображения поля боя, полученные при помощи видео-мух. Помехи, мешающие их сигналу, словно по волшебству, исчезли.
Изображения демонстрировали стражей Вальнакси, падающих с неба, слабо подергивающихся в пепельной мгле на земле. Камеры с жадностью приблизили картины войск Оттака, одни разрывали изуродованных существ лазерами или пушечным огнем на кусочки, другие нетерпеливо бросились по грязи к дверному проему, ведущему в хранилища Вальнакси.
Жуки-техники принесли ему устройство двуногого. Они подсоединили платы памяти и включили машину. Как только видео-мухи окружат вулкан, план хранилищ станет известен, и стратегия — четкая и уверенная — будет определена.
Теперь Оттак мог транслировать свои приказы через громкоговорители корабля и быть услышанным.
— Первому отряду, взять вход двуногих в восточные туннели. Второму отряду, взять ворота в западную сеть. Всем остальным подразделениям — уничтожайте ваших врагов на месте. — Он перебрался ко внутренним переговорным устройствам. — Корр, подготовься. — Он раздул свою покрытую почвой сегментированную грудь. — Вскоре я нанесу последние в этой длинной войне удары. Последний аванпост Вальнакси будет разрушен, а приютившая его планета стерта в пыль. Уже скоро, Корр. — Оттак мысленно улыбнулся, наблюдая за тем, как его неукротимые войска выполняли его работу. — Очень скоро.
* * *
Доктор на нетвердых ногах подошел к фигурам.
— О нет. Ну же… не может быть, — произнес он, раз в жизни практически не находя слов. — Я… Соломон, мне так жаль… Но Роза…
Зловещие фигуры стояли, глядя на него.
— Зачем вы это сделали? — Вскричал он в пространство каменной арены. — Если они не сражаются за вас с Вармами на поверхности, зачем было делать это с ними здесь внизу?
«Перестань бороться с нами», — раздался голос. — «Сражаться больше не за что. Ты потерял ее. Ты потерял Розу Тайлер».
— По крайней мере, освободите ее тело, — взмолился он. — Сделайте ее такой, какой она была.
«Перестань бороться с нами, и мы это сделаем. Обещаем».
Доктор опустил голову. Затем склонил ее набок.
— Мы? Погодите-ка. Что еще за мы? — Он покрутился вокруг своей оси. — С кем я говорю?
«Времени мало. Вармы уничтожат нас и этот мир, о котором ты заботишься. Мы должны одержать победу над ними. Сдайся нам, иначе мы не сможем сражаться».
— Забудьте! Я никогда не сдамся! — Он глянул на голем Розы, неожиданно насторожившись. — Я не верю этому! — Он крутанулся на золотой пятке, крича во мрак. — Вы пытаетесь провернуть какой-то трюк. Кто вы?
Неожиданно сияющая кожа Розы покоробилась, начала отслаиваться золотыми хлопьями. Вены и артерии вздулись на ее руках, потемнели в трещины, раскрылись.
Доктор с тревогой наблюдал за этим — когда Соломон вдруг швырнул один из своих тяжелых золотых кулаков ему в грудь. Буквально. Тот отломился в запястье при ударе. Доктор упал, и сверху на него посыпался град золотых осколков от разбитого кулака.
Он смотрел снизу вверх на то, как бугристое лицо Розы раскрылось, словно скорлупа.
Или хризалида.
Потому как под распадающейся маской было еще одно лицо. Словно воспроизведенная художником копия Розы, с недостаточным количеством деталей, будто бы оживленный набросок. Мертвая скорлупа тела отслоилась, открыв стройную, мускулистую фигуру. Она не была ни твердой и золотой, ни сияющей, словно магма; плоть цвета темного меда выглядела гладкой, как у ребенка, и безупречной, не сравнимой ни с одной из человеческих. Фигура похожей стилизации выступила из остатков голема Соломона, но глаза Доктора были прикованы к девушке и к тому, как она смотрела на него — одновременно так знакомо и так странно.
