– Ранний Марс, – это было лучшее, что он мог сказать. – Дореволюционный.
Редиссон кивнула.
– Вы знаете, что люди с Земли всегда называют ее Марсианской Революцией, а сами марсиане – Войной за Независимость?
– Мы все живем в соответствии с фундаментальными декларациями, – сказал Райкер. Он ощутил легкую гордость в ее словах о революции. – Вы с Марса?
Редиссон осторожно наливала воду вокруг основания растения.
– Нет, – сказала она, но не продолжила, пока лейка не опустела. – Это форт Линкольн.
Райкер присел с возобновленным интересом.
– В самом деле? – он снова посмотрел на отдаленные здания. – Тогда где купол…
– Купол Гендерсдоттера, – сказала Редиссон.
Она поставила лейку вниз, и убрала несколько трепещущихся, выбившихся прядей волос, оставив при этом красные полосы на своем лбу.
– Где были написаны декларации.
– И где был убит Райли Гендерсдоттер, когда ополчение Консорциума выбило опоры мембраны.
– Вы знаете свою историю, – сказала одобрительно Редисон. – Предоставление независимости марсианским колониям…
– …которое марсиане называют завоеванием своей свободы…
– … было поворотным моментом в развитии мирового правительства Земли.
– Признание, что все миры созданы равными. – Райкер задумчиво уставился на Редиссон. – У нас обсуждение, капитан?
И снова она проигнорировала его вопрос.
– Вы знаете что это за день.
– Какой день?
Она указала на невидимые стены кратера.
– Прямо сейчас ополченцы Консорциума находятся на западных пиках, заканчивая программирование своих зарядов. Через несколько минут они уйдут по тридцатикилометровому клину. Меньше чем через шестьдесят секунд после этого атмосферное давление в этом кратере понизится с восьмисот миллибар всего до десяти. Температура упадет с двадцати шести градусов Цельсия до минус восьмидесяти. Пятьдесят три человека умрут снаружи купола Гендерсдоттера, и еще двенадцать умрут внутри, когда придут ополченцы и разгерметизируют шлюз.
– А через пятьдесят дней Земля отменит лицензию Консорциума на разработку, и Марс… – выиграет – свободу.
Редиссон стояла прищурившись глядя вдаль, словно могла увидеть вдали ополченцев в их боевых камуфлированных костюмах со случайно разбросанными пятнами красного, черного и розового цветов.
– Каким был бы другой путь? – произнесла она, словно потеряв мысль.
Райкер ерзал на валуне, силясь найти более удобное положение, потер свою бороду, и от удивления убрал руку. На его пальцах остались мелкие частицы марсианского песка. Он редко испытывал голосимуляции с таким вниманием к деталям.
– Ну же? – спросила Редиссон, поорачиваясь к нему. – Как вы думаете, пошел бы Марс к свободе другим путем – Могло ли быть другое направление истории?
– Прошу прощения, – сказал Райкер. Он думал, что вопрос был риторическим. – Думаю в конце концов да. Но у Земли было множество других проблем, с которыми она столкнулась в то время, чтобы… применить силу, привлечь их внимание к тяжелому положению марсианских колоний.
Редиссон пристально уставилась на него.
– Значит вы одобряете насилие для достижения политических целей?
Райкеру было очень жаль, что он не знает, чего в действительности хочет от него Редиссон.
– Есть ли какой-то смысл в этой беседе, о котором я не знаю?
Когда Редиссон не ответила на его вопрос, он подсказал.
– Вы просили о встрече со мной. – Симуляция была впечатляющей, Редиссон интригующей, но он исчерпал свое терпение.
– Вы очень прямолинейны, – сказала Редиссон. – Это хорошо.
Она села на валун напротив Райкера, подтянула колени, и обхватила их руками, словно была в походе. Потом она наконец добралась до сути.
– В прошлом, в самом начале Звездного Флота и Федерации, в героическую эру звездолетов класса «Дедал», капитаны и их команды получали приказы, а затем отправлялись в рейсы, которые длились годами, и почти все время вне досягаемости от командования. Каждый капитан звездолета мог заключить Федерации мирный договор или начать межзвездную войну, и все это только по его собственному решению.
– Все это верно и сегодня, – сказал Райкер.
Редиссон покачала головой.
– Не до такой степени. С усиленными ретрансляторами всю Федерацию в подпространстве можно пересечь меньше чем за двадцать дней. Пятьсот лет назад на Земле, чтобы доставить письмо из Лондона в Нью Йорк требовалось больше времени.
Райкер начал догадываться.
– Вы хотите послать меня на задание, которое оставит меня без контакта с командованием?
Лицо Редиссон пребразилось от широкой восхищенной улыбки.
– Вы весьма облегчили мне дело, коммандер. Именно это я и рассматриваю.
Райкер ждал.
– Вопросов нет? – спросила Редиссон.
Почему же нет – подумал Райкер.
– Вы и в самом деле тот самый капитан Редиссон, который встречался с Кирком в Золотой Неоднородности?
Редиссон казалось была озадачена вопросом.
– Да.
– И вы тот же самый капитан Редиссон, который встречался с капитаном Пикардом?
– Конечно. А почему вы думаете по другому?
Райкер почувствовал себя неловко.
– Потому что… вы не напоминаете ни одно из ваших описаний.
Редиссон наклонилась к Райкеру.
– В самом деле?
Райкер ожидал по крайней мере хоть каких-то объяснений, пусть даже и лживых, но не прямого отрицания.
– Я… со всеми вашими возможностями голографического моделирования, я подумал, что возможно вы появились в голографической маскировке.
– Вы подумали?
Теперь Райкер почувствовал себя совсем неудобно. Он встал.
– Вы должны признать, что ваш корабль способен на это.
Редиссон посмотрела на него. Ее открытое лицо все еще было дружелюбным.
– Но зачем мне появляться перед Кирком, Пикардом или вами не в своем истинном проявлении?
Райкер замялся, подыскивая слова, но все, что он смог выдать, было:
– Проект Знак.
Голос Редиссон охладел.
– Вижу кто-то проболтался. – Она вытянула ноги, и встала, отряхивая песок с брюк. – Вынуждена признать, что я разочарована, коммандер.
И тотчас же Райкер увидел смысл в ее отрицании. Она надеялась усыпить его бдительность, чтобы спровоцировать его раскрыть что-то, что он обычно не стал бы делать. Если это было испытание, он потерпел неудачу. Для Райкера это означало, что при данных обстоятельствах он ничего не терял, перейдя в наступление.
– Капитан Кирк и капитан Пикард были обеспокоены вашим обманом.
– А вы?
– И я.
Редиссон нахмурилась.
– Мне трудно поверить.
Она трижды хлопнула по своему коммуникатору, и Райкер услышал свой собственный голос.
