Ознакомительная версия.
– Достаточно, вы со своей задачей справились, эс. Освободите место, – ко мне обращался Тарий, нависая сверху.
Пришлось встать и буквально протискиваться мимо, но он, чуть отступив, пропустил меня. Судя по ощущениям, трогать меня за руку – предел его мечтаний, а главное – желаний.
Под любопытными и уже даже почти благожелательными взглядами штурмовиков я прошла в конец шаттла и снова уселась в кресло. Дальше илишту активно обследовали корпус корабля и рисовали его виртуальную схему. Мы ползали вдоль корпуса и наконец обнаружили рубку корабля. Все замолчали, а я по общему потрясению и сочувствию догадалась, что они увидели нечто трагически непоправимое. Быстро подошла к остальным и из-под локтя одного из здоровяков тоже взглянула на экран, транслирующий серую густую муть, наверняка подсвечивавшуюся шаттлом. По темным очертаниям догадалась, что это рубка, куда при падении пришелся основной удар. Корпус был смят и вдавлен внутрь. Крибл меня задери, неужели при таком падении и ударе там еще кто-то смог выжить? Даже в анабиозных капсулах? Словно в ответ пилот выдохнул с надеждой:
– Отсек с пассажирами укреплен дополнительно и выдержал удар…
– Ты прав, эсин, зато рубка и другие отсеки… – в унисон ему глухо произнес Тарий. – Я почти уверен, что экипаж погиб, поэтому они не смогли всплыть или подать штатный сигнал. В живых остались только пассажиры, находившиеся в анабиозе. Капсулы защитили их и от перегрузки, и от удара.
– Один бодрствующий там точно есть. Я уверен, – пропищала я из-под руки штурмовика, кажется, эса Фламера Церена.
Фламер приподнял руку, заглядывая под нее, а я, смутившись, отступила в сторону.
– Проверим! – прозвучал безапелляционный ответ Бианы.
Еще с полчаса мы передвигались по корпусу в поисках аварийного шлюза, чтобы попасть на борт и выяснить, как там обстоят дела. Наконец мы нашли нужный и пристыковались. Экипаж надел шлемы и перчатки, подключая внутренние резервы, я тоже. Затем активировали первый люк на вскрытие. Он отъехал наполовину и – застрял. Похоже, корпус «поехал».
За ним оказалась еще одна дверь, на которой зеленым цветом горел индикатор, сообщающий, что за ней должно быть все нормально, можно открывать. В пространство между дверями протиснулся Фламер и постучал по внутренней двери. На всякий случай проверял – вдруг, помимо заблокированных автоматических дверей, бортовой компьютер сбоит и за дверью нас ждет сюрприз в виде металлического моря. Но раздавшийся звук подсказал, что за дверью пустота. Снова набрав код, спасатели попытались открыть и эту дверь, но, в отличие от внешнего люка, та отползла в сторону сантиметров на тридцать, не более.
Фламер давил на нее, стучал, но тщетно – открываться дальше она отказалась. Попытался протиснуться в отверстие, но опять неудача – оно оказалось слишком узким. Впрочем, как и для любого илишту.
– Черную дыру мне в зад… – прокомментировал увиденное эсин Лоренк, стоявший передо мной. – И что теперь делать?
– Закрывай ее снова. Потребуется оборудование. Нашими лазерами мы здесь неделю их вскрывать будем, – зло приказал Тарий.
Фламер отступил и набрал код, чтобы закрыть дверь, но та, дернувшись пару раз, застыла как вкопанная. Снова та же процедура – Фламер стучал, долбил, но все бесполезно. Вылез из шлюза и теперь, стоя рядом с остальными, мрачно уставился на командира, ожидая его решения.
– Надо как-то связаться с бортовым компьютером корабля. Возможно, он сможет сам открыть двери… как-нибудь, – неуверенно предложил Лоренк.
– Для этого кому-нибудь надо ухитриться протиснуться сквозь эту шуркову дырку… – проворчал Биана, и тут его глаза остановились на мне. – ТЫ! Тебе, возможно, удастся.
Я в шоке посмотрела на него, заранее отрицательно качая головой, и предложила:
– Давайте лучше слетаем на «три семерки», вы возьмете оборудование и вернетесь обратно.
На меня зло уставилось сразу несколько пар глаз. Безопасник, цедя слова сквозь зубы, медленно произнес:
– Если мы сейчас отстыкуемся, металлическая жижа беспрепятственно проникнет на корабль, зальет оставшиеся отсеки, и тогда неизвестно, кого мы сможем спасти и сможем ли…
Я тоже зло уставилась на него и, так же цедя слова, спросила:
– А мне интересно, как бы вы без меня их искали?
Биана злобно уставился на меня, добавляя негатива:
– Поверь, нашли бы способ! Просто с тобой быстрее получилось. Но и тебе выгода. Где бы тебе еще столько кредитов привалило? – и мотнул головой в сторону шлюза. – Вперед, я сказал.
Он так зыркнул на меня, что стало понятно – не полезу сама, он меня туда засунет, а не пролезу – еще и обстругает для пользы дела.
Тяжело вздохнув, прошла сквозь первую дверь, но вторая не пропустила. Слишком много вещей на мне… Похоже, эта же мысль пришла не только мне в голову.
Тарий просунул руку в шлюз и, схватив меня за руку, бесцеремонно выдернул наружу, к себе поближе, и злобно прошипел:
– Отожрался на казенных харчах, тсарек? Раздевайся!
Я шустро отскочила в сторону и, затравленно оглядевшись, завопила:
– Только без рук! Я сам!
Мысли судорожно запрыгали, пытаясь найти выход из положения. Вот сниму сейчас слитный скафандр-комбинезон, и они все увидят, что я не он, а она. И что будет потом? Непонятно. Одно успокаивает – здесь не прибьют, я им нужна. Да и командор слово дал… А еще – подсознательно согласилась с илишту: улететь сейчас – значит фактически подписать женщинам смертный приговор. Сама же подтвердила, что на корабле есть живые. Я к этому не готова, поэтому и упрямиться до конца не стала. Эх, проигрывать – так под аплодисменты…
Стянула шлем и мельком отметила прилипший к нему тот самый кусочек кожи, который недавно старательно приклеивала кремом к лицу. Затем сняла перчатки. Пока расстегивала скафандр, опасалась взглянуть Тарию в глаза, но чувствовала, как он пристально следит за моими действиями. Когда стянула верхнюю часть, на пол упали крем, футболка со спины, а потом – скафандр полностью. К нему полетела манишка, и фальшивые плечи, прилепленные изнутри к костюму, выставились на общее обозрение. Сверху кучи реквизита лег корсет, избавившись от которого, я смогла свободно вздохнуть. Следом шла плотная дополнительная утягивающая повязка для «больных спиной» – я ее в медицинском центре присмотрела еще на станции. Свернутая жгутом простыня, скрывавшая тонкую талию… В итоге под ошарашенными взглядами мужчин я предстала в носках и ботинках, в трусиках и тонкой плотной маечке на лямочках, прекрасно обрисовавшей мою грудь.
– Клянусь звездами, это баба! – выдохнул кто-то из отряда, а я подняла наконец глаза на Тария Биану.
Ознакомительная версия.
