Ознакомительная версия.
– Вы, наверное, недавно в Пустоте? – догадалась кассирша. – Понятно. Так вот, не знаю, что вам понадобилось на ТОЙ стороне, но у НАШЕЙ стороны с ними война…
– Замечательно, – произнес Илья. – И что мне делать?
– Лучше поосторожнее быть с такими вопросами, – посоветовала кассирша. – Могу дать билет до Лагеря. Там разберетесь.
– Давайте, – покорно согласился Илья.
– Двести восемьдесят, – сказала кассирша.
– Э-э-э… По рукам. Правильно я сказал?
Илья взял маленькую картонку билета и направился к дверям под подозрительным взглядом кассирши.
Не сразу удалось сориентироваться в местном времени. Илья так и не понял, день был на дворе или ночь – вокруг по-прежнему царил полумрак, разгоняемый лишь звездами и искусственным освещением. Наконец он заметил неизменный атрибут любого вокзала – большие вокзальные часы. Здесь они вполне соответствовали его представлениям об оных, так как представляли собой огромный циферблат, водруженный на стену под самой крышей, с острыми металлическими стрелками и римскими цифрами. Судя по этим часам, времени до отправления парома оставалось еще предостаточно, и Илья решил осмотреть окрестности.
Впрочем, окрестностей как таковых вокруг не наблюдалось. Местный колорит был представлен одним только рынком, который, однако, ничем не отличался от аналогичных барахолок, какие приходилось посещать Илье по скудости личного бюджета.
Побродив между рядами, Илья наткнулся на самый настоящий газетный лоток. Это обстоятельство его сильно обрадовало: он получал шанс хоть как-то разобраться в местных новостях и обстановке, с тем, чтобы не выглядеть в глазах окружающих ослом и не подвергать свою жизнь опасности вследствие неправильно построенной фразы. Однако порывшись в газетах и журналах, Илья не без удивления наткнулся на знакомые названия: «Огонек», «Российская газета», «Спид-Инфо», «Таймс», «Правда»… Причем номера были довольно потрепанные, а некоторые выпуски были куда старше самого Ильи. Немного остыв, он понял, что попал не в газетный киоск, а в букинистическую лавку. Видимо, вся эта макулатура попала сюда вместе с «выпавшими ниоткуда» счастливчиками.
– А как вы новости-то узнаете? – поинтересовался Илья у сонного продавца.
– Лучшие новости – это отсутствие новостей, – глубокомысленно произнес тот.
– Ага… Ну-ну, – не нашелся что ответить Илья и зашагал прочь.
Но далеко ему отойти не дали. В ногу ему вцепился какой-то жуткого вида оборванец. Он сидел прямо на грязном асфальте (или что там было под ногами) и источал зловоние. Сверкнув выкатившимися из орбит белками глаз, он заблеял высоким голосом:
– Дяденька, дай кредитик! Дай кредитик сиротке! Дай, а не то прокляну!
– Да пошел ты! – испуганно крикнул Илья, вырываясь из цепких грязных лап.
– Эй, чужак, ты чего это нашего Фомку обижаешь? – недобро произнес сбоку голос, интонации которого не сулили Илье ничего хорошего.
Илья посмотрел на его обладателя и понял, что не ошибся в оценке ситуации: за нищего вступился громила вполне смертоносного вида. Самым неприятным оказалось то, что был он не один. За могучими волосатыми плечами, выступавшими из кожаного жилета на голое тело, торчали ухмыляющиеся морды не лучшей наружности.
– Да никого я не обижаю, – попытался оправдаться Илья и сделал шаг назад.
– А ну, дай несчастному сколько он просит, – угрожающе предложил громила. – Дай ему сотню…
– Так он же кредитик просил, – робко возразил Илья.
– Кредитик! Кредитик! – истерически захихикал Фома и вроде бы даже стал сильнее пахнуть.
Быстро собравшиеся вокруг предстоящего кровавого инцидента зеваки с интересом ожидали развязки.
– А за моральный ущерб?! – недобро сказал громила и подался в сторону обливающегося холодным потом Ильи.
Но в этот самый момент на волосатое плечо легла рука кого-то невидимого сзади. Громила обернулся, постоял некоторое время, словно выслушивая кого-то, после чего быстро исчез в толпе вместе с разочарованными таким исходом подельниками. Вслед за этими своеобразными рэкетирами исчезли зеваки, а с ними и вонь вместе с сумасшедшим Фомкой.
Илья некоторое время постоял, осмысливая происшедшее. И нашел такому исходу дела только одно объяснение: он действительно был под контролем Ханза. Так что расслабляться не следовало.
Поэтому Илья не стал больше испытывать судьбу в этом сомнительном месте и поспешил к крутящимся дверям вокзала – тем, под которыми значилось направление: «Лагерь».
Лишь только он преодолел тугую стеклянную вертушку, как из его груди непроизвольно вырвалось:
– Ух!
Сказанное того стоило.
Никакого вокзала за стеклянными крутящимися дверями не оказалось. Был обрывающийся в бездну ломаный край поверхности. Илья же стоял на узком и длинном трапе, а точнее – длинном мосту, что вел через освещенный звездами провал в подножной тверди к висящему на фоне неба… старому колесному пароходу! Точно такому, какой он видел в детстве в фильме про Тома Сойера – с двумя черными трубами по бортам, большими гребными колесами и колыхающимся медленно, словно в невесомости, американским флагом.
– Ё-ка-лэ-мэ-нэ… – произнес Илья, уставившись на это чудо космической техники.
– Молодой человек, что вы загородили проход! – раздался сзади сварливый женский голос. – Проходите, не задерживайте, мы опоздаем к отходу…
Уже подходя к этому удивительному транспортному средству, Илья заметил, что похожие трапы из соседних дверей также вели к своеобразным средствам передвижения. Это были: старая ржавая баржа, большой, ярко раскрашенный автобус и самолет с оторванными крыльями… Создавалось впечатление, что пустотникам все равно на чем передвигаться. Поразмыслив, Илья решил, что этот летающий хлам ничем не экзотичнее гоночной планеты. И спокойно взошел на скрипучую деревянную палубу.
У схода с трапа проверяла билеты полная дама в пышном старомодном платье и огромной шляпе. Илья еще раз поразился, как здесь смешались в пестрое лоскутное одеяло времена и стили. Стараясь не думать о сложных философских материях, чтобы сохранить хоть какую-то ясность рассудка, Илья просто пошел осматривать палубу. Та была полупуста и не так примечательна, какой казалась «с берега». Илье было ужасно интересно – как же будет выглядеть полет в космической пустоте отсюда, с палубы так называемого парома. Он задумчиво нашарил языком таблетку дышателя. Несмотря на заверения давшего ее Ханза, с трудом верилось в ее эффективность в безвоздушном пространстве. Хотя чем пространство этого пароходика отличается от куска то ли железа, то ли камня, с которого он только что взошел сюда?
Ознакомительная версия.
