Ознакомительная версия.
— Есть у мини-фугасов и недостаток, — сказал Константин в завершении лекции о современных боеприпасах. — Не срабатывают при попадании в человека с температурой, превышающей нормальную больше чем на три градуса… Захватывать суборбиталки лучше всего в горячечном бреду и с температурой под сорок, — тогда, схлопотав мини-фугас, отделаешься синяком или шишкой… Собственная энергия у него не больше, чем у резиновой пули из травматического пистолета.
«Ну утешил, — подумал Игорь. — Жаль, что в простерилизованной станции даже заурядный вирус гриппа не подцепить…»
Там же, чуть позже
— Я, кстати, только что побывал в «исповедальне», — сообщил Константин словно между прочим, когда они задраивали капсулу, ставшую усыпальницей Насти.
— Ну?! И что они?! — вскинулся Игорь.
— Что, что… Если сказать одним словом, то они ох…ли. Жоржик минут пять молчал, затем попросил, чтобы я рассказал всё, неторопливо и подробно — а сам снова быстренько куда-то исчез. И потом со мной говорил незнакомый мужчина. Но вопросы задавал вполне профессионально, и…
— А какие нам-то инструкции? — не выдержал, перебил Игорь.
— Для тебя инструкции следующие… — начал Орлов, выделив голосом слова «для тебя», — …первым делом перекодировать и отправить эту запись, — он кивнул на камеру. — Ну а потом вести себя как обычно, никому ничего не рассказывать, панику не наводить, в «исповедальню» вне очереди не рваться. Что там у тебя сегодня по сценарию?
— Дискуссия… — мрачно сказал Игорь. — В кают-компании «А». На тему «Звездная ли раса человечество?»
— Вот и дискутируй. Только не с таким похоронным видом. Спирта, что ли, глотни еще для бодрости.
Игоря спорить о галактических перспективах человечества не тянуло… Хотя понимал: надо. «Росавиакосмос» сдал в аренду «Немезиду» за более чем умеренную сумму, а затем выступил в качестве одного из спонсоров шоу неспроста. Наверняка между концерном и Коммерческим Российским Телевидением существуют договоренности: помимо рекламы косметики, напитков и прочей бытовой ерунды выпуски шоу должны прославлять и романтику дальнего космоса, весьма потускневшую для нынешнего поколения юношей и девушек… И как раз Игорю придется сегодня доказывать всем сомневающимся, что будущее земной расы лишь в звездной экспансии… Ну ладно, докажет, все тезисы дискуссии давно выучены…
Напоследок он спросил Орлова напрямик:
— Это инструкции «для меня». А тебе-то что-нибудь полезное посоветовали?
— Да почти ничего… Им там вся эта история тоже как кирпич на голову.
Глава третья. Долетайте до самого Солнца
Их называют псевдоарахнидами, но это все-таки не пауки. Они скорее подобны порождению фантазии сумасшедшего, которому везде мерещатся похожие на гигантских пауков чудовища с интеллектом.
Р. Хайнлайн, «Звездные рейнджеры»ДОС «Немезида-17», кают-компания «А», 12 июня 2028 года, 23:17
— Как биолог, могу сказать прямо: человечество создано — Богом ли, эволюцией ли — для чего угодно, но только не для космических путешествий, — провокационно начал Антон Королев, именно он должен был сегодня выступить главным оппонентом Игоря.
— Почему? — недоуменно захлопала ресницами Наташа «Барби» Горячева. — Ведь мы же летим?
Внешность Барби обладала прямо-таки чудодейственными свойствами: какую бы глупость Наташа ни изрекала, сопроводив ее своей знаменитой улыбкой, звучало это отнюдь не глупо — слегка наивно, не более того.
Вот и Королев сейчас ответил ей весьма доброжелательно:
— Разве же это полет? Летят птицы в небе — легко, просто, естественно. А мы сидим в железной скорлупке, в которой относительно и с огромным трудом воссозданы условия нашего земного существования. Причем их диапазон, подходящий для людей, настолько узок… Стоит совсем незначительно — незначительно по космическим масштабам — измениться составу атмосферы или ее давлению, гравитации, радиационному фону, и человек выжить уже не сможет. Вероятность отыскать в космосе планету, где в точности скопированы земные условия, исчезающе мала. А жизнь на любой другой превратится в непрерывную борьбу за выживание. Скафандры, прозрачные купола… А то и непрозрачные, возле звезд с жестким спектром… Существование не то в клетке, не то в аквариуме, не то в крысиной норе, и плата за каждую аварию систем жизнеобеспечения — человеческие смерти. Лет семьдесят назад люди мало знали о космосе, и лишь оттого бредили им. Думали, что на Венере чуть жарче, на Марсе чуть холоднее, но жить, в общем, можно, — примерно как в Экваториальной Африке или Арктике. Потом узнали больше — и мечта постепенно умерла. Дети больше не играют в космонавтов, и они правы.
Теперь, по сценарию, в разговор должен был вступить Игорь Проскуряков, и начать опровергать антикосмические измышления. Он и сам был не прочь, и хорошо подготовился к дискуссии — но, тем не менее, оказался к ней сейчас совершенно не готов, так уж получилось…
Совсем иные мысли крутились в голове. Игорь переводил взгляд с одного из собравшихся в кают-компании на другого, подолгу всматривался в лица, вслушивался в слова, пытаясь по тончайшим, не замечаемым раньше нюансам поведения, — догадаться, понять: кто убийца?
В общем, начал говорить Игорь скомканно, без энтузиазма. К тому же перепутал порядок, в котором надлежало разворачивать тезисы: вместо утверждения о возможности адаптировать человеческий организм — с помощью генной модификации — к условиям иных миров, стал утверждать, что именно космическая гонка в последние десятилетия двадцатого века давала человечеству новые, совершенные технологии, вполне успешно применявшиеся потом и в земной жизни. И что вложенные в дальнюю космическую экспансию средства, без сомнения, с лихвой вернутся.
Королев, напротив, был сегодня явно в ударе, разбивал вялые утверждения Игоря легко и изящно.
— До космической гонки, — говорил он, — а затем параллельно ей, ту же роль играла гонка вооружений. Новые механизмы, материалы, технологии придумывали для истребления людей, а потом находили применение в мирной жизни. Но никто, ни один экономист не доказал, что вложенные в рост вооружений средства могут с лихвой вернуться. Разве что в случае быстрой, победоносной и грабительской войны против соседей — но и тогда, если рассматривать человечество вкупе, общий баланс отрицательный. Я скажу больше: гонка вооружений, хоть и убыточна, но сейчас, в эпоху, когда глобальных войн не было почти век, по возврату вложенных средств на порядок превосходит освоение дальнего космоса. Устаревшие танки можно переплавить, а металл пустить на станки и автомобили. Плутоний из боеголовок можно использовать на атомных электростанциях. Но металлы, в том числе самые ценные и редкие, улетевшие в космос? Их не вернет никто и никогда. Посмотрите на многоступенчатую ракету на старте — какая громадина! А спускаемый аппарат — так, железная коробочка… Все остальное сгорело в атмосфере, распылилось на атомы и подпортило экологическую обстановку… Нет, что ни говорите, — космос дело нерентабельное.
Ознакомительная версия.