Иш помнил кулон совершенно ясно. Прежде на его ладони он выглядел немного по-другому. Звездочка почти совсем стерлась и ее можно было разглядеть только при очень ярком свете. И все-таки это тот же самый кулон.
Но ведь он чужой на планете, а эта вещь – фамильная драгоценность, принадлежащая семье Бидди и передающаяся из поколения в поколение! Бабушка Ларкин – смутно знакомое имя эхом отдавалось в его мозгу. Кто же говорил, что у них в роду была прапрабабушка Ларкин? В памяти всплыло лицо какой-то женщины, ее голос.
Он знал ее, знал очень хорошо.
Это невозможно. Ишмаэль поднял голову, чтобы посмотреть на себя в зеркало, висящее над камином. Иш смотрелся в зеркало каждый день с тех пор, как однажды проснулся в доме на Игл Хед Пойнт, и это не давало ему забыть, что он чужой среди людей, самозванец под маской человека.
Ишмаэль запустил пальцы в свои черные волосы, отбросив их со лба.
Странное строение черепа стало еще заметнее, когда он открыл свои необычные брови. Шрамы на висках почти исчезли, остались лишь два зеленоватых пятнышка. Что это было? Случившееся стерлось из памяти точно так же, как из памяти Джоша пропали несколько часов. Но только, когда Джош пришел в себя, он увидел лицо друга и любимую женщину. Джошуа очнулся на родной земле.
Ишмаэль прижал ладони к бровям, и тут же появилась мучительная боль в голове. Так повторялось всегда, когда он пытался что-то вспомнить. Что же все-таки произошло с ним? И почему подобная история приключилась с Джошем?
Он все еще сидел, задумчиво глядя на огонь в камине, когда вошел вернувшийся Стемпл. На обратном пути Стемпл тоже что-то обдумывал. Он необычно тихо стянул с себя ботинки и снял пальто.
Ишмаэль взглянул на Эрона:
– Ты несправедлив к Бидди. Стемпл хрипло рассмеялся:
– Могу гарантировать, она заполучит мужа еще до второго января. И совсем неплохого мужа, – добавил он вызывающим тоном. – Джейсон Болт вполне подойдет ей.
– Несомненно, – отозвался Иш безразличным голосом, – и все же она будет страдать по твоей вине.
Теперь уже Эрон заговорил так резко, как обычно говорят люди, пытающиеся оправдать свои дурные поступки:
– Иш, если бы Бидди Клум не очутилась в Сиэтле, и если бы страх лишиться горы не вынуждал Джейсона Болта сделать ей предложение, а он его обязательно сделает в канун Нового года, – я говорю это потому, что достаточно знаю Болта – она бы так и осталась старой девой. Не забывай и о том, что я дал возможность Болту откупиться от пари, но он не сумел воспользоваться ею. Я даже не уверен в том, что правильно поступаю, отказываясь от горы.
– Из-за Бидди?
Стемпл отвернулся и пошел вешать пальто.
– Эрон, – начал Иш, едва Стемпл вернулся, – одного я никак не могу понять: чем плоха Бидди Клум? Мне непонятны ваши представления о красоте.
Наверное, это из-за того, что я здесь чужой и не испытываю никаких чувств к вашим девушкам. Я не знаю, кто из них красив, а кто нет. Но я понимаю, что Бидди – хороший, надежный друг. Неужели люди так слепы, что не замечают этого?
Эрон вздохнул:
– Боюсь, именно так. Я прекрасно понимаю тебя. Поэтому я и не думаю, что поступаю дурно, вынуждая Джейсона жениться на ней. Мне нравится Бидди.
Когда ты был в Сан-Франциско, она постоянно приходила сюда, и я привык к ее обществу. Конечно, мне жаль, что начнутся пересуды, поскольку до сих пор никто не проявил желания жениться на ней, а все остальные девушки уже вышли или выходят замуж. Но я уверен в том, что Джейсон сделает ей предложение, и для Бидди это неплохо. Она будет хорошей женой.
Ишмаэль поднял брови.
– И ты переживешь это спокойно?
– Ты о чем? О том, что я не получу гору? Это не так уж страшно.
Эрон пожал плечами и отправился спать.
* * *
– Ишмаэль!
Иш обернулся и сквозь капли мелкого дождика разглядел спешащего за ним по Мэдисон-стрит Джейсона Болта.
К восторгу девушек, еще живущих в бараке вместе с Бидди, накануне Рождества выпал снег. Ишмаэль никак не мог понять, почему это так обрадовало их тем более что затем погода резко изменилась, и теперь улицы покрывала замерзшая смесь подтаявшего снега и воды.
Иш только что вышел из женского барака. Там царила веселая суматоха все готовились к завтрашнему венчанию Кэнди. Ярко горели лампы, пахло сосновыми ветками и рождественской елкой, до сих пор стоящей в гостиной.
Ее слегка поблекшие украшения почему-то напоминали Ишу об императоре Нортоне Первом. Выйдя на улицу, он погрузился в унылую атмосферу ненастного вечера. От сырости у Иша заныла нога.
Джейсон поравнялся с Ишмаэлем, и они побрели дальше по улице. Вид у старшего из братьев Болт в последнее время был неважный, и Иш понимал, что причина кроется не в переживаниях из-за женитьбы младшего брата. Иш догадывался об истиной причине, и это невероятно злило его. В то же время Иш постоянно убеждал себя, что не стоит так переживать из-за поступков людей. В конце концов, это их дело.
Ветер прямо-таки сбивал с ног. За воротник пальто Джейсона сыпалась снежная крупа. От такой погоды настроение Джейсона окончательно испортилось.
– Иш, – заговорил Джейсон, – у меня есть к тебе предложение, можно даже назвать его деловым предложением.
– Последнее деловое предложение обошлось тебе в потерю сорока тысяч долларов за карточным столом, и, кроме того, тебе пришлось занять у меня семьсот долларов.
– Но я вернул тебе долг, – напомнил Джейсон Ишу. – И смогу вернуть любой другой.
– В самом деле?
– Ишмаэль, тебе ведь нравится Бидди Клум, правда?
– Да.
– Ты не собираешься предложить ей выйти за тебя замуж?
Этот вопрос застал Иша врасплох. Ему такое никогда не приходило в голову, даже сама мысль о женитьбе казалась чудовищной.
Джейсон продолжал:
– Даже если дядя не велел тебе делать ей предложение до пятницы, ты вполне сможешь сделать это завтра вечером.
Иш, не задумываясь, ответил:
– Нет, я не могу жениться ни на Бидди Клум, ни на ком-либо еще.
На этот раз шокирован был Джейсон. И не столько словами, произнесенными Ишмаэлем, сколько убежденностью, с которой он их произнес.
– Но почему? Да, я помню, дамы в Сан-Франциско говорили, что ты холоден как рыба, но…
– Они правы, я действительно равнодушен к женщинам, – спокойно отозвался Ишмаэль. – Дело в том, что мне просто нельзя жениться. У нас в роду есть наследственное заболевание – слабоумие. Мой отец, женившийся на сестре Эрона, никогда не страдал им, но двое моих дядей с его стороны находятся в психиатрических лечебницах, и их дети тоже больны. Поэтому я давно знаю, что мне нельзя жениться. Никакая на свете женщина не будет иметь от меня детей.
Иш не слишком ловко вышел из положения, но во всей этой вымышленной истории есть доля правды: он никогда не женится на земной женщине. По удивленному лицу Джейсона Иш видел, что тот поверил во всю эту чушь и понял, что по сравнению с некоторыми вещами судьба горы Брайдл Вейл просто мелочь.
