— Это он. Это тот самый инженер. Это из-за его изобретений может начаться война. Может? Она уже идет. Видел, Вестминстерский дворец в Лондоне сгорел? — Донеслись до моего модифицированного слуха возгласы позади.
Кажется, с моей известностью интимные прогулки превратились в публичные обсуждения. Я случайно кинул взгляд на баннер, висящий на стене, и увидел свою собственную скалящуюся физиономию, слегка переделанную в восточном стиле и броский слоган под ней: «Мы сделаем Францию пупом Земли. Фаркат Басам». Реклама отдавала душком предвыборных обещаний депутатов горсовета моего родного города. Они тоже любили громкие и дерзкие лозунги. Но в моем случае, обещания были выполнимыми. Только Франция и могла остаться на Земле, пупом поневоле.
Я обернулся назад, чтобы проверить, гонится ли за мной двойник Жака и увидел два полицейских автомобиля с включенными мигалками, неспешно едущие вдоль дороги. Мне показалось, что они кого-то высматривали. Решив, что меня, я свернул в узкий проулок и пошел вдоль задних дворов зданий, мимо мусорных урн, издающих смрадный запах разлагающихся отходов. Кажется, меня занесло на обратную сторону медали высокой кухни. Здесь часто мелькали люди в форменных передниках и колпаках с пакетами мусора. Даже мороженое здесь было неприятно есть, и я выбросил его остатки в бак.
Пришло время сдаваться, пока меня не наказали слишком сильно. Я вышел на широкую улицу и сел спиной к людям на заборчик, поставленный вдоль берега набережной небольшой речушки. Решил, что буду ждать здесь. В паре километров от места ракетной атаки люди вели себя, как ни в чем не бывало. Их будто совсем не интересовал мощный взрыв, его причины и последствия. Я подумал, что они не заметили бы и чужого вторжения, если бы оно происходило на соседней улице. Потрясающая индифферентность ко всему, что не затрагивало их напрямую, а причин для этого было не так уж и много, стала отличительной чертой современных людей.
— У вас одежда порвана. Вы не ранены? — Спросила пожилая женщина с седыми кудряшками и в затемненных очках.
— Нет, не ранен, спасибо. Немножко контузило. Сейчас приду в себя и пойду домой.
— Ну, как знаете. Так бабахнуло, у меня окна чуть не вылетели. Не знаете, почему по нам ударили эти англичашки?
— Знаю. Не хотят, чтобы у нас появилась техника, с которой мы станем сильнее них.
— Точно, я так и знала. Они такие завистливые.
— А вы точно знаете, что это были англичане? — Спросил я.
— Только что в новостях сказали, что ракеты были выпущены с борта их корабля. Он, кстати, уже потоплен. Слава Франции.
— Слава. Как бы не началась полноценная война.
— Я слыхала, что не начнется, потому что у нас есть такое оружие, которое хуже ядерного. Видели, как сгорел их Вестминстерский дворец? А Белый дом? Они даже не поняли, как мы смогли это сделать.
— М-да, мы, земляне, никак не истребим в себе желание быть сильнее через уничтожение других.
— Всегда так было и так будет. Нет ничего нового в этом мире. — Бабуля пожала плечами и направилась дальше. — Хорошего дня.
— И вам.
Ее убежденность в кровожадности людей зародила во мне острое желание собрать семью и улететь с Земли куда подальше. Поступить как девушка распорядитель из Польши, отправиться искать незаслуженно лучшей доли. Интересно, выжила она после удара? Надо было сдаваться, пока расчетливо-неэмоциональный посланец Ценерис не разнес планету на молекулы. Только что-то меня не спешили найти.
Едва я так подумал, как метрах в двухстах за домами, раздались выстрелы. Стреляли из двух стволов. Я направился узнать в чем дело, подумав, что в перестрелке замешан двойник аквалангиста Жака. Выйдя на широкую улицу, стал свидетелем страшной сцены. Двойники Жака и Бернара атаковали отстреливающихся полицейских, игнорируя ведущийся по ним огонь. Я думаю, пули вязли в поле, аналогичном силовому барьеру, расположенному вокруг виллы, в которой мы жили ранее. Добравшись до блюстителей порядка, роботы, ударами рук, раскрошили им черепа.
Я побежал в их сторону, и стал кричать, чтобы привлечь внимание. «Благодетелей» землян совсем не интересовали жизни облагодетельствуемого ими народа.
— Я здесь, придурки! — Замер перед машиной полицейских.
— Ты нарушил наши инструкции. — Произнес Жак. — Ты покинул здание.
— А ничего, что по нему прилетела ракета и меня контузило? Я потерял сознание, а когда пришел в себя, ничего не понимал и просто пошел, куда глаза глядят. Зачем вы убили людей, которые не могли навредить вам? — Я нечаянно посмотрел на мертвого жандарма с окровавленным лицом.
— Помехи нужно устранять эффективно. — Ответил Бернар.
— Это же люди. — Произнес я с выражением, но мою интонацию не оценили.
— Нам надо скорее убираться отсюда, пока не появились новые помехи. Ты обучен управлять этим транспортом? — Спросил Жак.
Я посмотрел в салон. Ключи торчали из замка.
— Обучен.
— Нам надо добраться к новому порталу. Садись за управление. — Приказал псевдо Жак.
Я сел за руль. Любопытствующая толпа начала собираться вокруг машины. Меня узнали и стали показывать руками. Какой вопрос после увиденного могли задать себе люди о моей личности, оказавшейся в компании убийц полицейских.
— Куда едем? — Спросил я у роботов, после того, как они сели в машину.
Подвеска продавилась под их весом.
— Езжай прямо и слушай мои указания. — Посоветовал Жак.
Я поехал. Робот работал навигатором, называя повороты и расстояние до них. Наверное, он спокойно пользовался всеми технологиями, которые имелись на нашей планете, интернетом, геопозиционированием и картами. Вскоре мы покинули городок и отправились в горы по живописным серпантинам.
— А что стало с порталом в разрушенном здании? — Спросил я.
— Он стал слишком заметен в условиях задымленности, пришлось его отключить. — Сообщил Бернар.
— А вы вообще собираетесь когда-нибудь сообщить людям о себе? О великой расе Ценерис, благодаря которой они превратились из миллиардов дикарей в миллионы, а может быть, тысячи высокоразвитых землян.
Жак, сидящий на переднем сиденье, уставился на меня буравящим искусственным взглядом.
— Тебе не должно быть известно имя наших создателей. — Произнес он.
До меня дошло, что я дал маху, поставив в известность о том, что знаю об их цивилизации больше, чем должен.
— Кто знает о нас и насколько они опасны? — Требовательно спросил Жак.
— Мне, кажется, вы сами называли своих создателей. Или я что-то путаю.
— Мы сами себя так никогда не называли. Это имя нам дали враги.
Кажется, я приговорил Землю сам того не желая. Надо было что-то предпринимать, чтобы не выдать Высших и их музейно-исторических планов. Я резко выкрутил руль влево, машина засвистела покрышками об асфальт, пробила ограждение дороги и отправилась в свободный полет со скалы.
Глава 16
Полет был недолгим. Машина зацепила передком выступающий камень, сделала сальто и шарахнулась днищем о склон горы. Стекла брызнули во все стороны, выстрелили подушки. В отличие от моих «друзей» я был пристегнут. Компрессионный удар мой позвоночник выдержал, хоть и получил электрический разряд боли от скоротечного сжатия. Сиденье с Жаком прогнулось в пол от удара под его весом, а потом он ударился головой в крышу, оставив на ней анатомическую выпуклость головы. Что было с Бернаром, я не видел, но не думаю, что ему было легче.
Машина и не думала останавливаться. Немного прокатившись на свистящих разбитыми ступицами колесах, она снова сорвалась с обрыва. Я едва успел увидеть корявые деревца, как они влетели в машину и ударили ветвями в лицо. От удара сломалась спинка сиденья, и я почти лег. Машину закрутило по склону. Кувыркаясь, она понеслась вниз, а я метался как биологическая субстанция в проруби, в отведенной ремнем безопасности амплитуде.
