пустой звук… — начал излагать своё мнение, — но, тем не менее, с ним можно договариваться, если удастся, конечно, построить надёжную систему гарантий.
— А что мы с него поиметь то сможем? — это в Истер меркантильность проснулась.
— Там очень много чего на этой несчастной планете есть. Есть артефакты сгинувших цивилизаций, например. Такие, как неплохо сохранившаяся техника, информационные центры, ну и, я думаю, там ещё много чего можно присмотреть…
— Ну, тогда имеет смысл с ним говорить, — согласилась Истер, — только вот мне не очень нравится то, что он от нас хочет…
— Распространяться он хочет, проворчал я, — и вот тут встаёт вопрос, а куда мы его распространять будем? Врагам подсаживать, разве что…
— Ни в коем случае! — это до сих пор молча слушавшая нас Светлана, наконец, подала голос, — Это надо с самого начала исключить.
— Почему это? — удивился я, — это же идеальное оружие. У него же принцип существования: «Всех убью, один останусь»…
— С чего эт ты взял то? — прищурилась Светка.
— Ну, как… — я немного задумался, — на протяжении нашего разговора он не прекращал попыток пробиться через мою защиту…
— А с какими целями? — продолжала наседать эта зануда, — Как ты думаешь?
— Ну, что бы мне в мозги забраться, — пролепетал я, начиная догадываться, что она имела ввиду.
— Правильно! — Светка аж воздела вверх указательный палец, что бы этим жестом подчеркнуть важность и правильность высказываемых соображений, — он пытался взять тебя под контроль! Но не для того, чтобы тебя уничтожить, а для того, чтобы управлять тобой!
— Ты хочешь сказать, что он…
— Да, он может подчинить наших врагов для достижения своих целей.
— Ага, — я продолжил эту мысль, — и он, вместо того, чтобы их уничтожить, сможет их использовать, в том числе, и против нас, получая, таким образом дополнительный рычаг давления. Таким образом он сможет выкручивать нам руки и обеспечивать нашу покладистость при заключении дальнейших сделок…
— Ну да, — согласилась Светлана, — а что ему захочется сделать, мы не знаем. И вообще, перефразируя известную поговорку: «Грибная душа — потёмки»…
Точно, — согласился Семён, и, уже глядя на меня, сказал, — похоже, мы упираемся в тупик.
— Нет, — в разговор теперь вступила Ня, но, судя по тому, что она таки заговорила, то речь у неё пойдет о чём-нибудь кровавом.
Она всё-таки хищница, хоть и разумная, и вполне себе гуманоидно выглядящая. И всем переговорам и прочим разным мирным процессам предпочитает хорошую драку.
И теперь она излагала своё видение возможных направлений приложения наших сил:
— На самом деле разыскать миры, где нет разумной жизни, и где может прижиться этот самый Мицелий, я думаю, большого труда не составит.
— Поддерживаю, — сказал я, удивившись тому, что ни о каком насилии речь пока не пошла.
— И, кроме того, мы должны получить возможность уничтожения этого монстра — она заканчивала речь именно, что в своём духе, — таким образом мы обеспечим гарантии выполнения им достигнутых договорённостей.
Удивляться я тут же перестал.
Бескомпромиссная ликвидация оппонента — это жизненное кредо нашей ласковой кисули. Помнится, и в нашей истории был один весьма суровый политик, которому приписывают авторство крылатой фразы: «Есть человек, есть проблема, а нет человека, нет и проблемы»… Такая же логика.
— Как же ты собираешься его уничтожать? — поинтересовался Семён, — ты его своими мечами то не достанешь…
— Надо думать, — икати не считала задачу невыполнимой, — любой организм смертен, только к каждому нужно иметь свой подход. Кому-то можно без особых затрат горло порвать, а с кем-то и повозиться приходится. Но конец-то всегда один, — и она кровожадно оскалилась.
И тут я с ней согласен.
В нашем фольклоре был один, условно-бессмертный персонаж. Звали его Кощей Бессмертный.
Но бессмертным в полном смысле этого слова он таки не был.
Просто для того, чтобы он, наконец, помер, нужно было выполнить массу условий. Это было трудно, муторно и весьма затратно.
Но, если всё сделано правильно, этот самый Кощей умирал не хуже всех прочих разных.
— На самом деле, тут не то, что бы совсем всё просто. Скорее, совсем даже наоборот, — глубокомысленно произнесла Эви, — но я вижу пути решения этой задачи.
— Какие же? — полюбопытствовал Семён.
— Первое, что в голову приходит, это применение какого-нибудь дефолианта, токсичного для этого организма, — в вопросах воздействия всякой химии на живые организмы Эви была весьма компетентна, она же, помимо того, что хирург и целитель, ещё и фармакопею изучает, и, как мне как-то обмолвилась Истер, и к зельеварению начинает присматриваться. Вообще, очень любознательной девушкой она оказалась.
— Я так понял, что и ещё какие-то варианты есть? — опять подбросил вопрос Прокопьич.
— Да, — подтвердила Эви, — есть и второй вариант. И он предпочтительнее с той точки зрения, что нанесёт гораздо меньше вреда экологии планеты при его использовании.
— И что ты предлагаешь? — Семёна тоже заинтересовал этот вариант, похоже.
— Я предлагаю разработать биологическое оружие, которое будет эффективно только против одного организма, — пояснила Эви, — против этого вашего Великого Мицелия, — и чему то усмехнулась.
— А чего смеёшься? — не понял Прокопьич.
— Да просто мысль в голову пришла, что мания величия, как оказалось, свойственна не только людям, но и все разумным. Говорящий гриб, а всё туда же, в Великие метит.
— Ну, насколько он великий, нам-то, по большому счёту всё равно. Нам надо озаботиться созданием этого самого биологического оружия, — сказал я, — я так понимаю, это будет какой-нибудь специфический вирус, ну, или более сложный микроорганизм?
— Да, — согласилась Эви.
— Ну, тогда приступай немедля, — я на ходу уже просчитывал, как мы этот вирус будем использовать, если что.
— Вы меня не дослушали, — улыбнулась Эви, — для того, чтобы приступать, мне необходим биоматериал.
— Грибочки? — догадался Прокопьич.
— Они самые, — подтвердила Эви.
— Ну что, командир, — Семён опять поднял на меня глаза, — опять по грибы пойдём? И когда?
— Нет, нет, нет, — возразил я, — у меня по плану вылазка в тот мир, откуда мы портальные генераторы и приволокли, — и тут же пояснил, — нам, кровь из носу, надо наладить стабильное
