Несмотря на свой немалый возраст, остальные имперцы, входившие в команду, были лично отобраны Гектором МакМаханом. Впервые за три тысячи лет экипаж «Нергала» использует технологию Империума в открытой кровавой схватке с врагом. До этого были случайные стычки между отдельными представителями враждующих сторон, и находящиеся в комнате имперцы вышли победителями из тех перестрелок.
— Хорошо, — сказал МакМахан, входя в комнату и садясь за стол инструктора. — Вы все были на совещании, и вам известен план. И вы также знаете главное. Я напомню лишь, что все атаки обязаны начаться не раньше, чем Танни и Колин завершат свою операцию и передадут сообщение. До тех пор вы не можете и пальцем пошевелить.
Все кивнули. Ожидание, возможно, сделает их более уязвимыми для южан, но, если атаковать прежде, чем Колин отправит послание Дахаку, риск будет гораздо больше. Вероятность пасть жертвой старого корабля намного больше, чем предположительно изумленных людей Ану. На этот раз.
— Ладно, — произнес МакМахан. — Тогда по местам!
Экипажи стали расходиться. Полковник положил руку Колину на плечо, когда тот уже выходил.
— Погоди минутку, Колин. Ты и Танни нужны мне на пару слов.
Джилтани и Колин ждали, пока выйдут все остальные, но даже сейчас она предпочитала стоять с другого боку от МакМахана — подальше от своего напарника.
— Я попросил вас подождать, поскольку имею новую информацию о вашей цели, — спокойно начал полковник. — Через одного из наших людей в «Черной Мекке» мы получили подтверждение тому, что именно люди с Куэрнаваки организовали нападение на дом Кэла, и по счастливой случайности сейчас на этой базе находится Киринал.
Ненависть, вспыхнувшая в глазах Джилтани, на этот раз была направлена не на Колина, и он сам почувствовал, как его рот искривился в зверином оскале.
Киринал. Листая ее досье, он чувствовал, как у него мурашки бегут по телу. Она была военачальником Ану — фигурой, равнозначной Гектору МакМахану, но Киринал обожала свою кровавую работу так же, как и Гирру. Ее гибель будет невосполнимой потерей для южан, однако не эта мысль первой мелькнула в сознании Колина. Его первой мыслью было то, что Киринал лично приказала убить семью Кэла.
— Я не хотел вам говорить об этом, — признался МакМахан, — но вы все равно узнаете, а мне и так хватает забот с вами обоими, чтобы добавлять еще одну! Это превращает операцию в личное дело для всех нас, однако я хочу, чтобы сейчас вы забыли об этом. Я понимаю, что такое почти невозможно, но если жажда мести затмевает вам рассудок и способность ясно соображать, скажите мне сейчас — и Геб с Тамманом возьмут первоочередную задачу на себя.
Колина интересовало, сможет ли Джилтани совладать с чувствами. А он? Но тут их взгляды встретились, и впервые между ними установились полное согласие и взаимопонимание.
МакМахан наблюдал за ними, скрывая за бесстрастной маской свое беспокойство, и уже было решил отменить операцию, какой бы ответ ни последовал. «Возможно мне не стоило говорить им о Киринал? Нет, у них есть право знать все».
— Хорошо, — в конце концов выдавил он. — Идите. И… — Его голос остановил их на пороге, и МакМахан улыбнулся. — Доброй охоты!
Они ушли, а полковник остался один в комнате предполетного инструктажа и бесстрастная маска сошла с его лица. Через секунду он расправил плечи, прогнав выражение безнадежного отчаяния с лица. Гектор был высокопрофессиональным и опытным пилотом, но у него не было имплантантов, что исключало возможность его участия в собственноручно разработанной операции. Вот в общем-то и все, что можно об этом сказать.
Когда Колин и Джилтани уселись в кресла, нейроинтерфейс МакИнтайра подключился к тому, что военные летчики США назвали бы «пультом управления оружием и системами радиоэлектронной борьбы», и он почувствовал нетерпеливый кураж машины. Умом Колин понимал, что компьютер — это не более чем набор программ, но земляне в течение нескольких поколений наделяли вычислительные машины человеческими качествами, и имперцы, которых связывали с электронными служаками гораздо более глубокие и тесные отношения, никогда не удивлялись этому. Если копнуть глубже, то не является ли человеческий мозг лишь набором программ?
Как бы там ни было, Колин знал, что чувствовал. А чувствовал он, что истребитель обнажает клыки и когти, выражая боевую готовность при помощи ответных сигналов, посылаемых ему.
— Оружие и вспомогательные системы готовы, — сообщил он Джилтани, и она искоса взглянула на него.
Конечно она знала, что все готово. Их нейроинтерфейсы были достаточно объединены для этого. Но это была привычка слишком прочно укоренившаяся за долгие годы тренировок, чтобы отказываться от нее сейчас. Когда контрольная проверка окончена, надо доложить об этом пилоту.
Колин почувствовал, что Джилтани задержала на нем взгляд, а затем тряхнула головой. Ее длинные волнистые волосы на этот раз были собраны в тугой узел, скрепленный сверкающими заколками, стоившими, должно быть, целое состояние. А драгоценный кинжал был пристегнут к поясу рядом с пистолетом. Это был полуавтоматический пистолет, с магазином на тридцать патронов, достаточно легкий для ее нефорсированных мускулов. Джилтани разработала и собрала его сама, и он выглядел несколько анахронично, но уместно рядом с ее кинжалом. Колин в который раз подумал о том, что она представляла собой странное и противоречивое сочетание древнего и нового. Наконец Джилтани ответила.
— Принято, — сказала она, и МакИнтайр сощурился. — Готовы будьте… капитан.
Это был первый раз, когда она отреагировала на его доклад. Только потом до Колина дошло обращение, которое она в конце концов назначила ему.
Когда истребитель взлетел, он все еще размышлял о том, что бы могла означать эта ее уступка.
Джилтани была хороша.
Еще упражняясь на тренажере, Колин оценил ее мастерство и, более того, врожденные способности к полетам. Сейчас она уверенно вела истребитель вверх по длинному, тщательно замаскированному туннелю, не делая ни единого лишнего движения. Крылья истребителя были ее собственными крыльями, и стены их каменного родового пути проносились мимо, пока наконец истребитель с воем не взмыл ввысь.
Над головой, подобно осколкам льда, сверкали звезды, и Колина охватило странное возбуждение. Его сенсоры восприняли новую живую струю на боковой полосе частот, вибрирующую и передающую яркое, агрессивное наслаждение полетом Джилтани. Наконец-то она была свободна! Девушка слилась воедино со своим истребителем, воспарив в ночное небо, и была готова рыскать в поисках врага, чтобы сразиться в открытом бою. Колин чувствовал мощный пульс восторга, усиленный жаждой мщения и жестокостью голодного хищника. Впервые со дня их первой встречи Колин полностью понимал ее и спрашивал себя, рад ли он этому. В Джилтани он увидел себя. Он не настолько одержимый, возможно менее мрачный и задумчивый, не доходящий до предельной крайности и остроты в чувствах и эмоциях… но такой же.
