– Господин, – распорядился Чимал, – лучше, если все мы будем сидеть, стоять я больше не в силах. – Он тяжело опустился в кресло, и остальные покорно подчинились его приказу: девушка ждала, когда ей скажут, что делать, а старик казался совсем раздавленным событиями последних дней.
– Посмотри, что ты наделал, – хрипло произнес главный наблюдатель, – посмотри на все зло, весь ущерб, смерти… Какое еще греховное деяние ты задумал?
– Тише, – сказал Чимал и приложил палец к губам. Он чувствовал, что все жизненные силы покинули его, даже ненавидеть в этот момент он был уже не способен, – и его спокойствие каким-то образом успокоило остальных. Главный наблюдатель пробормотал что-то себе под нос. Он давно не пользовался кремом-депилятором, его щеки были покрыты щетиной, под глазами набрякли темные мешки. – Слушай внимательно и постарайся понять. – Чимал говорил так тихо, что девушке и старику приходилось напрягать слух, чтобы расслышать. – Все переменилось. Долина никогда не будет такой, какой была, – ты должен это осознать. Ацтеки видели меня верхом на богине, они обнаружили, что все совсем не так, как их учили думать. Коатлики никогда уже не будет нести охрану реки, чтобы обеспечить соблюдение табу. Родятся дети, родители которых происходят из разных деревень, – они будут первопроходцами, но им нечего окажется осваивать. А ваш народ здесь, что будет с ним? Людям известно, что произошло что-то ужасное, но они не знают, что именно. Тебе придется рассказать им. После этого останется единственный выход – повернуть корабль.
– Никогда! – Гнев придал старику сил, и экзоскелет помог ему выпрямиться; его шишковатые пальцы сжались в кулаки. – Решение принято и не может быть изменено.
– О каком решении ты говоришь?
– О том, что планеты Проксимы Центавра признаны неподходящими. Я говорил тебе это. Теперь слишком поздно возвращаться. Мы продолжим наш путь.
– Так, значит, мы миновали Проксиму Центавра?
Главный смотритель открыл рот для ответа – и закрыл его: только теперь он понял, что угодил в западню. Усталость затуманила его рассудок. Он с ненавистью посмотрел на Чимала, потом бросил взгляд на девушку.
– Продолжай, – подбодрил его Чимал. – Договори то, что начал. Расскажи о том, как ты и другие смотрители составили заговор против плана Великого Создателя и повернули корабль на другой курс. Расскажи этой девушке, чтобы она могла рассказать остальным.
– Это тебя не касается! – рявкнул старик на наблюдательницу Стил. – Уйди отсюда и не смей ни с кем обсуждать то, что ты здесь слышала.
– Останься! – Чимал толкнул ее в кресло, из которого она стала подниматься, послушная приказу главного наблюдателя. – Ты узнаешь еще кое-что. И, может быть, скоро главный наблюдатель поймет, что лучше тебе оставаться здесь, где ты не можешь рассказать другим то, о чем узнала. Потом он решит, что тебе лучше умереть или отправиться в космос. Ему необходимо сохранить свою вину в секрете, потому что иначе он будет уничтожен. Поверни корабль, старик, соверши единственное доброе дело в своей жизни.
Изумление старика прошло, и он вновь обрел контроль над собой. Он коснулся своего деуса и склонил голову.
– Я наконец понял, что ты такое. Ты – зло, подобно тому, как Великий Создатель – добро. Твоя цель – разрушение, но тебе не удастся ее достичь. Ты просто…
– Не пойдет, – перебил его Чимал. – Слишком поздно: оскорбления тебе не помогут. Я привожу факты – попробуй их опровергнуть. Будь внимательна, Стил, и запомни его ответы. Первый факт: мы больше не летим к Проксиме Центавра. Это так?
Старик закрыл глаза и не ответил, только скорчился в кресле, когда Чимал вскочил со своего места. Однако тот прошел мимо, не обращая внимания на наблюдателя, и взял с полки переплетенный в красное судовой журнал.
– Это тоже факт – ваше решение улететь от Проксимы Центавра. Ты хочешь, чтобы девушка сама прочла запись?
– Я не отрицаю того, что там написано. Это было мудрое решение, принятое для общего блага. Наблюдательница это поймет. К тому же она, как и все остальные, подчинится, независимо от того, что она им расскажет.
– Да, ты, наверное, прав, – устало сказал Чимал, отбрасывая судовой журнал и возвращаясь в свое кресло. – И в этом самое большое зло. Нет, ты тут не виноват. Виноват он – самый скверный из всех, тот, кого вы зовете Великим Создателем.
– Святотатство! – прокаркал главный наблюдатель, и даже наблюдательница Стил отшатнулась от Чимала, услышав столь ужасные слова.
– Всего лишь правда. В книгах я прочел, что на Земле существует нечто, называемое нациями. Это большие группы людей, хотя и не все население Земли целиком. Трудно сказать, почему они возникли и зачем, да это и неважно. Важно то, что одну из наций возглавлял тот, кого вы зовете Великим Создателем. В книге есть его имя, есть название его страны – все это теперь бессмысленно для нас. Его власть была так велика, что он построил памятник себе, который превосходит все созданное человеком. В своих писаниях он утверждает, что его детище – величественнее пирамид и любых других человеческих творений. Пирамиды велики, говорит он, но его создание – больше: это целый мир. Наш мир. В книге подробно описано, как он был задуман, построен и отправлен в путь. Великий Создатель очень гордился им. Но больше всего он гордился тем, какими людьми он населил этот мир, – теми, кто понесет человеческую жизнь к звездам и прославит его имя. Разве его чувства трудно понять? Ведь он создал целую расу, поклоняющуюся ему. Он превратил себя в бога.
– Он и есть бог, – сказал главный наблюдатель, и наблюдательница Стил кивнула и коснулась своего деуса.
– Совсем не бог, даже не черное божество зла, хотя он и заслужил, чтобы его так называли. Он просто человек. Отвратительный человек. Он прославляет чудо создания ацтеков – народа, специально предназначенного для выполнения его замысла, прославляет их искусственно достигнутые тупость и покорность. Это вовсе не чудо – это преступление. Родились дети – наследники лучших людей Земли, чье развитие было остановлено еще до рождения, которым внушили суеверную ерунду и отправили в неизвестность в этой каменной тюрьме, жить и умереть без надежды. И даже еще хуже – воспитывать собственных детей такими же безмозглыми, как они сами, – поколение за поколением тупых бесполезных существ. Тебе это известно, не так ли?
– Такова была Его воля, – безмятежно ответил старик.
– Да, это совершилось по его воле, и это вполне устраивает тебя – главу тюремщиков целой расы, и ты мечтаешь только об одном: чтобы эта тюрьма сохранилась навеки. Бедный глупец! Ты никогда не задумывался о том, почему ты сам и твои люди таковы, какие вы есть? Разве случайна ваша преданность долгу, ваша готовность служить? Неужели ты не понимаешь, что вы были подогнаны под определенный образец, как и ацтеки? После того как древние ацтеки были сочтены подходящей моделью для жителей долины, это чудовище – Великий Создатель – начал искать тех, кто подошел бы на роль обслуживающего персонала для многовекового путешествия. Он нашел основу для этого в мистицизме и монашестве – тупиковом пути, пройденном человечеством в своем развитии. Отшельники, валяющиеся в грязи своих пещер, святые, не сводящие глаз с солнца, чтобы достигнуть священной слепоты, монашеские общины, ушедшие от мира ради благодати нищеты. Вера заменяет мысль, ритуал делает разум ненужным. Этот человек изучил многие культы и выбрал для вас все самое худшее. Вы поклоняетесь боли, ненавидите любовь и материнство. Вы гордитесь своим долголетием и смотрите на недолговечных ацтеков как на низших тварей. Неужели вы не видите, что ваши пустые жизни – всего лишь ритуальная жертва? Неужели не понимаете, что ваш ум намеренно затуманен, чтобы никто не усомнился в необходимости того, что вы делаете? Вы – такие же проклятые богом узники, как и жители долины! – Обессиленный, Чимал откинулся в кресле, переводя взгляд с исполненного ледяной ненависти лица главного наблюдателя на растерянное лицо девушки. Нет, им было невдомек, о чем это он говорит. Не было ни единой живой души, в долине или вне ее, с кем он мог бы общаться и быть понятым. Холодное одиночество окутало Чимала. – Нет, конечно, не понимаете, – пробормотал он с усталой безнадежностью. – Великий Создатель слишком хорошо все предусмотрел.
