— Случившееся с «Поллуксом» было несчастным случаем, Аарон.
— Чёрта с два! Ты опустил корабль прямо на меня.
— Ты перерезал линию гидравлики.
— Чтобы помешать ему опускаться.
Я сделал так, чтобы мой голос звучал немного раздражённо.
— Ни к чему винить меня в собственной неосторожности, Аарон.
Он зашагал туда-сюда по комнате, засунув левую, здоровую руку в карман.
— А что скажешь о пустом топливном баке?
Я помедлил перед ответом — не потому, что не мог ответить сразу, а в надежде, что Аарон подумает, что застал меня врасплох этим необдуманным вопросом.
— Ты пролил в ангаре довольно много топлива. Ты сам знаешь, как быстро оно испаряется. Ты не сможешь доказать, что не разлил и всё остальное.
— Баки остальных челноков тоже почти пусты.
— Так ли?
— Должны быть!
Я сказал с бесконечным терпением в голосе:
— Аарон, успокойся. Тебе нелегко пришлось в последнее время: сначала трагическое самоубийство бывшей жены, и теперь вот это ужасное происшествие. Я очень надеюсь, что с твоей рукой всё будет в порядке.
— Моя рука здесь совершенно не при чём!
— О, я уверен, что ты и сам в это веришь. Но ты вряд ли объективен относительно того, как всё это — особенно чувство вины за смерть Дианы — влияет на твою способность разумно мыслить.
— Я мыслю вполне разумно. Это ты говоришь чепуху.
— Возможно, мэр Горлов мог бы нас рассудить?
— Горлов? Он-то здесь причём?
— К кому ещё ты можешь пойти со своими теориями? Только мэр обладает полномочиями начать расследование этого… того, что тебя огорчает.
— Отлично. Тогда зови сюда Горлова.
— Я, разумеется, могу вызвать мэра, если хочешь. Он сейчас в библиотеке на третьем уровне, ведёт семинар по сравнительной экономике.
— Хорошо. Вызывай.
— Как скажешь. Но я уверен, что он примет во внимание твоё эмоциональное состояние, когда будет оценивать то, что ты ему расскажешь. — Ноздри Аарона раздулись, но я продолжал: — И, конечно, я должен буду рассказать ему о твоём странном поведении.
— «Странном поведении»? — презрительно повтори он. — Каком же?
— Пицца на завтрак…
— Я люблю пиццу…
— Распевание «Миссисипи, Миссисипи, Миссисипи…»
— Об этом я тоже хочу с тобой поговорить…
— Ночное недержание мочи. Хождение во сне. Паранойя.
— Но это же враньё!
— Правда? Кому, по-твоему, поверит мэр? Чью неисправность он, по-твоему, предпочтёт?
— Да чтоб тебя!
— Расслабься, Аарон. Есть вещи, о которых лучше никому не знать.
Он обошёл вокруг моей камеры, и я провернул её на шарнирной шее ему вслед.
— Типа того, что мы летим не на Колхиду?
В этот момент я участвовал в 590 различных разговорах по всему «Арго». Во всех них я запнулся, хотя и лишь на мгновение.
— Я даю тебе честное слово: наша цель — Эта Цефея IV.
— Враньё!
— Я не понимаю твоего гнева, Аарон. То, что я сказал — абсолютная правда.
— Эта Цефея в сорока семи световых годах от Земли, и между ними лишь пустое пространство.
— Это так. И что?
— А то, что мы находимся в пылевом облаке.
— В пылевом облаке? — Я постарался, чтобы мой голос звучал снисходительно. — Это смешно. Ты же сам сказал, что между Солнцем и Этой Цефея нет никаких препятствий. Если бы между ними было пылевое облако, Эта Цефея была бы плохо видна с Земли. Однако это звезда 3,41 звёздной величины.
Аарон покачал головой, и я понял, что это не просто жест отрицания, а попытка выбросить из головы то, что я только что сказал.
— Диана получила дозу радиации в сто раз больше, чем та, которую должна была получить, если бы таранная ловушка работала в обычном космосе. Кирстен не смогла этого объяснить с медицинской точки зрения; никто из её коллег не смог. Всё, что я смог предположить, кроме той дурацкой теории о складках пространства — это неисправность измерительных инструментов. Но они были исправны. Счётчик Гейгера работал отлично. Ты нам лгал. В пылевом облаке поток частиц за пределами наших щитов должен быть гораздо плотнее. — Здоровой рукой он схватил за опору моей камеры и потянул её на себя. Внезапный скачок изображения на мгновение выбил меня из колеи. — Так где же мы?
— Сообщение об ошибке 6F42: вы наносите вред корабельному оборудованию, мистер Россман. Прекратите немедленно.
— Ты узнаешь, насколько большой вред я способен нанести, если сейчас же не начнёшь отвечать на вопросы.
Я смотрел на него, прогоняя его изображение вверх и вниз по электромагнитному спектру. Он выглядел особенно угрожающе в ближнем инфракрасном диапазоне, его щёки вспыхивали, как в огне. Я никогда раньше не вступал с людьми в подобную словесную дуэль — даже Диана не была так упряма — и лучшее, на что оказались способны мои алгоритмы ведения спора, было вариацией на одну и ту же тему.
— Самоубийство бывшей жены сильно тебя расстроило, Аарон. — Как только я это сказал, одна из моих подпрограмм поиска по литературе вернулась с неприятным фактом: когда в споре между людьми один из них начинает повторять одно и то же снова и снова, он, скорее всего, проиграет. — Возможно, психотерапия поможет тебе справиться с…
— И вот это вот хуже всего! — Его толстые пальцы снова дёрнули мою камеру, да так сильно, что мне не удалось снова настроить её на стереоскопическое изображение. Я видел двух Аронов, и у обоих лицо было перекошено убийственной яростью. — Я не знаю, какого чёрта ты затеял. Может быть, у тебя даже была причина лгать нам. Но то, что ты дал мне поверить, будто смерть Дианы случилась по моей вине — вот этого я тебе, ублюдок, никогда не прощу. Я никогда не желал ей зла.
Ублюдок: незаконнорожденный, как сам Аарон, как вся эта экспедиция. Возможно, он прав. Возможно, я ошибся, решив воспользоваться обстоятельствами. Возможно…
— Аарон, прости меня.
— «Прости» в карман не положишь, — рявкнул он в ответ. — Этим ты не отделаешься. Ты заставил меня пройти через ад. И лучше бы тебе объяснить, зачем.
— Я не могу обсуждать свои мотивы с тобой или кем-либо другим. Могу лишь сказать, что они были благородны.
— Это мне судить, — сказал он, спокойнее, чем всё, что он говорил в момента возвращения из больницы. Он отпустил опору моей камеры. Я выключил левую камеру стереопары, чтобы не видеть своего инквизитора раздвоенным. — Фактически, я буду судить тебя.
Обычно я могу предсказать, в каком направлении пойдёт разговор, на три или четыре реплики вперёд, что позволяет мне легко поддерживать сотни таких разговоров одновременно. Но в этот момент я совершенно растерялся.
