Официальные представители тораудианских войск выглядели впечатляюще. Торауд-иид воевал и наносил поражение нескольким более крупным королевствам в вечном стремлении ниййюю к торговому или политическому превосходству. Его воины были выносливыми и непреклонными, правительство — непоколебимым, традиционная защита — прекрасно организованной и получавшей поддержку. Именно поэтому Салуу-хир-лек и его солдаты удостоились таких шумных приветствий за то, что недавно изгнали их из Джалар-аад-биид. Можно с уверенностью сказать, что они были удивлены коджнуммским решением предпринять контратаку так скоро после их провалившейся осады.
Генерал знал, что они не настолько ослаблены, чтобы можно было одержать над королевством лёгкую победу. Отсюда — необходимость во встрече. И в прояснении ситуации. Формальности были сокращены до минимума. Надо было сражаться.
Как только все были официально представлены друг другу и обменялись натянутыми любезностями, со своего места поднялась Фэди-мур-гос, командир обороны Херун-ууд-таас. Она была среднего роста, средней полноты, вообще средняя во всём, кроме ума и смелости.
— Поздравляю вас с изобретённой вами хитростью, благодаря которой ваши отряды проникли в крепость через юго-восточные ворота. К несчастью для вас, теперь они заперты там, как в ловушке, и не могут ни продвинуться в глубь нашего оборонительного комплекса, ни отступить в стенах или за ними, не будучи сражёнными.
Салуу-хир-лек встал и двинулся к ней навстречу. Как обычно, он был значительно ниже, чем особа с противоположной стороны. И как обычно, таким не казался.
— Это — как истолковать. Уэгенэбб наполовину полон или наполовину пуст? Я бы сказал так: мои отряды теперь контролируют юго-восточный сектор Херун-ууд-таас. Вы отрицаете, что этим можно воспользоваться с какой-либо целью. С этой прочно занятой позиции солдаты Коджн-умма в состоянии изнурить ваши силы с тыла, отрезать пути снабжения провиантом, лишив доступа к главному пути, и, при необходимости, отступить с соответственно минимальными потерями.
Со стороны противника не раздалось ни единого крика несогласия. Её глаза не расширились от удивления. Но тут и там, заметил генерал, у кого-то полусогнулась оборка, у кого-то плотно сжался рот, у кого-то в напряжении замерли хвосты. Он знал, что правда — где-то между её утверждением и его опровержением, хотя чувствовал себя уверенным в собственной позиции. Как любой хороший офицер, признавая в её точке зрения некоторую долю истины, он просто проявлял стратегическую консервативность.
Несмотря на старания скрыть это, Фэди-мур-гос и её служащие прекрасно знали, на чьей стороне убедительное преимущество.
— На самом деле, — добавил он для убедительности, — у нас действительно есть средства для усиления позиций внутри Херун-ууд-таас. — Генерал не был убеждён, поверили они этому или нет, но его заявление порядком взволновало некоторых высших чинов тораудианской армии. Даже больше, чем его уверенное опровержение.
Фэди-мур-гос не собиралась позволить ему извергать подобные заявления, не оставив их без ответа.
— Я не согласна ни с одним из ваших утверждений, — проскрежетала она, изменив позу так, что верхняя часть её тела и длинная шея наклонились в сторону Салуу-хир-лека. Выглядела она воинственно.
Генерала нисколько не обеспокоили ни её слова, ни поза.
— Я говорю правду. Вы можете не знать её, ваш штаб может не знать её, но младшие офицеры и солдаты, стоящие на постах, знают. — Он дал им время вникнуть в сказанное и наслаждался паузой и волнением тораудианцев. Салуу-хир-лек произнёс то, что впервые по-настоящему шокировало их. — Однако это не проблема, потому что силы великого королевства Коджн-умм готовы прекратить сражение немедленно.
По меньшей мере два офицера из числа собравшихся, которые сидели позади своего командира, выдохнули, выражая неверие. Фэди-мур-гос резко обернулась и посмотрела на них, подавляя предупреждающим взглядом любые дальнейшие вспышки их удивления. Затем снова обратила своё внимание на оппонента и выпрямилась во весь рост.
— Я не уверена, что поняла вас правильно. Вы предлагаете сдаться? — Несмотря на потрясающее самообладание, она не могла скрыть нотки недоверия в голосе.
— Разве это абсурдно? Неужели? Притом, что мы обладаем стратегическим преимуществом?
— У вас нет такого преимущества, — без колебаний поправила она генерала.
Он одновременно волнообразно взмахнул обеими руками.
— Я созывал эту встречу не для того, чтобы спорить о существующей на поле боя ситуации. Я выдвинул предложение прекратить сражение, а не сдаться. Очень разные призывы.
— Конечно, — ответила она, снова встав в позу, которую сменила минуту назад. — А нас вы спросили?
— Нет. — Он открыто встретил её взгляд. Голова запрокинута назад, огромные глаза широко распахнуты.
Очевидно, никто, даже настолько опытный и знающий, как Фэди-мур-гос, никогда прежде не сталкивался с подобной ситуацией, и уж точно — не на настоящей войне. Несмотря на её предвзятые шумные суждения, Салуу-хир-лек был уверен, что она, обладая широчайшей эрудицией в военных искусствах, прекрасно осознавала: успешное внедрение на территорию крепости Херун-ууд-таас пошатнуло равновесие сил в зоне конфликта в пользу захватчиков. Возможно, не решающе, но значительно. Итак, его предложение остановить сражение, притом что силы Коджн-умма владели преимуществом, совершенно вывело из равновесия Фэди-мур-гос и членов её штаба. Поскольку она старалась просчитать его действия и их последствия, прикладывала максимум усилий, чтобы выиграть время.
В намерения Салуу-хир-лека не входило позволять ей этого.
— Тогда, признаюсь, не понимаю, что вы предлагаете.
Он время от времени бросал взгляды на сидевших за её спиной главных членов тораудианского штаба, чтобы посмотреть в глаза всем и каждому. Генерал подметил, что некоторые из них были старше её, и понял: то, что он собирается сказать, озадачит их даже больше, чем услышанное перед тем.
— То, что я предлагаю от своего имени, от имени моих отрядов и правительства Коджн-умма, — это возможность для обеих сторон выйти победителями.
Фэди-мур-гос считала, что хорошо подготовилась к этой встрече, к этому важному противостоянию. Даже когда беседа с её прославленным коллегой изменилась в сторону неопределённости, она была убеждена, что остаётся осведомлённой обо всех возможных результатах, включая, вероятно, и вопиющие. Но сейчас, впервые за свою долгую и славную военную карьеру, Фэди-мур-гос растерялась. Это внушало ей чувство неловкости. Коротко выражаясь, её неловкость переросла в возмущение.
