— Капитан Про, я полагаю…?
— Верно. Можете называть меня просто — Про. — Предложил киборг, жестом указав на единственный стул.
— Тогда и ты зови меня по имени. — Молли устроился за столом, водрузив на него обе руки. — Что хотел обсудить? Мои люди не станут чинить препятствий, да и большая их часть на Каюрри просто живёт. С техникой… думаю, ты уже узнал всё, что надо из вывезенных банков памяти…
— Я хотел обсудить возможность использования твоего имени, Молли. Формальная должность представителя, внушительная единоразовая выплата и неплохое довольствие. Ты проведёшь старость безо всяких забот, как и желал.
— Исключено. — Отрезал старик. — Вряд ли ты планируешь просто торговать овощами. А иные дела, скорее всего, опорочат моё имя. Не для того я десятилетиями трудился ради репутации.
— Она так много для тебя значит после утраты контроля над системой?
— Ты, может, и не поймёшь, но — да, репутация для меня никогда не была пустым звуком. — Старик поджал губы, исподлобья уставившись на киборга. — Если от моего лица ты начнёшь прибирать к рукам всё больше власти, то на тот свет отойдёт не старик Молли — друг контрабандистов, пиратов, фермеров и торговцев, а Молли — продажная душонка, из которого на старости лет полезла вся гниль.
— Жаль. Твоё согласие бы сильно облегчило мне работу, но… — Киборг покачал головой и, как показалось Молли, улыбнулся бы, если б было чем. — … ради поддержания нормальных отношений с капитаном Хирако я не буду давить, даже имея такую возможность.
— Считаешь, он сильно расстроится, если ты заставишь меня тебе помочь?
— Будь иначе, то он не предлагал бы «мягкий» сценарий захвата планеты, якобы ратуя за сокращение потерь. И делал он это довольно настойчиво, вплоть до того момента, когда узнал о моём нежелании устраивать на Каюрри бойню.
— За предательство нельзя хвалить, Про. Даже если у него не было иного выбора, сразу я парнишку не прощу. Но твою осведомлённость я оценил. Как и мягкосердечность, впрочем. — Старик ещё больше навалился на стол, переводя дыхание. — Если ты не планируешь выбивать из меня согласие, то и обсуждать нам более нечего.
— Всё так. — Киборг впервые с момента начала короткой встречи сдвинулся с места. — Остальную информацию я получу от ваших заместителей. Вас вернуть на планету, или предпочтёте отдохнуть на борту?
— На планету. — Мотнул головой Молли, поднявшись со стула и неуверенно двинувшись по направлению к выходу. — Да, на планету…
PR-0 проводил органика визором, дождавшись, пока за ним сомкнутся двери. Сразу после этого в помещении заработала вентиляция, заранее отсечённая ото всей остальной системы. Распространение ядовитых соединений ничем не грозило палачу, но в случае отравления заместителей Молли, уже вызванных сюда, могли возникнуть ненужные подозрения.
Просчитанный «Немезидой» сценарий был исполнен, и теперь осталось лишь дождаться закономерного результата.
Глава 25
Хирако терял столько, сколько себя помнил.
И не терять он не мог, ведь дело его семьи сложно было назвать безопасным даже по меркам средних регионов, в одном из которых он родился. Его родители были контрабандистами — вольными охотниками за наживой, профессионалами, готовыми перевезти что угодно и куда угодно, если у заказчика хватало на это денег. Но контрабандист — это или богатый разумный на пенсии, или расщеплённый на атомы труп, ставший частью космоса. Третьего варианта нет и никогда не было, ведь представителям этой профессии очень сложно оставить своё ремесло до того, как виски тронет седина, а спина согнётся под тяжестью прожитых лет.
Мать будущий пират потерял, когда ему ещё не исполнилось и пяти. Тогда же отец забрал близнецов с заштатной планетки, на которой Хирако и Кардо жили на попечении наёмного слуги, и начал обучать их своему делу: проникся, видимо, вероятностью оставить сыновей полными сиротами. Но если Кардо не проявлял большого энтузиазма в постижении отцовской науки, то Хирако впитывал все знания словно губка, на два шага обгоняя брата. Возможно, именно эта одержимость учёбой позволила ребёнку быстро забыть нечасто навещавшую своих детей мать, благодаря чему эта утрата не горела в его сердце ярким углем, как, например, пылала память о сгоревшем в облаке плазмы отце.
Те годы были богаты на события, и потому Хирако не помнил, сколько именно лет ему было. Шестнадцать? Восемнадцать? Двадцать? Странно, но он и правда слабо себе представлял, когда именно отец посадил сыновей в рубку «Удачи», чтобы те набирались опыта. Правда, самостоятельно работать он им не позволял, из-за чего «Удача» всюду следовала за «Вепрем», но спустя годы пиратский капитан мог сказать, что даже это потребовало от родителя больших усилий. Бороздить галактику не в одиночку, — что гораздо проще, — а в паре с кораблём, капитаны которого — малолетние зелёные оболтусы — это то, на что сам Хирако бы никогда не решился.
Слишком опасным становилось выполнение даже самых рядовых заказов, один из которых стал для отца последним.
«Вепря» настигли ракеты патрульного корвета, не ставшего мелочиться и применившего ядерные боеголовки. За такое в цивилизованных системах по головке не погладили бы даже армейцев, но на окраине среднего региона, в котором разразилась гражданская война, на подобные «ошибки» закрывали глаза. Для «Вепря» с его капитаном и экипажем это была быстрая и лёгкая смерть, если не считать того, что они за минуту до взрыва уже знали о своей неизбежной участи. Отец успел переслать на «Удачу» информацию по своим схронам, пару маршрутов для отступления, но даже не попрощался, исчезнув в облаке плазмы.
Хирако понимал, что у отца просто не было времени, ведь каждый отправленный пакет с информацией мог стать ключом к их спасению. Но всё равно злился — и пытался забыть.
С тех времён прошло почти двадцать лет. Хирако стал известным пиратским капитаном, да и Кардо тоже набил руку, смирившись с ролью вечного ведомого. И на протяжении всего этого времени они регулярно кого-то теряли: членов экипажа, информаторов, друзей, коллег и партнёров. Но всё это не вызывало в душе Хирако отклика…
До сего момента.
Бледный мужчина покинул приземляющееся судно через сервисный люк, инстинктивно уйдя в перекат и уменьшив энергию падения. Бешено завращав глазами он сразу отыскал челнок, рядом с которым собрались разумные и какие-то древние, едва ли способные достойно выполнять свою работу медицинские дроиды.
За то время, что потребовалось «Удаче» для высадки штатных механических медиков Хирако преодолел все триста метров, прорвался сквозь толпу техников, отбил локоть о громаду возвышавшейся над толпой «Эгиды» и рухнул на колени перед не самым чистым полотном отключенных механических носилок, на которых лежал старик Молли. Ему оказывали первую помощь медицинские дроиды, изначально присутствовавшие на Каюрри, но мужчина видел — этого мало.
Молли был неестественно бледен, дышал через раз, да и мелкие подёргивания конечностей не говорили — вопили о том, что у пациента всё очень и очень плохо.
— Шевелитесь! — Гаркнул Хирако, посмотрев на свой корабль — и на медицинских дроидов, чьи кривые «паучьи» лапки слабо подходили для быстрого перемещения. Таковой была плата за мощную начинку и некоторые способности к импровизации — комбинацию, чаще прочих сводящую дроидов с ума, но необходимую любому медику. Ведь с ранами и болезнями не всегда всё идёт по плану, и учесть все возможные вариации заболеваний для всех населяющих галактику разумных просто невозможно. — Молли, ты как?
— Пациент испытывает комплексные проблемы с функционированием организма и не сможет ответить без применения стимуляторов. В свою очередь, стимуляторы приблизят неминуемую смерть. — Пояснил медицинский дроид, поймав ненавидящий взгляд пирата. — Я сожалею, сэр, но без камеры жизнеобеспечения пациент не переживёт вмешательство.
— К-коли… — Произнёс Молли на выдохе, чуть наклонив голову. — … стимулятор…
