Антивещество было сложной штукой. При разгоне до световых скоростей пилоты предпочитали использовать разные варианты термоядерных и плазменных двигателей, а на антивещество переходили на считанные минуты. Потому что антивещество давало «тень».
Как устроено судно, способное двигаться в зоне Метью?
Двойная обшивка из псевдоживых далтита или хемопластиков. Между слоями — слой биметаллического проводника.
Антивещество возбуждает проводник, образуется поле, которое на профжаргоне и называют тенью.
Нормальный человек может находиться «в тени» не более двенадцати минут. Да и то это норма для пилотов первого класса.
Тело выдерживает. Но не мозг. Мозг не может найти привычные параметры для ориентации в реальном мире, и человек сходит с ума.
Не каждый. Кто-то ориентации не теряет или умеет терпеть и ждать.
Нужные качества можно слегка развить, но для работы в изменённом пространстве отбирают изначально устойчивых. Чтобы наверняка.
Если бы у Рэма были неподходящие цифры — его бы не выбрали. Так сказал Эрг.
Рэм открыл страницу медкарты, которую назвал пилот-инструктор и прочитал: «Латентное время сопротивления — 18 минут. Допустимая погрешность — 32 секунды. Возможная начальная нагрузка — 20 %. Возможная конструктивная отдача — 40 %.
— А что значит «конструктивная отдача»? — спросил он.
— Удлинение предположительного времени сопротивления за счёт тренировок, — пояснил Эрг. — Сейчас вы ещё очень зелёные, трудно сказать, что из вас по итогу выйдет. Через год параметры будут измерять ещё раз. Но и сейчас понятно, что на 2 минуты по группе мы можем рассчитывать. А это не так уж плохо. Но! — Он остановился и оглядел курсантов.
Рэм поднял голову.
— Тренировки в контуре антивещества — это очень серьёзные тренировки. И мне не нужна группа уродцев, постоянно кусающих друг друга. Потому сегодня мы начнём не с тени. А с освоения приёмов, которыми в бою прикрывают шлюпку товарища. Вы должны научиться закрывать условно «своим телом» чужое — не думая и не рассуждая. Иначе никаких упражнений с тенью вам просто не будет. Вы поняли меня, огрызки человека?
Рэм с удивлением заметил, что ни один старший курсант не возмутился.
Но ведь они не дрались? Так почему получают теперь вместе со всеми?
С другой стороны, старшие не сделали ничего, чтобы мелкота не маялась дурью. Им эти стычки казались забавными. Они не сумели сообразить, что разборки между пацанами перестали быть вознёй котят в ящике.
Вот оно, значит, как? Значит, в бою ты отвечаешь не только за себя. Значит…
Рэм посмотрел на Лудди. И вот этого недоделанного ушлёпка придётся спасать, рискуя собственной шкурой?
Лудди тоже посмотрел на него и показал язык.
Эрг нахмурился и рявкнул:
— На меня смотреть! Я ещё вам не все условия объяснил, ташипам! А ну, встань!
Лудди неуверенно поднялся.
— Не умеешь слушать сидя — будешь стоять. Итак! — Эрг поднял руку, призывая слушать внимательно. — Полевую страховку я снимаю с огневых карманов на 10 %. Со всех, кроме кармана Стоуна, ему пока медик не разрешает. Это означает, что часть боевого поражения вы будете ощущать примерно как при разбаллансе щитов. Не смертельно, но синяков набьёте. И гонять буду, пока вы не научитесь прикрывать друг друга не думая. Это ясно?
— Да у меня уже не болит ничего, — сказал Рэм.
— Это к медику, — отрезал Эрг.
Может, он догадался, что совесть-то у Рэма как раз есть, и так ему будет ещё хуже?
* * *
К ужину Илинг совершенно достал Марвина своим нытьём. Припёрся к нему в кабинет и никак не хотел уходить — хоть выставляй его силой.
Пилот одурел от бездельного сидения на станции, но доверить ему шлюпку Марвин просто не мог.
— Ну, где я тебе возьму катер? — злился он.
— Так техники починили бы, если бы ты приказал. А то копаются, лазят, а толку чуть.
Техников было всего две бригады, станция подрабатывала ремонтом сторонних шлюпок, и на то, чтобы собирать разбитый катер просто не хватало рабочих рук.
Марвин демонстративно вызвал старшего техника, и тот объяснил Илингу на пальцах, какая группа чем занимается.
— Нам бы ещё человечка два-три, хотя бы на подать-поднести, — честно сказал старший техник. — Иначе никак не выйдет.
— Да я сам готов помогать! — вскинулся Илинг.
— Ты вечером уже нетерёзвый, — старший техник был мужиком простым. Не юлил, всё говорил в лоб.
— Да я ж больше пить не буду! — взмолился пилот. — Ну, почините мужики, а? Да я вам хоть всю ночь!..
— И всё равно одного мало, — покачал головой техник. — Мы могли бы после обеда снимать одну бригаду на восстановление катера. Но мне туда ещё двое нужны как минимум.
Марвин вздохнул. Никаких лишних людей на станции не было.
— Я подумаю, — сказал он Илингу. — А ты — иди пить бросай, а то, может, и говорить с тобой не о чем!
* * *
Медик полную нагрузку не разрешил. Рэм написал ему с браслета.
И потому, несмотря на успешно прошедшее занятие и ещё один снимок от Ардо, настроение у пацана было не очень хорошее.
После обеда на занятии по ТБ Астахов рассказывал интересное — как реанимировать маршевый двигатель, но Рэм постоянно возвращался мыслями то к Раю, то к покалеченному катеру Илинга.
Вот там двигатель можно было посмотреть не на голомодели, а руками пощупать. И даже забраться внутрь. Техники говорили, что Рэм пролезет, он тощий как раз.
— Ты чего такой хмурый? — спросил Астахов после занятий.
Рэм дёрнул плечами. Отвечать ему не хотелось. Как такое объяснишь?
Тем более Вальдшнеп уже явился и маялся в коридоре. Ждал, пока выйдет вся группа, чтобы построить курсантов и повести на ужин.
Рэм закрыл файлы на браслете, встал и шагнул к двери.
— А ну — стоять! — Астахову на жданки сержанта по личному составу было плевать. — Чего ты опять ходишь, как котёнок, которого не дотопили?
— Не могу знать, господин мастер-сержант, — огрызнулся Рэм и получил подзатыльник.
Обиженно поднял глаза: ну за что?
— Чтобы больше никаких драк, ты меня понял?
— Так точно, — Рэм кивнул: подбородок вперёд и вниз.
— Ну, что ты за животное такое дикое, — сказал Астахов сердито. — Вечно у тебя всё не так, как надо!
Рэм вздохнул. А как надо-то? Ну в чём он теперь виноват? Что улыбаться сил нет?
— Разрешите после ужина в ангар сходить? — выдавил он.
Всё, что ему хотелось — только смыться в ангар. Там хотя бы не было унылых рож Лудди, Макса и Джея.
Астахов задумчиво почесал щёку.
— Так это не ко мне сейчас. Это к Валь… енштайну, — выкрутился он. — Спроси его после ужина.
— А сейчас мне можно идти в столовую?
Мастер-сержант оглядел пацана с ног до головы, но больше придраться ни к чему не сумел.
— Иди.
И Рэм выскочил в коридор, под защиту растопырившего крылышки Вальдшнепа.
Тот уже нервно поглядывал на браслет. Время обеда могло нарушиться на пару минут. Непорядок.
Сержант по личному составу был простой, занудный и… безопасный.
В нём не было язвительности Эрга, сумасшествия начальника станции или затаённой силы Астахова.
Нормальный сержант. Понятные правила. Такой и был нужен сейчас Рэму, чтобы прийти в себя после истории с Раем.
Кто его убил? Зачем?
Может, медик и Эрг правы — это просто жуткое стечение обстоятельств, грата? А если нет?
В столовой Рэму кусок в горло не лез. Мысли пищали в голове, скреблись и даже кусались. Он с трудом дождался команды встать.
— Разрешите обратиться?
Вальдшнеп чуть опустил голову, и Рэм продолжил.
— Можно мне после ужина поработать в ангаре с техниками?
Вальдшнеп удивлённо уставился на него. Просьба показалась ему странной: в ангар, зачем?
Он наклонил голову вбок, подумал и выдал:
— Обратитесь к начальнику станции.
Видимо, не нашёл ответа в подшивке инструкций, хранившихся у него в голове.
