с головой? — спросил я.
— Ты знаешь, боюсь сглазить, но, вроде как нормально, — ответила Эви, — заговаривается иногда, конечно, но это вполне извинительно для него. Я так думаю, что он пережил немало.
— Ты не будешь возражать, если я задам ему пару вопросов? — спросил я у нашей главной целительницы.
— Задавай, — вздохнула она, давая мне понять своими интонациями, что лучше не надо, но если уж совсем невтерпёж, то давай…
Я подошел к нашему пациенту, который лежал, прикрыв глаза. Иногда по его лицу пробегала гримаса, говорящая о нешуточных страданиях.
— Не иначе, как организм просыпается, как говорила Эви, — подумал я, ну, и болевые ощущения от имеющихся ран усиливаются…
— Вы меня слышите? — обратился я к лежащему. Лиза посмотрела на меня, как на изверга, так как в момент, когда прозвучал мой вопрос, лицо лежащего опять исказилось от боли.
— Да, — прохрипел он.
— Кто вы, как вас зовут? — голос мой прозвучал, наверное, излишне требовательно, а потому я счёл нужным добавить, — только сильно не напрягайтесь…
— Я лейтенант императорской лейб-гвардии, — было видно, что эти слова дались ему с большим трудом, — моё имя Кирилл Вяземский… Кирилл Александрович Вяземский…
Старший жрец десятого легиона прорыва «Глашатаи Хаоса», в подчинении которого ещё совсем недавно состоял десяток простых жрецов и около сотни послушников, сидел в глубоком кресле.
Кресло это стояло на высоком подиуме в круглом подземном зале, располагавшемся под одним из туземных поселений, куда его забросили превратности судьбы. На стенах этого мрачного зала, в кованых держаках горели архаичные факелы, бросая багровые блики на прячущийся в глубоком капюшоне козлообразный лик жреца Великого Хаоса.
С’Ами’Аза, а именно так жреца и звали, был погружён в размышления. И размышления эти были, не сказать, чтобы совсем простыми и лёгкими.
Уже много местных дней он находился в этом странном мире, богатом энергетикой, к сожалению, ему чуждой, и населённым существами, наделёнными душой.
Общество этих существ было довольно высокоорганизованным, но, сами эти существа, называющие себя «люди», были очень внушаемыми и ими было на удивление легко манипулировать.
Они станут идеальными рабами. Очень усердными и легко управляемыми рабами, пригодными для любого использования, в том числе и в качестве жертв, что особенно ценно.
И на жертвенные алтари, после некоторой ментальной обработки, они будут ложиться сами и с радостью отдавать свои души, умирая во благо хозяев.
Когда он вернётся, он настоит на том, чтобы Наместник Третьей Сферы прекратил рассусоливать и засылать разведывательные отряды тварей хаоса. Их время уже прошло. Теперь всё ясно, необходимая информация собрана, и надо действовать решительно и напористо, отринув всякие сомнения.
Нужно, наконец, переходить к активным действиям, собирать легионы вторжения и начинать завоевательный поход.
Немного смелости и настойчивости, и этот мир падёт к ногам последователей Великого Хаоса, словно спелый плод.
Нельзя не признать, что боевые искусства тут развиты. Сам жрец едва спасся от коварного удара аборигенов, уничтожившего всех, кто его сопровождал.
Поэтому сразу начинать силовые мероприятия будет не совсем правильным.
В этом случае неизбежны большие потери. Не сказать, что старшему жрецу было жалко низших, чьими жизнями придётся платить за победу, вовсе нет…
Но зачем расходовать бездумно даже такой сомнительный ресурс, как эти безмозглые боевые свиньи, если можно обставить всё красиво?
Предания и мифы этого мира хранят неясные намёки на то, что когда-то, в незапамятные времена, эти создания, именующие себя людьми, уже входили в соприкосновение с силами Хаоса.
Об этом говорит то, что даже сейчас, когда, казалось бы, любой оккультизм должен быть прочно забыт, ему удалось в кратчайшее время организовать секту, поклоняющихся Диаволу.
С’Ами’Аза и знать не знал, кто такой этот Диавол. Но один пьяный абориген, увидев его, вместо того, чтобы заорать и в страхе броситься бежать, вдруг бухнулся на колени и начал произносить какие-то слова, значения которых сам, похоже, не совсем понимал… Этот абориген, ставший его первым последователем и назвал его Великим Диаволом.
С’Ами’Аза был, в общем то, совсем не против поклонения, а очень даже «за».
И как его называют, поклоняясь, не столь уж важно, хоть Диаволом, хоть кем ещё…
Старший жрец владел ментальными техниками, а потому, поковырявшись в путаных мыслях этого аборигена, узнал много полезного.
Теперь он знал наверняка, как ему вернуться в родной мир. И теперь он знал, как должны быть построены его действия, чтобы добиться успеха. И теперь он знал, он точно знал, как покорить этот мир.
Эти «люди» были вовсе не чужды пороков, свойственных почти всем разумным.
И многие из этих «людей», зная о том, что любой успех достигается только тяжким трудом и самоотречением, тем не менее, в глубине души продолжали лелеять безумную надежду на то, что всё, чего они так страстно желают, будет им дано практически задаром.
Надо лишь перейти в лагерь тех, кто ради достижения своих целей наделит их и силой, и мудростью, и талантом.
И то, что цели тех сил, благорасположения которых стремятся достигнуть любители лёгких побед, заключаются в том, чтобы подчинить этих самых «людей» и низвести до состояния бессловесных рабов, волнует ренегатов в последнюю очередь.
Им все равно, что будет с их народом. Их волнует только их собственное благосостояние и комфорт. Они искренне надеются присоединиться к сильному. Встать в ряды хозяев, пусть и с самого краешка, пусть и на правах младших партнёров… И от души посвятить себя угнетению соплеменников.
Вроде мыслят они правильно и рационально, но…
Никто из них не задумывается о том, что когда дело будет сделано, и власть перейдёт к врагу рода человеческого, то и в их услугах этот самый враг уже нуждаться не будет…
А потому их судьба — присоединиться не к хозяевам, а к тому самому стаду, которое, по мановению руки нового господина, с послушным блеянием пойдёт куда угодно, хоть на стрижку, хоть на алтарь…
Но это всего лишь перспективы, хоть и вполне реальные. А сейчас С’Ами’Аза выгнал прочь обоих своих особо приближённых сектантов, чтобы остаться в одиночестве и обдумать без помех свои дальнейшие шаги.
Неспокойно было старшему жрецу. Казалось бы, он счастливо ускользнул от тех, кто представляет для него опасность и бесследно растворился на просторах этой планеты.
Но какое-то ощущение, зарождавшееся глубоко внутри, не давало ему успокоиться окончательно.
Он никак не мог избавиться от ощущения, что спину ему
