Почему мне не нужна слава? Интересный вопрос, раньше как-то не задумывался над ним. Наверное потому, что человек, если чего-то хочет, должен поступками доказать, что достоин своих притязаний. Иначе превратится в трепло, которое жизнь быстро поставит на место. Это как последний эпизод с Толстым. Да, я доказал в школе, что при стечении обстоятельств могу выстоять против него и его шоблы. Но суббота ясно показала, что это — разовый случай, серьезное противостояние я проиграю. А значит, не стоит строить из себя супермена, способного одной левой побить целую банду.
В жизни все так: пытаешься примерить эту роль? Докажи, что потянешь ее! Не можешь? Иди на дно, никому не нужный и всеми забытый!
И еще, к чему мне слава скандалиста и драчуна? Да, помелькает моя мордашка в сетях, но потом, когда пройдет время, и я окончу школу, это сыграет злую шутку — кому нужен работник с таким-то хвостом? Нет уж, пусть все остается так, как было. Неидеализированный Шимановский, не подбивающий на масштабные акции протеста и неповиновения других, дающий очухавшимся властям сделать, наконец, их работу, которую те обязаны были сделать давным-давно. Решающий лишь свои собственные конкретные проблемы, не трогая других людей.
Интересно, как повлияет «школьное» дело на возможное решение по моему принятию или непринятию? То, что раскидал около десятка сверстников — хорошо, может сойти за плюс. Но у хранителей совсем иной уровень подготовки, который и рядом не стоял с моим, любая из них просто свернула бы шеи обидчикам, быстро и жестоко, не напрягаясь. С этой точки зрения мой поступок может их и не впечатлить.
Что-то я об абстрактном да об абстрактном: что будет — то будет…
Поскольку браслета на мне не было, я не знал, сколько времени проторчал в допросной, но что не один час — точно. Наконец, когда уже хотелось лезть на стену и выть, люк с внешней стороны открылся и в помещение вошло трое хранителей: две вооруженные до зубов безликие девицы в закрытых полушлемах и та же самая сеньора майор. Последняя ехидно скалилась, я сразу же почувствовал себя не в своей тарелке — что-то будет.
— Пойдем, герой, — усмехнулась она. Но вроде не зло, скорее весело. Я поднялся.
— Почему «герой»?
Мой вопрос вызвал новый смешок.
— А как же тебя назвать? Явился сюда, в логово ангелов, злых и кровожадных, ничего не боишься… А вдруг мы тебя на вертеле зажарим? Будем жарить и смотреть, как ты орешь, когда языки пламени спину начнут лизать?
Кровожадная малышка! А она начинает мне нравиться!
— Тогда скорей уж самоубийца! — усмехнулся я. Интересно, они над всеми новичками так топорно шутят? Или топорность обусловлена тем, что новичков-то, вроде меня, у них и не бывает?
Мы шли долго, ввиду отсутствия браслета не знаю сколько, но не меньше пятнадцати минут. Дворцовый комплекс мне понравился — везде чисто, светло, много деревьев, цветов и иной зелени. Сразу видно, за всей этой территорией ухаживают, хотя это не сам дворец, а вспомогательные служебные помещения. Людей вокруг почти не было, мелькал кто-то вдалеке, я не успевал разобрать, кто, да несколько раз проезжали мимо по своим делам хозяйственные дроиды. Крыша купола отдельная тема — прозрачная, пропускающая внутрь сумерки венерианского вечера. На Венере долгие вечера, как и ночи, и дни. Сутки длятся более полугода, так что более ста дней в году тут хорошо — включено «естественное» освещение. Правда, прозрачные купола менее прочны, чем глухие, но это все-таки дворец, где спрятаться в случае пробоя или, ни дай бог, атаки или бомбежки — тут найдется.
Мы подошли к красивому зданию, украшенному белыми и розовыми мраморными колоннами, облицованному такой же бело-розовой плиткой. Метрах в пятидесяти — ста перед ним рос целый сад деревьев, создавая у идущего сквозь него ощущение покоя и уюта. За ними, до самого здания, простиралась голая бетонная равнина, на которой невозможно спрятаться и которую легко простреливать из всех трех виднеющихся отсюда бойниц. Ага, бойниц, окон здание не имело.
Как я узнал позже, значительно позже, здание имеет такую систему обороны, что штурмовать его не рискнет и самоубийца, а бойницы эти здесь для наглядности, заманухи — дабы, случись штурм, отвлечь внимание нападающих. На самом деле в первом контуре защиты находятся автоматические крупнокалиберные спаренные пулеметы, вмурованные в стену и выдвигаемые в случае нужды. Есть еще и второй, и третий контуры защиты, что входит в них — боюсь представить.
Мы подошли к шлюзу входа — здесь находился настоящий бронированный планетарный шлюз, какие стоят на стыке двух куполов, или куполов и поверхности, но это меня уже не удивило. Вход охраняло еще трое бойцов и тоже лет под тридцать. То, что здесь служат до тридцати пяти, я знал, но какова дифференциация бойцов в зависимости от возраста?
Стоявшая ближе всех сеньора с погонами лейтенанта вошла вместе с нами и открыла точно такой же люк в боковой стене шлюза, как и у ворот, ведущий в такую же допросную. Вошли внутрь. Там нас уже ждали — еще две хранительницы с непонятными приборами в руках и сдвинутыми на глаза непрозрачными козырьками.
— Лицом к стене! Руки в стороны! — бодро скомандовала лейтенант. Я повиновался. Девушки с козырьками принялись водить по моему телу приборами, иногда вызывая на коже и под ней покалывания.
— Чисто, — донеслось справа.
Затем меня банально ощупали, причем щупали профессионально, проверяя, не спрятался ли какой лишний бугорок под кожей, неестественного происхождения.
— Он чист, — поднялась та, что слева.
— Тебе повезло, парень, — разочарованно потянула майор, все также ехидно улыбаясь. Я проглотил большой комок. — Иди следом!
Мы вышли из проверочной назад в шлюз. Передняя створка за нами опустилась, задняя зашипела и поползла вверх. Люк открылся. Передо мною простирался длинный коридор, освещенный неяркими желтыми лампами, уходящий вдаль на сотню метров. Вот оно, святая святых корпуса, одно из самых защищенных мест на планете!
— Чего стоишь, пошли? — Майор весело толкнула меня в плечо и мы двинулись. Вдвоем, охрана осталась снаружи.
На сей раз она шла рядом, не сдерживая довольную усмешку.
— И какая же муха тебя укусила, что ты решил податься в самоубийцы? — ее голос был не злым, ненависти она не испытывала, как мне показалось в первой проверочной. Сейчас ею двигал лишь интерес пресытившегося на работе скукой офицера. Я меланхолично пожал плечами.
— Так получилось.
Дальше шли молча, петляя по коридорам, останавливаясь перед гермозатворами, куда моя спутница прикладывала руку с браслетом, после чего они отъезжали вверх или в сторону.
