На орбите Пандоры устаревшие платформы выполняли функцию занесённой дубины, готовой с любой момент обрушиться на земных колонистов. Как карательное оружие имперской администрации их хватало с лихвой, а вот чтобы справиться с зарканским дредноутом, явно маловато.
Мы могли уничтожить их в считанные секунды, если бы дредноут не замер в пространстве, словно застрявший в болоте ящер. Сейчас даже у этой пары платформ появлялся шанс если не уничтожить, то знатно потрепать корабль.
Пока я обдумывал ситуацию, серые снежинки развернулись боевой плоскостью к нам и с расстояния в 355 километров начали обстрел. Каждое из двадцати четырёх кинетических орудий начало выпускать 500-мм снаряды, со скоростью четырнадцать штук в минуту.
Безоткатные разгонные модули осуществляли силовой толчок с помощью антигравитационных установок. В результате каждый снаряд разгонялся до скорости в сорок пять километров в секунду, и устремлялся к цели.
И пока они летели к нам, первым моим порывом было кинуться к Ветке, помочь управиться с турелями. Однако, справившись с эмоциями, я развернул подробную виртуальную схему корабля, учитывающую каждый элемент конструкции, и принялся искать то, что может помочь справиться с проблемой.
А пока я штудировал списки систем, по броне застучали снаряды. Несмотря на предупреждение Ветки, большую часть сбивали турели на подлёте. Однако треть всё равно долетела до дредноута. Не встретившись с силовым щитом, снаряды активировали кумулятивное ядро в метре от корпуса и начали выжигать глубокие рытвины в броне.
Я не знаю, как имплант это делает. Но он буквально давал ощутить каждое такое попадание, будто снаряды били прямо по моей коже. Это не позволяло расслабиться, заставляя работать всё быстрее и быстрее.
— Ярик, советую поторопиться, если ты, что-то задумал. Ибо я прямо сейчас наблюдаю, как завершают охлаждаться и начинают заряжаться разгонные установки, выпускающие фотонные торпеды, — вкрадчиво предупредил Акос. — Судя по расчётам операторов, торпеды точно пробьют бронекорпус. Конечно, даже той сотни снарядов, что имеются в боезапасе орбитальных батарей, не хватит для нашего уничтожения. Но шкуру они нам попортят, и наверняка повредят внешние системы защиты с маневровыми двигателями.
Едва глава клана космотехов договорил, как один из операторов доложил о пуске торпед. А буквально через четыре секунды, сразу семь плазменных турелей прекратили своё существование, оголив один из секторов бронекорпуса. Кроме этого, в броне появилась пара отверстий, через которые можно было влететь внутрь на небольшом глайдере.
Быстро оценив повреждения, я активировал спящих ремонтных ботов и отправил их к пробоине. Затем услышал, как рычит разгневанная Ветка, и увидел появившийся таймер, отсчитывающий 80 секунд, до прихода следующей волны торпед.
Пока Нейла продолжала реанимировать капсулу с антиматерией, я должен был найти решение проблемы. Имплант помогал классифицировать системы дредноута и сразу отсеивал те, что требовали дополнительное питание. Затем он принялся убирать из поля видимости многочисленные слои вспомогательных блоков и систем жизнеобеспечения.
В результате сложная мешанина слоёв, опутывающая тысячами паутинок схему дредноута, начала исчезать. Оставалось только то, что имело собственные энергетические резервы, накопленные в аккумуляторах и всяческих конденсаторах. И только тогда я, наконец, обратил внимание на то, что всё время было на виду.
Из-за отсутствия энергии я не мог активировать палубные галереи с артиллерийскими батареями и дальнобойные фазеры. Не мог сгенерировать концентрацию энергии для пуска фотонных торпед. Но как оказалось, четыре пушки основного калибра были заряжены и готовы выстрелить в любой момент.
Энергетические конденсаторы были заряжены более сотни лет назад. Но готовы в любой момент превратить заряды материи в потоки частиц, способных пройти по двухкилометровому разгонному каналу и прошить пространство со скоростью, близкой к 0.5 световой.
Правда, прямо сейчас выстрелить по орбитальным батареям мы не могли. Для этого нужно развернуть дредноут на девяносто семь градусов и прицелиться. А в данный момент дождь из кумулятивных снарядов, разворачивал корабль совсем в другую сторону.
Новая порция фотонных торпед воткнулась в бронеплиты, прикрывающие один из восьми основных блоков маневровых двигателей. Взрывы повредили деактивированные модули, но не критично.
По всей видимости, имперская нейросеть, управляющая огнём боевых платформ, обработала информацию, пришедшую после первой серии попаданий, решив в первую очередь лишить дредноут подвижности.
Только этого нам не хватало.
Без энергии дредноут не мог сдвинуться с места. А без маневровых модулей мог рассчитывать только на маршевые ускорители и двигатели подскока. Как раз последними я и решил воспользоваться.
В момент взлёта с планеты ускорители использовали порции сложного химического топлива, как разгонный импульс и источник дополнительной тяги. А когда энергосеть отключилась, сопла продолжали чихать несколько секунд, дав возможность дредноуту выйти на низкую орбиту планеты.
Сейчас же имплант проанализировал ситуацию и рассчитал точный порядок действий. Дождавшись, когда по кораблю выпустят очередную порцию торпед, я позволил произвести корректировку и активировал только что написанную программную закладку.
После этого седьмое и девятое сопло чихнули несколько раз, выпуская струи сжатой химической смеси без воспламенения. Импульсный толчок пнул огромный дредноут, заставив его крутиться, вокруг своей оси. Я же активировал систему прицеливания установок основного калибра и принялся подправлять траекторию малыми импульсами.
При этом дождь из снарядов мешал справиться с задачей, а очередная партия фотонных торпед едва не сбила прицел. Действуя интуитивно, мне удалось восстановить траекторию вращения, но не получилось прицелиться достаточно точно. В результате, чтобы не потерять возможность выстрелить, пришлось активировать установки, рассчитывая на то, что пучки частиц заденут батареи по касательной.
Выстрел четырёх орудий произошёл мгновенно, и космическое пространство прочертили пучки нестерпимо яркого света. Внешние это походило на лучи тяжёлых фазеров. Три луча прошли рядом с одной из орбитальных батарей, а четвёртый зацепил два конца одной из снежинок. При этом разогнанные частицы, походя, обнулили выставленный платформой слабенький силовой щит, и превратив в газ, всё до чего дотянулись.
Пучки ушли дальше. А в тот момент, когда я подумал, что смог повредить только одну платформу, расходящееся облако газа взорвалось, разметав всё вокруг.
— Фиксирую попадание. Одна из платформ почти полностью аннигилирована. Вторая, раскололась на сотню кусков, — тут же отчитался Акос.
После этого временную рубку управления сотряс победный рёв зарканцев.
Несмотря на мои опасения, оружие, рассчитанное на обнуление силовых щитов огромных линкоров или сотворения сквозных пробоин в боевых станциях, справилось со своей задачей. Убедившись в этом, я встал с компрессионного кресла и ту же встретился глазами с Веткой.
Девушка смотрела на меня как-то по-другому, нежели ранее. Подойдя ближе, она неожиданно обняла меня, не обращая внимания на окружающих. Молодое тело среагировало, как положено, и я почувствовал, что сильно её хочу.
— Неужели мы победили? — спросила она и в этот момент память импланта опять воспроизвела образ деда, несогласно качающего головой.
— В первом тайме, возможно, мы и победили. А вот дальше будем посмотреть, — про себя выругавшись на старика, обломившего такой момент.
— А куда мы полетим, и что будем делать дальше? — прошептала девушка.
— Первым делом надо попытаться поменять положение дел в системе, — я догадался, что прямо сейчас Ветке нужно указать чёткую цель, иначе она сорвётся. Поэтому решил выложить часть своих задумок. — Если всё получится, то мы пошлем куда подальше имперцев и наложенные на землян долги. Федералов и все их тайные игрища, затеянные вокруг зарканской колонии, туда же. А если кто-то встанет на пути, то я им не завидую. Да и на планете придётся навести порядок.
