— Есть люди, которые меня пугают. — Ваннис плавно откинулась назад, оперев подбородок на руку. — Гештар аль-Гессинав, например. Я давно уже научилась избегать всех ульшенов.
— Кого, кого?
— Членов змеиной секты. Они носят татуировку этой змеи на своем теле — в местах ее укусов, как говорят.
— И у Гештар есть такая? — усомнилась Фиэрин и тут же воскликнула: — Да, я, кажется, видела край чего-то похожего у нее на руке.
— Возможно. Мне говорил также, что те, кто прячет свою татуировку, наиболее опасны.
Фиэрин затаила дыхание.
— У Фелтона она тоже есть. Я видела ее однажды.
Ваннис пробрало холодом.
— Этого я не знала. Итак, их здесь двое... Интересно, знают ли они друг о друге?
— Должны знать. Когда Фелтон присутствует на приемах, они наблюдают друг за другом. Раньше я не понимала почему.
— Вот как. — Ваннис поднесла чашку к губам. Час от часу не легче. Фиэрин — просто комок нервов.
Есть что-то еще, помимо Тау.
— Здесь... — Фиэрин с прерывистым вздохом оглядела комнату. — Есть ли здесь...
Ваннис поставила чашку и коснулась руки Фиэрин.
— Здесь нет шпионских устройств. Я сама проверила. Я хорошо напрактиковалась в этом, будучи замужем за Семионом лит-Аркадом.
Но Фиэрин даже не улыбнулась. Вот оно, наконец.
— Если бы вам нужно было кое-что спрятать, — проговорила она медленно и так тихо, что Ваннис подалась вперед, чтобы расслышать, — где бы вы это спрятали?
— Это зависит от двух условий: от кого я это прячу и что это такое.
— Вы упомянули о Гештар... — прошептала Фиэрин.
— Это касается вашего брата? Суда?
Фиэрин потрясла головой, и ее лицо исказилось от горя.
— Нет — я ничего не смогла выяснить, чтобы помочь Джесу. Фелтон... следит за мной. Нет, дело не в Джесе, это еще хуже... намного хуже. Я не знаю, что это значит, но...
Чистое, холодное пламя триумфа вспыхнуло у Ваннис в мозгу, пробежав по мускулам к нервным окончаниям.
— Расскажите мне все. Если я смогу, то помогу вам. Если не смогу, то так и скажу, — но вас не выдам.
— Главное, не говорите Тау, — быстро сказала Фиэрин.
— Будьте спокойны. Могу вас заверить, что не питаю нежных чувств к Тау Шривашти.
Фиэрин улыбнулась вымученной улыбкой, а потом, к удивлению Ваннис, нырнула куда-то за пазуху и достала видеочип.
— Я ношу его на себе с тех пор, как ларгист Ранор дал его мне — и погиб. Это снято на Энкаинации Эренарха. Здесь показано, как взрывается бомба и все умирают... и как Гештар, Тау и Штулафи выходят из зала перед самым взрывом.
Ваннис показалось, что та самая бомба взорвалась у нее в голове, оставив череп пустым, как яичная скорлупа, и сердце заколотилось о корсаж.
В дни своих раздумий она решила, что непременно займет свое законное место рядом с Брендоном хай-Аркадом. Ее от рождения готовили быть Кириархеей. С той самой ночи, которую Брендон провел с ней по дружбе и доброте, ночи, полной смеха, нежности и удовольствия, ей все больше хотелось привязать его к себе шелковыми узами.
Он вернулся из своего похода уже не наследником, но полноправным Панархом, и та ночь больше не повторилась. Ваннис подозревала, что для него она просто светская дама, слабовольно позволившая втянуть себя в заговор. Его доброта — вот все, к чему она может воззвать.
Но она не пошла просить у его порога вместе с сотнями других. Ей нужно было что-то, способное его заинтересовать, нужен был ключ к его доверию.
И вот эта девушка нежданно-негаданно вложила этот ключ ей прямо в руки.
Способность планировать вернулась в Ваннис — мысль ее работала быстрее, чем билось сердце.
— Я знаю, что делать, — сказала она, и в глазах Фиэрин забрезжило облегчение. — Ничего пока никому не говорите. Чип оставьте у меня — если хотите, конечно, — добавила она, заметив, как конвульсивно сжались пальцы Фиэрин.
— Но к кому я должна обратиться? К адмиралу Найбергу? Или...
— Только к новому Панарху, и ни к кому иному.
— Но если я попробую связаться с ним хотя бы по почте, Тау сразу узнает.
— По почте нельзя. Он окружен шпионами, в этом вы правы. Нужно рассказать ему обо всем лично.
— Но как мне получить у него аудиенцию? Тау сразу узнает...
Ваннис взяла руки Фиэрин в свои.
— Забудьте о Тау. И о чипе тоже забудьте. Ваш разговор с Брендоном состоится в самом что ни на есть общественном месте.
— На его коронации? — округлила глаза Фиэрин. Ваннис с улыбкой погладила ее по щеке.
— Предоставьте это мне. Я обещаю вам: у вас будет шанс, и ваша безопасность будет обеспечена.
Фиэрин закрыла глаза, и ее лицо дрогнуло под рукой Ваннис — она так долго жила среди врагов.
Ей придется вернуться обратно — при этом держать себя в руках.
Ваннис с нежной заботой обняла ее обеими руками и зарылась лицом в ее прохладные, душистые волосы.
Осри Омилов, лейтенант Флота и преподаватель Школы Астрогации, придал окончательный лоск своему парадному мундиру и оглядел себя со всех сторон. Удостоверившись, что не посрамит ни себя, ни мундира, он открыл дверь и вышел. Его ум был занят событиями, перенесшими его сюда после недавней кадровой перетасовки, — его, единственного лейтенанта на вожделенной флагманской территории.
Эта ситуация его смущала. Он отказался от звания лейтенант-коммандера, предложенного ему как спасителю наследника, — он ведь знал, что этого не заслуживает. По правде сказать, это Брендон спас его. Притом ему не хотелось увязнуть в административной рутине — ему нравилось преподавать.
Однако привилегии все же были предоставлены ему, как близкому другу Панарха. Сначала этот титул показался Осри не менее лживым, но потом врожденная честность заставила его взглянуть на это со стороны.
Много ты знаешь людей, которые могут поговорить с Панархом в любое время?
С легким шоком он вынужден был признать, что его статус соответствует тому, который когда-то имел и теперь получил снова его отец. Отцовский мир всегда казался Осри очень далеким.
Он оглянулся на свою двухкомнатную квартирку, тихую и красиво оформленную в устаревшем уже артизанском стиле; четкие линии, стекло, дерево и приглушенное освещение. Что это — изысканный вкус какого-нибудь флотского карьериста или Панарх сам постарался? По дороге к транстубу Осри пытался вспомнить, говорил ли он когда-нибудь Брендону, как ему неприятно жить в шумном коридоре и как он ценит простор, если уж о виде мечтать не приходится. Очень возможно, что Брендон пустил в ход свое влияние.
В любом случае благодарить Осри некого. Либо тут замешана флотская политика и разговоры о том, как ему повезло, неизбежно втянут его в эту самую политику, либо в дело вмешался Брендон, но настолько скрытно, что не существует достойного способа выразить ему свою признательность.
