Ознакомительная версия.
Проходя через небольшой палисадник почти у самого дома, Артем услышал чьи-то быстрые шелестящие шаги и в следующую секунду сильный удар по голове свалил его с ног, следом раздался короткий вскрик Титруса. В темноте Грэм видел хорошо, но люди, окружившие его, отчего-то не просматривались, их черные силуэты окружало тусклое рваное свечение зеленоватого оттенка. Искать что либо подходящее на роль оружия не было времени, Грэм приготовился биться врукопашную. Кольцо сомкнулось, противники пока еще не нападали, они присматривались к Грэму, он насчитал восемь душ, еще двое копошились в стороне над распростертым Артёмом и неподвижным Титрусом. Из оружия Грэм заметил металлические накладки на костяшки пальцев и ножи. Первый напал со спины, двумя ударами Грэм успел отправить его подальше в темноту, следом на него бросились и все остальные. Отбиваясь, юноша с изумлением понял, что нападающие метят по всем его уязвимым местам, а когда один крикнул другому, что надо намочить платок в его крови, понял, что это подарок от Апреля. Вскоре остро резануло под коленом – кто-то дотянулся ножом, по ноге стало разливаться онемение, чуть позже оно должно было превратиться в ослепительную боль.
– Руки, руки ему режь! – доносилось из темноты.
Грэм отчаянно сопротивлялся, но все же силы были не равны, он стал пропускать удары и, вскоре кровь уже струилась из ран на сгибах локтей. Он уже предчувствовал горечь поражения, как вдруг потянуло леденящим холодом, в воздухе разлился запах свежевыпавшего снега и до боли знакомый, родной голос Захарии тихонько произнес:
– Садись, Грэм.
Грэм резко присел на корточки и закрыл голову руками, в эту же секунду засвистели мечи. Их яркий белый вихрь озарил палисадник и Грэм увидел Артёма с Титрусом. Хотя они и не двигались, Грэм надеялся, что они все-таки еще живы. Кольцо нападающих распалось, они явно пребывали в смятении – сражение со снежно-белой фигурой со светящимися в потемках розовыми глазами не входило в планы бесов. Подбирая убитых и раненых, они бросились бежать. Послышались хлопки дверей в машинах, взревели двигатели. В ту же секунду Захария исчез. Грэм бросился к Артёму и Титрусу.
– Вы живы? Живы? – он торопливо осматривал их.
Артём вроде бы был цел, а у Титруса под ребром торчал нож.
* * *
Зазвонил телефон. Апрель поднял трубку:
– Да.
– Это я, – сказал Дмитрий Яковлевич.
– Ну? Что?
– Произошла небольшая накладка…
– Какая еще накладка?
– Вы не предупредили, что их будет двое.
– Кого их?
– Парней было двое, один безоружный, это да, зато второй с двумя мечами.
– С какими мечами? О чем вы? Их не могло быть двое.
– Тем не менее. Мы потеряли четверых, они буквально изрублены, еще трое ранены, да так сильно, что навряд ли выживут. Остальным пришлось через весь город вести в машинах трупы и покалеченных, только благодаря тому, что они бесы им удалось добраться до нашей базы беспрепятственно.
Слушая его, Апрель смотрел на свое отражение в зеркальном платяном шкафу.
– Я ни в коем случае не предъявляю вам никаких претензий, – продолжал Дмитрий Яковлевич ровным голосом, – но вы и меня должны понять, так дела не делаются. Мы покровительствует бесам, они служат нам испокон веков и не в наших интересах таким образом их подставлять, это огромный прокол, нам еще долго придется зализывать раны и латать дыры…
– Я понял, – перебил Апрель, – ничего подобного больше не повториться. Что со стариком?
– Браслеты с него сняли.
– Я могу их получить?
– Разумеется, Слава уже везет их вам. Кстати, возможно завтра вы уже переедете в дом. Это в Малаховке, чудесные места, двухэтажный особняк, охрана, сосны, природа – вам понравится. Так что готовьтесь к новоселью.
– Ага, – Апрель его почти не слушал. – Мы готовы. К новоселью.
* * *
Придя в себя Артём попытался подняться, голова гудела и разламывалась от боли.
– Уу-у-уй, башку что ли мне пробили? – Он пощупал макушку, затылок. – Мозги не вытекли?.. Грэм, ты живой?
– Почти, – он осторожно взял старика на руки и поднял с земли. – У него нож в ребрах.
– Ё-моё, – Артём мгновенно позабыл о своих страданиях, – несем скорее домой, надо скорую вызвать!
– Его не могут осматривать ваши врачи, – скрипя зубами от режущей боли в руках и ногах, Грэм понес Титруса к подъезду. – Они сразу поймут, что Титрус с другой планеты.
– Ох ты, божечки мои, – спешил за ним Артём, – что же делать?
Трясущимся пальцем он нажал на кнопки кодовой панели, и они вошли в подъезд. Тут-то при свете Артём и рассмотрел, как следует Грэма – вся его одежда была залита кровью, и за собой он оставлял яркие синие пятна. Запрокинув голову, Титрус безвольно висел у него на руках, из под ножа сочилась густая кровь лилового оттенка.
– А мне совсем даже не дурно, – Артём нажал кнопку вызова лифта, – не страшно, не больно… я сейчас, кажется, упаду…
– Не надо, – тихо произнес Грэм, – не падай, я не донесу вас обоих.
– Да, да, да, Буцефал не унесет двоих… Лифтик, лифтик, – Артём постучал ногой по дверям, – приезжай, скорей, скотина.
К счастью, они не столкнулись ни с кем из соседей и не замеченными прошли в квартиру. Артём сразу же взял тряпку, налил воды в небольшое пластмассовое ведро и помчался назад замывать синие следы. Грэм положил Титруса на кровать и поднес ладонь к его лицу, наставник дышал. Присев на корточки рядом он осмотрел его бок, не обращая внимания на то, что сам истекал кровью – в порезах на сгибах рук и ног она сворачивалась медленно, неохотно. Грэм не знал, что делать, вынимать нож было опасно, могло открыться кровотечение. У альхенцев кровь вообще еле сворачивалась, поэтому любой, даже незначительный порез следовало присыпать специальным травяным порошком, благодаря которому рана быстро заживала.
Вернулся Артем. Поставив ведро в ванную и бросив туда же тряпку, он помыл руки и, поминутно трогая назревающую на затылке здоровенную шишку, поспешил в комнату. Там дела обстояли скверно. Белый, как полотно Грэм сидел на полу, не подающий признаков жизни Титрус лежал на кровати. Артем подошел к телефону и поднял трубку.
– Куда? – с трудом проговорил Грэм. – Нельзя…
– Не волнуйся, я звоню знакомому врачу, мы с ним однокашники.
– Нельзя…
– Можно! Что ж мне, смотреть, как вы тут кровью изойдете? Мало радости, знаешь ли. Алё? Лена, привет, а Сергей дома или на дежурстве? Как это не знаешь? Где он вообще? Ага, сейчас запишу, – он схватил со стола карандашный огрызок и нацарапал на обоях номер. – Спасибо, сейчас позвоню. Странно, – сказал Артём, обращаясь к букету сирени, – разошлись они что ли?
Ознакомительная версия.
