— Нет, мы не можем.
— Тебя послушать, ты сама решаешь что да как. Ты впрямь заняла место своей матери?
— Тебя это не касается.
— Раз уж зашла речь… Извини, что я так говорил о ней. На резкость я не имел права. Но ведь рано или поздно ты выяснила бы. А то у нас с тобой получалось нечестно — я знал о тебе больше, чем ты сама.
— Ну, не бери в голову.
— Не буду. Только, поменяйся мы ролями, ты бы себе такую жестокость не позволила. Кстати, у нас с тобой есть неоконченное дело, помнишь?
В мечтах я покоряла Вселенную, дробилась на тысячу кристаллообразных осколков и оживляла каждый искрой своей личности. Мальчишка казался отголоском опостылевшего прошлого. Пусть исчезнет и заберет с собой мое детство.
— Нет у нас неоконченных дел.
— А Палатиал? Мы же недоиграли, — напомнил он.
О Палатиале я и думать забыла. Мир в нем не изменился с тех пор, как мы в последний раз вышли из портала.
— С играми покончено.
— Не обязательно. Я к тебе прилететь не смогу, но есть другое решение. Один из Палатиалов случайно попал ко мне в руки.
— Мы же все равно не встретимся.
— А нам и не надо. Игры можно синхронизировать — я войду в свой Палатиал и вольюсь в сюжет твоей игры. Я буду в Черном Замке, ты — в Облачном Дворце, но играть мы станем вместе. Я пошлю гонца — он окажется у твоих ворот. Ты отправишь армию — ее встретят мои воины. По замыслу создателей в игру играют именно так. Разумеется, будет временна́я задержка, но это скажется только на разговорах с глазу на глаз. В Палатиале на всё часы уходят — это и есть доиндустриальное общество.
— Нам нельзя играть.
— Еще как можно, даже нужно! Не зря же я с таким трудом добывал игру! Я о тебе думал… об игре, в которую мы недоиграли.
— Нам не позволят.
— Сделай так, чтобы позволили. Авторитет у тебя теперь есть или скоро будет. Вот и используй его. Потребуй, чтобы твой Палатиал соединили с моим. — Мальчишка отодвинулся от камеры. — Граф Мордекс будет тебя ждать. Пожалуйста, не подведи его.
В назначенное время мы с Портулак ждали на посадочной площадке восемнадцатого уровня. Геспера привезли в заднем отсеке флайера, принадлежащего Линии Горечавки. Порывистый западный ветер трепал флаги на мостах и переходах между башнями. Пыль царапала щеки, резала глаза. В такую погоду имирийцы если и поднимались в воздух, то исключительно на летательных аппаратах. Я радовался, что больше не наблюдаю за допросами, только под ложечкой сильно сосало.
— Вот он! — Портулак показала на кораблик-букашку, который несся к нам, неистово трепеща бледными крылышками.
Кораблик замер в потоке яркого света, и я приложил ладонь ко лбу, чтобы заслониться от солнца. На миг показалось, что букашка развернется и улетит.
— Кто это?
— Представитель научного совета. Подробнее Джиндабин не объяснила.
Наконец пилот решился пойти на снижение. Корабль коснулся площадки, и из овальной кабины вышел имириец. Спускался он спиной к нам, крепко держась за поручни, и уже на площадке обернулся. На нем был объемный черный наряд с меховым воротником и манжетами, а еще с карманами, ремешками и клапанами. Толстый рифленый воздуховод тянулся по нижнему краю наряда и поднимался к дыхательной маске, которая висела под подбородком. Глаза имирийца защищали очки; к нам он шел быстро, чуть вразвалочку.
— Я Портулак, — представилась моя спутница. — Это Лихнис, он тоже шаттерлинг Горечавки. Спасибо, что согласились нам помочь.
— Согласился? Меня никто не спрашивал — обязали помочь вам, и все.
Как и у магистрата Джиндабин, у прилетевшего была шерстка медового цвета, но испещренная белыми пятнами — признаками стресса, возраста или просто нарушения пигментации.
— Так вы против? — спросил я.
— Разумеется. Будь моя воля, я бы даже на орбиту Невмы вас не пустил.
— Сурово, — заметил я.
— Шаттерлинг, я изучаю Фантом Воздуха всю сознательную жизнь. Пока ваши корабли не появились у нашей планеты, он так не нервничал. Вы Фантому не нравитесь, он мечтает вас спровадить. Если честно, я тоже.
— Приятно, когда тебе рады, — съязвил я.
— Ничего личного, шаттерлинг.
— Конечно-конечно. Простите, как мне к вам обращаться?
— Зовите меня мистер Джинкс.
— Мистер Джинкс, простите, что создали вам столько проблем, — начала Портулак. — Мы должны помочь раненому другу. Он хотел встретиться с Фантомом. Это последнее, что он сообщил, пока еще мог подавать сигналы. Вы ведь понимаете, почему мы стараемся ради него?
Единственным выражением сочувствия, если мистер Джинкс его испытывал, стало сухое «кхм-кхм». С другой стороны, он мог и горло прочищать, потому что давился раздражением.
— Мы уже опаздываем, — проговорил он, начисто игнорируя то, что мы с Портулак пришли в условленное время. — Я бы сейчас не рискнул приближаться к смотровой башне. Что ж, непунктуальность у вас в крови. Готовы следовать за мной?
— Раненый друг с нами, — кивнул я на задний отсек флайера. — Не взглянете на него?
— Мое мнение ничего не изменит.
— Я лишь подумал…
— Шансы на успех у вас ничтожны, а получить ранение или погибнуть, напротив, — очень велики. — Мистер Джинкс развернулся, заковылял к своему кораблику и через плечо скомандовал: — Летите за мной на безопасном расстоянии и ни в коем случае не отклоняйтесь от моей траектории.
Мы вернулись на флайер.
— Не абориген, а само обаяние. Радует, что он за нас горой.
— На его месте я бы тоже расстроилась, — сказала Портулак, усаживаясь в свое кресло. — Получить указание сверху исполнять наши прихоти! Неудивительно, что он немного зол.
— Ага, немного.
Мистер Джинкс мгновенно набрал высоту, развернулся и рванул прочь, лавируя между башнями Имира. Портулак пустила наш розовый флайер следом, и ускорение прижимало нас к креслам, пока не сработал амортизатор. У кабины не было фонаря, лишь два козырька у передних сидений. Секунду-другую нас хлестал ветер, потом машина окружила себя аэродинамическим полем. Тряска тотчас прекратилась, и стало тихо, как внутри дирижабля.
— Может, затея впрямь безумная, — проговорила Портулак. — Все равно что бросить сломанные часы в воронку урагана и ждать, что они починятся.
— Только ни один ураган прежде не был живым существом, а Фантом Воздуха был, и не просто живым, а разумным. — Я обернулся проверить, как там Геспер. — А у нас тут куда больше, чем сломанные часы. Мы стараемся не потому, что хотим отремонтировать вещь, которую случайно испортили, а потому, что Геспер — наш друг и пожертвовал собой ради нас.
— Это дает нам право хвататься за безумные идеи?
— Идея не безумная, просто шансов на успех маловато. Разве прежде Фантом не вмешивался, когда возникали подобные ситуации?
— Людей-машин он ни разу не спасал.
— Потому что их здесь не было.
— Это неспроста. Либо роботы слишком благоразумны, либо их не пускают имирийцы.
— Либо роботов что-то страшит, — предположил я. — Механизированный интеллект, который древнее их. Роботы считают, что мы примитивны и бесхитростны, как игра в крестики-нолики. Может, они и впрямь видят нас насквозь. Но как насчет чего-то воистину сложного и непостижимого? Думаю, встреча с Фантомом прельщает их не больше, чем нас ночь в старом замке, логове нечистой силы. — Я улыбнулся. — Почему мне вдруг понадобилось тебя убеждать? Насколько я помню, идея принадлежит тебе.
— Порой я передумываю.
— Не надо. Мы все делаем правильно, что бы ни говорили Джиндабин и Джинкс.
Флайер Горечавок заведомо быстрее орнитоптера, поэтому даже с тяжелым грузом мы быстро нагнали мистера Джинкса. Портулак могла запросто поравняться с его корабликом, но она держалась позади, как ей и велели. Минут через десять черные башни Имира начали таять на западном горизонте, а еще через двадцать виднелись лишь верхушки самых высоких строений. Под нами простирались затененные белые дюны, извилистые и переплетенные, как человеческий мозжечок.
Смотровую башню мы уже видели из кабинета магистрата, но ее истинное величие я осознал лишь сейчас. Из дюн поднимался стебель цвета слоновой кости, увенчанный плоской круглой платформой, которая крепилась к нему тонкими подпорами. Мистер Джинкс поднялся еще выше, увлекая нас за собой, пока оба кораблика не поравнялись с площадкой. Метров двухсот в диаметре в ее центре стоял домик с наклонными стенами и без окон. Рядом с ним сел сперва кораблик мистера Джинкса, потом наш флайер. Когда мы с Портулак спустились на платформу, мистер Джинкс выбирался из орнитоптера.
— Вытаскивайте своего дружка. Видите пятно на горизонте, слева от солнца?
— Похожее не то на грозовую тучу, не то на стаю скворцов? — уточнила Портулак.
