— Как? — Спросил Жак.
— Скопируют, а потом пустят на переработку. Вы же из всего добываете необходимые вам химические элементы?
— Он жив. Нам нужны образцы с человеческой внешностью, а чтобы он не вызывал подозрение одновременным существованием в нескольких местах, необходимо его изолировать.
Мы прошли короткий коридорчик. От его стен тянуло жаром, и слышалось пугающее клокотание за ними. Даже подошвы моих ботинок успели нагреться за несколько шагов. Миновав его, наша компания оказалась в обычной квартире, только из окон открылся вид в черное ничто. Здесь было прохладно, тихо и работало электричество.
— А почему сюда? — Спросил Трой. — Мы ведь были на вилле под защитой барьера.
— Произошла недооценка конкурентной борьбы государств. Будет лучше, если вы больше не будете пользоваться земным транспортом. Видео с вашими действиями в тоннеле, — Жак посмотрел на меня, — попали в сеть и вызвали неоднозначную реакцию. Нам не нужна слава, будто вы сверхчеловек. Вы будете пользоваться нашими порталами, попадая сразу туда, куда нужно.
— А это не вызовет подозрений?
— Нет. Мы знаем, что делаем.
— Так вы сделаете с нас копии? — Предположил я.
— Да, если это будет необходимо.
— А что будет со мной? — Спросила Амели, опасаясь, что от нее избавятся за ненадобностью.
— Ничего. — Ответил Жак. Его слова можно было истолковать как угодно. — Располагайтесь, у вас есть шесть земных часов на отдых.
— А потом? — Спросил я.
— Работа. Пришло время показать людям аппарат, регистрирующий и преобразующий тонкую энергию в работу. Тема сохранения природного баланса, как нам стало известно, очень важна для землян. Вы представите им самое экологически чистое и не требующее никакого иного источника питания оборудование.
— Нефтяные и газовые короли вам этого не простят. — Заметил я.
— Потому нам и подошла эта страна, в которой нет ни того, ни другого, чтобы показать остальным, чего можно добиться, если приложить немного ума и сил. Франция вначале обезопасит себя от мира, а потом взовьется над ним могучей державой, способной диктовать свои условия. — Слишком эмоционально для робота произнес Жак.
— Это цитаты из моего выступления? — Догадался я.
— Да, основанные на компиляции выступлений лидеров разных стран, добившихся в свое время успеха.
— Ясно. Чувствуется полет тщеславной мысли. Диктовать, взовьется. Представляю, что ждет страны, несогласные с лидерством Франции. Например, Америку.
— Бесспорное лидерство потребует демонстрации твердых намерений. Самым непримиримым придется погибнуть, чтобы остальные приняли правильное решение. В этот нет ничего жестокого. Люди — самовосстанавливающийся вид, как и вся экосистема планеты. В этом плане биологические существа имеют преимущество над нашей цивилизацией.
— Так вы что, цивилизация роботов? — Удивился Трой.
— Наши создатели продукт гибридизации. Они взяли лучшее от биологического и технологического и создали новую расу. Единственный минус, который никак не преодолеть, это отсутствие механизма естественного размножения. В случае войн и потери части технологий, восстановление цивилизации невозможно.
— А клонировать из клеток?
— Полностью биологическое существо не будет представителем нашей расы. — Пояснил Жак.
Я чуть не ляпнул, что мне теперь понятны причины их полной гибели, но промолчал. Если бы они мне поверили, то и весь их план прогрессорства терял актуальность.
— А ваши создатели живут вечно? — Спросила Амели, внимательно слушая откровения робота.
— Долго в сравнении с продолжительностью вашей жизни. — Жак развернулся в сторону двери. — Нам пора.
Роботы, топая по полу, вышли из комнаты. Стало так тихо, что мне почудилось, будто я слышу клокотание магмы за стеной.
— Нет повести печальнее на свет, чем повесть об угробленной планете. — Мрачно пошутил я. — Чувствуете, какая на нас свалилась ответственность?
— Я чувствую, если у наших спасителей что-нибудь не получится, то есть вероятность, что мы очень быстро умрем в расплавленной магме. Они отключат корабль и нам конец. — Произнес Трой.
Почему я сразу не сообразил, что мы теперь заложники, а роботы, или, скорее всего, корабль, как основной мозг операции, предположил развитие сценария, в котором некая космическая раса попытается их нейтрализовать, но не уничтожить. Что если мой разговор с Камилой был услышан и правильно дешифрован. И теперь им известно о гибели всех Ценерис, и о планах поместить их в космический музей. Это было предположение, в котором имелось слабое место, роботы не активировали самоликвидацию, как это было в других случаях.
Наверное, они всё-таки не дешифровали наш разговор. Кроме меня о планах знали Амели и Трой, и моя болтовня могла быть услышана микрофонами, поставленными для контроля за нами. Пора было позаботиться о модификациях неречевого шифрованного общения.
— Ты прав, Трой, они уверены, что те, кто решит их нейтрализовать, вначале свяжутся с нами, а нас нигде нет, и это их остановит. Отключив корабль, они автоматически вырубят энергетическую капсулу, внутри которой находится эта квартирка. Мы не успеем глазом моргнуть, как сваримся вкрутую.
Амели смотрела на нас во все глаза.
— Мы можем умереть в любую секунду? — Впечатленно спросила она.
— Да. — Я покивал. — В этой игре мы пассивные игроки. Нами двигают, как фигурками.
— Надо прожить ее так, чтобы не страшно было умереть. — Амели ухватила меня за руку.
— Не представляю, что надо сделать для этого.
— Что вы планировали и все время откладывали, думая, что сделаете потом? — Спросила она, глядя мне прямо в глаза.
Я задумался. Не было у меня никаких особых отложенных на потом идей.
— Этим летом я собирался взять отца и сына и по-мужски отдохнуть в палатке с ночевкой у реки. С костром, с шашлыками, с комарами, наварить ракушек, накормить ими Никаса пока Айрис не видит, пострелять из «воздушки» по бутылкам. Вот такие у меня были планы. Не знаю, как они помогут нам сейчас уйти из жизни с чувством исполненной мечты.
Амели смутилась, явно ожидая чего-нибудь другого.
— А ты что откладывала на потом? — Спросил я у нее.
— После твоего желания, я понимаю, что мое будет выглядеть жутко пошлым и неуместным. Я не стану его озвучивать.
— Ну, если мы сможем помочь тебе его реализовать, то почему бы и нет. — Произнес Трой с легким ехидством. — Хоть кто-нибудь из нас умрет с улыбкой.
— Пожалуй, я
