родители. Отец и мама.
Кивнула. Перешла к другому портрету.
— А…
— Мой дядя и его жена, тетя Аруанн.
— Она… Не человек? У людей не бывает таких глаз, если, конечно, художник не лжет?
Медленно покачал головой:
— Ты права. Она — не человек. Точнее, человек, но с Фиори. Это один из вновь открытых миров…
Настя чуть наклонила вбок голову, не отрывая своих глаз от Александра. Тому невольно стало не по себе — глаза девушки словно горели… Ненавистью. Неужели заключение так сказалось на ней, что… Впрочем, та заговорила вновь, уже отойдя от портретов и вернувшись опять за стол, не отрывая от него взгляда глаз:
— Значит, я могу просить у вождя все, что пожелаю?
Кузнецов осторожно кивнул, так же не отводя от нее своего взгляда. И нехорошее предчувствие не обмануло.
— Вождь дает свое слово?
— Если это не приведет к вреду иди ущербу клану и его членам, то — да. Даю слово вождя, что исполню твое желание.
Пауза. А затем…
— Женись на мне.
— Что? Что?!!
— Ты дал слово, вождь. Поэтому — женись на мне. Я хочу стать твоей женой. Законной женой…
Сказать, что Кузнецов был ошеломлен, значит, ничего не сказать. Сашка буквально обмер, но усилием воли взял себя в руки.
— Ты хочешь стать моей женой?! Серьезно?!
— Я не шучу.
Настя упрямо закусила губу, не отводя от него пылающих глаз. Только вот чем горели эти синие озера?..
— Хм… Давай-ка я тебе кое-что объясню, чтобы ты знала, на что идешь. Хорошо?
Девушка кивнула в знак согласия.
— Первое — в империи не признают разводы. Точнее, они, разумеется есть. Предусмотрены законодательно. Но…
Он покрутил рукой в воздухе незнакомым ей жестом.
— В общем, у нас это не принято.
Настя молчала. Лишь коротко кивнула, мол, продолжай.
— Второе — психоскоп. Чтобы ты ни думала, этот аппарат не умеет читать мысли. Он просто блокирует установленные блоки, физические, психические, даже химические. Даже те, о которых не знает и сам допрашиваемый. И не позволяет не отвечать на задаваемые вопросы. А высокая смертность и так называемый «овощизм» после работы машины объясняется как раз наличием установленных разумным психоблоков. Так что если ты чиста, то ничего тебе не грозило.
Он едва заметно усмехнулся, что еще больше взбесило Настю, но усилием воли она смогла удержаться, чтобы, наплевав на все, не запустить в вождя первым же попавшим под руку предметом. Выразительно поднялась правая бровь на ее лице. Кузнецов чуть откинулся назад на своем стуле. Затем продолжил:
— И третье. Думаю, ты понимаешь, что если станешь моей женой, то будешь исполнять все супружеские обязанности.
— И что?
Девушка уже кипела от злости. Чего он тянет время?! Либо да, либо нет!
— Тебя это не пугает?
— Нет!
— Уверена?
— Да!!! Так ты сдержишь свое слово?!
— Разумеется. Я же обещал.
Совершенно скучающим тоном произнес вождь. И добавил:
— Хотя многим членам клана это не понравится…
….Есть! Получилось! Стоп… А зачем я, собственно говоря, это делаю? Из-за того, что он глава клана, или из-за того, что вождь единственный, кто мне подходит? Но я молода, умна, красива… Неужели я еще не повстречаю никого, за кого бы мне хотелось выйти замуж? Кого я смогу полюбить?..
— Эй. Э-эй! Очнись! Что с тобой?
…Анастасия вынырнула из своих мыслей и подняла не понимающие глаза на нагнувшегося над ней молодого человека.
— А?
— Ты просто застыла и не на что не реагировала.
Любезно пояснил тот. Девушка вздрогнула, потом чуть оттолкнула его, чтобы не мешал, и встал. Сухим голосом произнесла:
— Я пошутила. Насчет замужества. И мне ничего не надо. Никаких компенсаций. Принимаю твои извинения. Могу быть свободной?
В глазах Кузнецова мелькнуло что-то непонятное ей. Но явно не облегчение. Так, какая-то тень. Вождь отступил назад, давая ей возможность выйти. Затем ответил:
— Естественно, ты свободна. Старший сектора предупрежден, но я бы попросил тебя не рассказывать, что ты была под арестом.
— А если меня спросят?
Настя заволновалась.
— Прочим мы сказали, что у тебя рецидив лучевой болезни. Поэтому ты проходишь длительное лечение.
Она опустила голову.
— Хорошо.
И после короткой паузы:
— Я могу идти?
Вместо ответа вождь отступил на шаг и сделал приглашающий жест. И уже выходя услышала:
— Время подумать у тебя есть. Я от своих слов никогда не отказываюсь.
— Забудь.
Она, не оборачиваясь подняла руку.
— Увы. Я не демократ, и свои обещания назад не беру.
— Что?
Резко обернулась и уткнулась в уже закрывшуюся дверь. Вот черт! Черт! Черт! Черт!..
— Привет. Закончил с расчетами?
Сашка смотрел на усталое лицо Арраха. Что поделать — лучше саури в этом деле никого не было. Недаром профессорша тогда вокруг того прыгала, едва ли не облизывая. Тот кивнул.
— Сделал. Потерпишь минутку?
— Без проблем.
Не отключая передачи, тот встал, вышел из своего кабинета, затем вернулся с чашкой кофе. А что еще может пить саури? Собрал стопку листов, разложенных на столе. Затем сделал глоток, довольно выдохнул:
— Айе… Короче, у нас осталось три года и семь месяцев, два дня и четыре с половиной часа. Впрочем, часы, как раз не очень критичны.
— Не критичны?
— Прости, минуты. Это считанные дни у нас. Так что, думаю, что все будет нормально.
Снова сделал большой глоток напитка. Затем, в свою очередь, поинтересовался:
— А у тебя как все прошло? С Настой?
Сашка поскучнел:
— Замуж захотела.
— За кого? Кхе-кхе-кхе!
Саури даже закашлялся от услышанного.
— За меня, естественно.
— Айе! И ты…
— Согласился, естественно. Я же ей пообещал… Но можешь не волноваться. Девушка передумала.
Ирония на лице саури была неприкрытой.
— А тебя теперь это зацепило? Привык ко всеобщему поклонению среди девчонок? И вдруг, как это у вас говорят, что-то про пернатое существо?
— Обломинго. Маленькая вредная птичка обломинго. Нечто вроде песца.
— Полярная лиса? Понимаю. И что ты будешь делать?
— Корабли.
Буркнул зло Сашка. Затем повторил:
— Как можно больше кораблей. Сколько сможем, столько и наклепаем. Чтобы нашим помочь. Самые мощные, какие только сможем. Так что твои мозги нам ой, как понадобятся, Аррах.
Саури стал очень серьезным.
— Один я точно не потяну. Сам то что?
— У меня есть пара идей. Тут.
Постучал себя пальцем по виску. Но придется загрузить искин по полной программе.
— А… Экипажи? Сам знаешь, проблемы у нас с народом…
— Нам, главное, провести их через червоточину. А там наши помогут.
— Наши? В смысле — люди?
— С чего ты взял?!
Кузнецов даже обиделся:
— Наши — это все. Союз трех народов! Кого дадут, те и
