Немцы пролетели мимо, помахав руками и тоже что-то пошутив на ломаном русском. Я не совсем понял соль, поскольку ключевое слово шутки было по-немецки, но тоже помахал. Спрошу потом у Маруси. Теперь можно немного прибавить скорости: встречных больше не будет и остаток тоннеля почти прямой. Вылетев из недр койперида на свет далёкого красного карлика, сориентировались – Фарид, конечно, первый – и направились к базе, которая примостилась в ста метрах от тоннеля. Её полуцилиндр, отмеченный мигающими «габаритами», был сейчас как никогда желанен.
Поставить на зарядку аккумуляторы лазеров, затем душ, хотя и в «стакане», но настоящий, водяной, потом обедо-ужин. А после можно и вздремнуть. С Академии так не выматывался! А Фарид, хоть и старше меня на два года, как будто совсем не устал. Я уже с полузакрытыми глазами устраиваюсь в гамаке, а он пристегнулся у компа и что-то там читает. Железный парень!
Ничего, хоть он такой наблюдательный и выносливый, но «базу», в которой мы сейчас так комфортно отдыхаем, всё равно предложил устроить я. И все это знают! Я погордился ещё немного и заснул.
Ольга Макарова
Эти циклопические сооружения оказались фабриками тепла. Исследователи Маркизы пришли к такому выводу ещё до моего прилёта, а мне осталось только согласиться с их выкладками. Попытка смоделировать тепловой баланс планеты с учётом того, что разогрев её атмосферы идёт с полюсов, давала пока нелепые результаты. Слишком горячими должны быть эти воздушные потоки, исходящие из циклопических корпусов, которые первоначально вообще были приняты за геологические образования. Получается, что приемлемая температура достигалась бы только в средних, северных и южных широтах планеты. Ближе к полюсам – страшная жара. На экваторе уже опять довольно прохладно. Впрочем, неведомые инженеры задумавшие отопить целую планету, возможно, были довольны и достигнутым результатом. А может, неверны наши модели.
Мы очень мало знаем об обитателях Маркизы. Хотя и найдено то, что можно назвать «библиотекой»: помещение, наполненное стопами медных листов в человеческий рост высотой, частично испорченных диффузией. На листах, по-видимому, буквы, если это не просто узоры. Расшифровать этот огромный массив информации без розеттского камня, конечно, совершенно невозможно. Возможно, где-то присутствуют и иллюстрации, но исследователи их пока не обнаружили. Опять-таки, если то, что некоторые считают «узорами» и не есть изображения. Вполне возможно, что неведомые носители разума просто «так видели». Лингвисты подрядили комп Буджума и ищут в этих письменах повторения и аналогии, но… бесполезно.
Я запахнула халат – в коридорах исследовательской базы было прохладнее, чем в моей миниатюрной каюте – и отправилась в столовую перехватить чего-нибудь вместо ужина. Там было людно: учёные, не озабоченные проблемами похудания, с аппетитом потребляли калории. Впрочем, мужчинам, занятым хоть и механизированным, но всё равно тяжёлым трудом, считать их как-то и не пристало. А женщин, кроме меня, сегодня на базе не было.
Одет народ был по-домашнему, большинство в тренировочные костюмы и только биолог Мишель в неизменных брюках и пиджаке. Под пиджак он обычно надевал цветную рубашку, но сегодня был в водолазке. Возможно, по случаю прохлады. Ирландец всегда был центром веселящейся компании. Вот и сегодня он рассказывал очередной бородатый анекдот, а окружающая его публика самозабвенно ржала, не сколько над всем известным сюжетом, сколько над манерой исполнения и неподражаемым акцентом Мишеля.
— О! Ольга! — завопил рассказчик, заметив меня. — Ступайте к нам, я расскажу смешной анекдот!
Я помахала ему рукой, но подсела к Сергею, который уже заказал мне салатики с сыром и овощами. А сам потягивал кофе.
— Привет, Серый! Ну какие новости?
— Привет! Кое-что есть. Приходи завтра на учёный совет. Геологи будут докладывать об обнаруженных ими подземных каналах, исходящих от северного калорифера. Такие же предполагается отыскать и у южного. Сейчас они полны льда, но, похоже, создатели гнали по ним подогретую морскую воду. То есть, не только воздух они грели…
— Понятно, понятно! Так они же должны быть…
— …да, огромные! В сумме километры в сечении. Часть рухнула, часть сохранилась, поскольку вода в них замёрзла.
— Честное слово, я представляю себе этих строителей какими-то титанами и полубогами!
— А вот и нет! В Ольгине откопали из-подо льда первые здания, так судя по размерам комнат и входов, — даже скорее лазов – обитатели были не крупнее людей, а вероятнее меньше.
— Серёжа! — я опасливо обернулась, но на нас никто не смотрел, — я, же тебя просила, не называй его «Ольгин». Мне неудобно!
— Ничего не могу поделать, Оль! — Серёжа улыбнулся. — Уже приклеилось. Кто-то сказал, другой повторил и – готово! Наименование произошло. Да и справедливо это, ты же первооткрывательница!
Прав он, конечно. Я нашла первый город на Маркизе. Случайно, правда. Дело в том, что её обитатели не возводили высоких зданий или они все разрушились. А низкие и прочие возможные руины ныне скрыты под слоями снега, льда и замёрзшей атмосферы. Локаторы показывают нечётко, отличить артефакты от рельефа трудно.
Я тогда возвращалась на базу, на автоматическом скутере из арсенала «Буджума». Машинка на воздушной, так сказать, подушке. А точнее, на бета-снарках. Окружающая унылая местность уже давно не привлекала моего внимания: сплошной ковёр замёрзших газов. Редкие холмики его совсем не оживляют – тундра и тундра. Слева местность понижается, там замёрзшее море. А на небе звёзды, из которых самая яркая – наше Солнце. Но сейчас его не видно. Чтобы не терять зря времени, открыла ноут, законнектилась с базовым компом и что-то там листала. Сначала я на вдруг появившиеся периодические обрывы связи не обращала внимания: ну мало ли, что? Скажем, интерференция сигнала со спутника, у меня же не парабола на крыше, а какая-то жидкая спиральная антенка. Но когда к недовольному писку ноута стал синхронно добавлять свой сигнал индикатор облучения… Нет, уровень небольшой, но откуда ему взяться? Вызвала «Паганель», он как раз был в зоне видимости. Французы тут же пеленганули некий источник импульсного широкополосного радиоизлучения из моего района. Он-то мне связь и забивал. Потом, на следующем витке уже «Буджум» определил точку, откуда светил жёсткий рентген. В пределах инструментальных ошибок – ту же самую точку.
Назавтра в эту область, бывшую миллионы лет тому назад речной дельтой прилетели с базы исследователи… И сразу нашли город. И назвали его моим именем. Пока копают, всё подо льдом. И источники излучения тоже.
