Эмоции, которые заставили Джеффа выбраться из спального мешка и вскочить на ноги, вдруг угасли. Ноги ослабели настолько, что начали дрожать колени.
— Мне необходимо сесть, — сказал он и огляделся. — Почему бы нам не расположиться у костра?
Он подошел к костру и обессиленно опустился на землю. Сидеть было приятно, и тепло костра нежно окутывало тело, привыкшее к мягкому кокону спального мешка.
Мартин и Джарджи присоединились к нему. Он почувствовал толчок в левое плечо и, обернувшись, увидел, что Майки подошел и лег прямо за его спиной. Джефф прислонился к массивному боку маолота.
— Прошу меня извинить, — сказал Джефф Мартину, — но я не могу поверить в то, что вы действительно тот человек, за которого себя выдаете.
— Ив этом вы не одиноки, — сказал вместо объяснения Мартин.
В разговор вмешалась Джарджи:
— Все в порядке, — сказала она. — Вы ничего об этом не знаете, но это не страшно. Просто примите решение.
— Я готов выслушать Мартина, — упрямо заявил Джефф, — но он ничего не говорит.
— А вы просили его об этом?
— Послушайте, возможно, я не отличаюсь таким красноречием, как вы двое…
— Вы когда-нибудь просили его об этом?
— Хорошо, — сказал Джефф и повернулся к Мартину. — Скажите, почему вы действительно являетесь «Джоном Смитом»?
Мартин удивленно поднял брови:
— Это вопрос, как я понимаю?
— Конечно.
— Тогда я отвечу на него так, — Мартин взял обгоревшую ветку и стал шевелить ею угли в костре. — Я действительно являюсь «Джоном Смитом», потому что я выполняю работу «Джона Смита» единственным доступным мне или кому-либо еще способом.
— Почему вы не выполняете ее так, как следует ее выполнять? Кто вам мешает?
— Мне мешает человеческая раса. Вы слышали, как Джарджи объяснила вам истинные причины поступков людей, занятых освоением новой планеты. Умножьте их на истинные причины, стоящие за поступками людей во всех обитаемых мирах, особенно на планете Земля, и, может быть, вы начнете понимать, почему я не могу выполнять свою работу так, как считаете необходимым ее выполнять вы и писаки из популярных изданий.
— Хорошо. Я понимаю, что у вас есть трудности. Не понимаю только, почему вы совсем не используете предоставленную вам по закону власть.
Мартин вздохнул и посмотрел на огонь.
— Вы выросли на Земле, — сказал он. — На что похоже жизнь на ней? Я знаю, достаточно сложно непредвзято объяснить то, что является неотъемлемой частью жизни. Вы провели немного времени на Эвероне и заявляете о том, что знания ваши расширились. Расскажите, что вы думаете о Земле сейчас, в данный момент.
— Ну, — произнес неуверенно Джефф, — она плотно заселена, особенно по сравнению с практически незаселенной новой планетой. Иначе и быть не может.
Он замолчал, ни Мартин, ни Джарджи не произнесли ни слова.
— Конечно она густо населена, — продолжил Джефф, — даже перенаселена, если хотите. Слишком много людей, слишком мало пространства. В связи с этим существуют различные ограничения. Таким образом, идет невероятная борьба за существование, и совсем немного осталось на Земле от дикой природы, по сравнению с планетой, подобной этой, где пока еще нет таких проблем. Мы живем в замкнутом пространстве, в бетонных стенах. Вынуждены так жить. Мы дышим искусственно очищенным воздухом, потому что другим воздухом дышать невозможно. Необходим контроль над погодой, в противном случае мы будем лишены урожая. Люди вынуждены жить по установленным законам, иначе воцарится хаос.
Произнося эти слова, он почувствовал облегчение. Он говорил то, что никогда не говорил прежде, пораженный мыслью, что именно об этом хотел говорить на протяжении долгих лет.
— Люди… Впрочем, возможно, их вины в этом нет, просто все так происходит. Есть борьба за выживание, причем вдвое более сильная, чем здесь, но лишенная кровопролития. На Земле вы вынуждены идти по головам других, потому что знаете, что механизм выживания перемелет всех, кто находится внизу, вас, в частности, если вы так не сделаете. Никто не говорит о добрососедских отношениях, их просто не существует и не может существовать. Для них нет места, даже если бы вам захотелось придерживаться их в жизни.
Он взглянул на Джарджи.
— Помните, вы сказали мне, что называете это добрососедскими отношениями или чем-то в этом роде, когда я спросил, почему вы идете со мной в лагерь Бью? Знаете, я не понял тогда, что именно вы подразумеваете. Я никогда не испытывал добрососедских отношений. Я никогда не подозревал, что между незнакомыми людьми могут возникнуть добрые отношения. Честно говоря, если задуматься, я не знал о существовании добрых отношений между людьми за пределами моей семьи. Это не означает, что люди были умышленно недобрыми, просто у них не оставалось никаких чувств, кроме борьбы за выживание и поиска средств к существованию.
Он замолчал, чтобы почувствовать, как отдаются эти слова в его сознании.
— Вы правы, — сказал он потом, — жизнь на земле нельзя считать счастливой. Возможно, она является такой для людей наверху, для политиков, для людей обладающих властью, где бы они ни находились. Нет, беру свои слова назад. Даже для этих людей жизнь не может быть Счастливой, потому что они вынуждены торговаться и бороться с другими, наделенными властью людьми, и, в конце концов, оказываются жертвами все того же механизма выживания. Как и другие люди. Клянусь Богом, это так.
Он резко повернулся к Мартину.
— Все дело в этом механизме, в механизме власти, механизме общества — они являются настоящими злодеями.
Мартин кивнул.
— Именно так. Не знаю, как обстоит дело сейчас, но лет шесть назад более тридцати процентов занятого населения работало на тот или иной орган государственной власти. Примерно двадцать процентов были заняты работой на частный сектор: банки, большие кооперативы, корпорации. Еще двадцать процентов работали частным образом или незаконно. На Земле в настоящее время правят всемирные организации и бюрократия, а им неведомы человеческие чувства, они только используют человеческие единицы для своей работы.
Он снова начал шевелить веткой угли в костре. Джефф ждал, что он продолжит, но не дождался, и сам открыл было рот, но понял, что ничего конкретного сказать не может. Он был все еще потрясен своей эмоциональной реакцией, вызванной словами Мартина.
— Может ли все быть по-другому? — спросил он наконец.
— Не знаю, — ответил Мартин и бросил ветку в огонь. — Но другой путь просто необходимо найти, иначе нет оправдания существованию человеческой расы. Неужели нам уготована лишь судьба всепожирающей чумы Вселенной? Остается только надеется, что новый путь нам подскажет какой-нибудь новый мир. Надежда остается всегда.
