Андрей Красников - Серебряные колокольчики

— Доктор Золь был гением, — пожал плечами Новак. — С террористами никто никогда не ведет переговоров. Потому что такие переговоры создают опасные прецеденты, при том, что сами действия террористов особо сильного вреда не наносят. Но все всегда упирается в размах операции. Укради кредит — и тебя отправят в тюрьму. Укради миллиард — и станешь уважаемым человеком, а в тюрьму отправятся твои недруги.

— И ты думаешь…

— Да. Повторяю, план просчитан до мелочей. Нам нужно нанести такой удар, который поставит Империю на колени. Разом. И ты его нанесешь, — он жестко взглянул мне в глаза. — После чего сработают информационные бомбы, которые я размещу везде, куда дотянутся руки. Общий посыл будет таков: «вы уничтожили нашу планету и уничтожаете наш народ — мы сделаем то же самое, если граждане Коронного Содружества не получат шанс на жизнь». Это будет везде. И это сработает.

— Но я этого уже не увижу.

— Да, не увидишь, — кивнул он. — Да и я не проживу дольше нескольких дней после этого. Первое, что сделает безопасность после нашего удара — это сопоставит факты и личности. И придет за каждым из нас. Можно, конечно, будет попробовать побегать, но это глупо. Проще спокойно выпить стакан коньяка и пустить себе пулю в лоб с чувством до конца выполненного долга. Весь вопрос в том, готов ли ты сделать это.

Я посмотрел на лежащий передо мной планшет.

— Готов.

Интересно смотреть на планету из космоса. Окутанная дымкой облаков, сверкающая синевой океанов и радующая глаз зеленью лесов, она кажется красивой праздничной игрушкой.

А я чувствую себя ребенком, которому очень хочется ее сломать. Злым ребенком, смотрящим на сине-зелено-белый шарик с вредной гримасой на лице.

«Может не стоит?» — плавает неподалеку робкая мысль. Но я стараюсь ее не замечать.

Мне интересно, что случится, когда я раскрашу этот шарик во все оттенки красного…

Мерзко хихикаю, рассматривая обреченную игрушку.

Я проснулся в холодном поту и некоторое время неподвижно лежал на кровати, смотря в потолок. Давненько мне не снились сны. И уж лучше бы не снились. Или снились давно привычные серебряные колокольчики, чтоб их.

Последний год стал для меня настоящим испытанием.

Нет, в команду крейсера я вписался неожиданно легко и просто. Сказался возраст, послужной список и личная рекомендация Симмонса. Я выполнял несложную административную и техническую работу на мостике, иногда стоял вахты, полностью командуя всем здоровенным крейсером и привыкая таким образом к бремени ответственности, словом — вел обычную жизнь помощника капитана.

Проблема была в другой стороне моей жизни. Что мой крейсер, что эсминец Адель, оба барражировали вблизи столичной планеты. И состыковать наши с ней увольнительные не составляло никакой проблемы. Отношения развивались и в один прекрасный момент Адель завела разговор о свадьбе. Действительно, какие к этому препятствия… Два успешных флотских офицера, обеспеченные, здоровые, любящие друг друга — почему бы и нет?

Я-то знал, почему. Меньше всего мне хотелось, чтобы после того, что я должен буду сделать, у Адель была бы моя фамилия. По-хорошему, мне следовало вообще порвать с ней и избавить тем самым от множества проблем. Но я не мог — это была моя слабость и моя ноша. Я просто не решался отказаться от этих минут счастья. И мучился из-за этого все больше.

Пришлось соглашаться, но оттягивать дату, насколько возможно. Любимая дулась и злилась, но, в конце концов, соглашалась с отсрочками.

Отдельной статьей шел Новак, с которым нужно было встречаться все чаще. Благо, финансовые махинации приносили все больше и больше денег на счету, так что Адель не особо возражала против моих походов в клуб.

— Смотри, Крис, сколько у нас проблем, которые нужно решить, — в одну из таких встреч сказал Новак. — Первое — это гарантированное обеспечение твоего присутствия на мостике во время парада. Проблема в том, что по регламенту второй помощник на торжественных мероприятиях находится вне мостика. На мостике остаются только дежурная команда, капитан и первый помощник.

— Понятно. Значит, к нужному сроку мне надо стать на ступень выше.

— Не к нужному сроку, а заметно раньше. На год раньше, Крис, — серьезно произнес товарищ. — Если все случится перед самым парадом, крейсер просто не допустят до него.

— Вот дерьмо.

— Именно. Значит, в течение этого года тебе нужно устранить или самого капитана, или его первого помощника. Гораздо спокойнее будет, если ты провернешь второй вариант.

— Весь вопрос в том, как я это сделаю.

— Весь вопрос в том, как дать тебе полный и при этом неотслеживаемый доступ к бортовому управляющему компьютеру.

— Насколько я знаю информационные системы флота, любое чужеродное проникновение в программы будет мгновенно локализовано и заблокировано, а автора подвесят за нежные органы уже через пять минут.

— Верно, — вздохнул Новак. — Именно поэтому мой код встраивается в тело управляющей программы через флотские обновления.

— Но…

— Все просто, Крис, — проникновенно посмотрел он на меня усталыми запавшими глазами. — Я — гений. И я трудился над этим целый год.

Я промолчал. Новак действительно сделал нечто невероятное.

— Пришлось достать сырой код управляющих программ, спецификации обновлений, найти лазейку для доступа к сформированным обновлениям… Проще сказать, что мне взламывать не пришлось. Я действительно не понимаю, как меня еще не поймали. Возможно, это потому, что я — лучший. А возможно, они просто ждут, кто появится с другой стороны нити.

По спине проползло несколько мурашек. Отвратительный вариант.

— Ладно, не будем о грустном, — улыбнулся он. — Через два обновления мой блок полностью встроится в тело управляшки и посте этого выковырять его будет практически нереально. Если вкратце, то все твои действия будут шифроваться под ключ самодиагностики. Открыл дверь — это компьютер ее продиагностировал. Стер записи с компроматом на себя — это компьютер провел диагностику камер и перезаписи информации. Если пользоваться постоянно, то долго схема все равно не переживет — разберут код по буквам и докопаются. Но единичные случаи внимания не привлекут, а именно они нам и нужны.

— Более-менее понятно. А что с доступом?

— Все просто. Заходишь на любой терминал, вызываешь командную строку и забиваешь последовательность цифр. После чего включится режим невидимости и появится графическая оболочка. Не поленился, сделал.

— И?

— Что — «и». Дальше я не знаю. Сам придумай неполадку, которая приведет к нужному результату. Точнее, придумай диагностику.

И я пытался придумать. С того самого момента, как на мой счет капнула условленная сумма в тысячу сто пятьдесят кредитов. Теперь каждый раз, когда у меня выдавалось свободное время, я закрывался в каюте и, забив заветные цифры, изучал внутренности корабля.

Программа была изумительна. Я мог сделать практически все, что угодно. Например, уничтожить крейсер целиком, дестабилизировав один из реакторов. Но устроить неполадку, которая убьет одного-единственного нужного мне человека — не мог.

— Новак, пойми ты, наконец, не могу я придумать способ. Я в курсе, что сроки начинают гореть. Попробуй сам что-нибудь придумать.

— Придумаю, — зловеще пробормотал он. — И даже примерно представляю, что. Ты пока что перестань в программу лазить, я ее подправлю.

— Ну-ка, рассказывай, — потребовал я.

Новак поколебался, но все же ответил. Вопросом на вопрос.

— Ты в курсе, какая самая распространенная смерть в космосе?

— Несчастный случай при разгерметизации.

— Вот в этом и идея.

Объяснять подробнее он отказался наотрез.

Спустя пару часов после этого разговора я ходил по магазинам вместе с Адель, рассматривая различные варианты свадебных колец и думая о том, насколько же дерьмово сложилась моя жизнь.

— Крис… Может, все же устроим все до этого парада? — коварно ластясь ко мне, проговорила любимая девушка, рассматривая очередную пару колечек.

— Нет, милая, решили ведь уже — после праздника, — непреклонно ответил я, гладя ее по волосам и думая о том, каким же все-таки способом Новак собирается устранить моего коллегу.

Жизнь — дерьмо.

А Новак действительно оказался гением. Это стало ясно после того, как в один прекрасный день створки одного из отсеков на причальной палубе крейсера аварийно раскрылись, мгновенно выплюнув в открытый космос полсотни техников, четырех штурмовиков, два транспортных корабля и первого помощника капитана, совершенно случайно оказавшегося не в то время и не в том месте со своей инспекцией.

Транспорты вернули на борт в целости и сохранности. Из людей не выжил никто.