— К Харону приближается клаудшип. Громадный. И, как я подозреваю, с крупными силами на борту.
— Что? Откуда у них какие-то силы?
— С Нептуна! — рявкнул Бланкет. — Откуда ж еще! Вы должны были отвлечь их!
— Этим и занимаюсь, — ответил Хейсей. — Мы уже почти вышли в расчетную точку.
— Вам нужно развернуться в этом направлении.
— Я так не думаю, — возразил Хейсей. — В конце концов у вас есть «Штрайххольцер».
— «Штрайххольцер»? — Бланкет сорвался на крик. — Да клаудшип таких размеров проглотит его зараз и не поперхнется! Вы понимаете, какая опасность мне угрожает? Я вам сейчас покажу.
Бланкет вывел на дисплей мостика один из своих каналов. Хейсей недовольно поморщился. Номинально они с Бланкетом были на равных, но с командующим такое себе не позволяют. Тем более, с командующим, представляющим мир, рядом с которым твой собственный — жалкий карлик.
В следующее мгновение Хейси увидел приближающийся клаудшип и замер в изумлении. Большой. Громадный. В форме спиралевидной галактики. И курс он держал на Харон, имея, разумеется, конечной целью Плутон.
— Зейн, насколько он велик?
— Около ста километров в поперечине, — негромко ответил адъютант. — Толщина диска более километра.
— «Штрайххольцер», генерал, имеет пять километров в длину, — напомнил Бланкет. — Теперь вы понимаете, что меня беспокоит.
— Нет. Эти клаудшипы по большей части пустое пространство. В вашем распоряжении авианосец. Поднимите истребители!
— Уже поднял. Но если на этом корабле размещены силы вторжения, сдержать их я не в состоянии. — Лицо у Бланкета было бледное, отчего горизонтальная полоска бровей казалась еще чернее.
Черт. Похоже, он прав, подумал Хейси. Но что с того? Что такое для меня Плутон? Ничто. В любом случае, имея за собой Нептун, мы легко вернем этот никчемный камешек. И все же что-то не давало покою. Что-то свербело. Вот она — идеальная возможность совершить ошибку. А ошибка означает боль. Физическую боль.
Рука задрожала.
— Ладно, генерал, вы меня убедили. Отправлю вам в помощь половину Группы Бета. Они сейчас в векторе южного полюса Нептуна. Семь кораблей класса «Дирак». Идут на скорости в сотую от световой. Я планировал задействовать их во второй волне, но…
Бланкет кивнул. Лицо его уже не было таким бледным, хотя сменивший бледность желтушный оттенок не добавил ему привлекательности.
— Спасибо, генерал. До прибытия подкрепления мы их удержим. Вы нас спасли. — Он едва заметно склонил голову, повернулся и шагнул к виртуальному выходу.
— Не забудьте, что я для вас сделал, — бросил ему вслед Хейсей. — Когда придет время для «Глори».
Бланкет обернулся и улыбнулся. Бриви его при этом странно изогнулись в форме буквы «U».
— Не беспокойтесь, он знает все. Все и всегда.
Дверь за генералом закрылась и тут же свернулась. Хейсей вздохнул и приказал Зейну подготовить соответствующие распоряжения для Группы Бета.
Ладно, у него все равно оставалось восемнадцать кораблей. Более чем достаточно для захвата парочки миров.
О, да, на это раз трепку задаст он.
Система Урана
13:13, вторник, 1 апреля 3017
Чилд Элрондий и Дракон Умбриель
Чилд Элрондий в сияющих доспехах смело шагнул навстречу ужасному Дракону Умбриеля. Иллюзий не было — победить чудовище не в его силах, но и умереть в честном бою — большая честь.
Жаль. Умирать не хотелось. Элрондий любил жизнь. Ночные прогулки по кратерам его родной луны верхом на верном Апогее — последнем в долгой и славной серии робоскакунов. С неба за ним наблюдал ненасытный Король Ураний. Такова доля всех рыцарей: доблестная смерть на потребу Родителя.
Да, жизнь — прекрасна, но смерть забирает всех. Рыцарь живет мгновение, но потом его ждет вечность, в сравнении с которой жизнь кажется ничтожным мигом, а затем и вовсе ничем на фоне бесконечных эпох.
По крайней мере так говорят священники.
Он спустился по скалистой тропинке, и вот копыта Апогея уже стучат по черному льду, медленно стекающему в мрачные каньоны Оберона.
Ниже, ниже…
И вот он уже там, в логове Дракона.
— Смертный, ты пахнешь светом. Ты пахнешь жидкой водой! — Голос, как басовый барабан. От него сотряслась земля, и это ее дрожь восприняла и перевела магия Предрассвета, обитавшая в гербе Элрондия.
Он не стал тратить время даром.
— Я пришел, дабы вызвать тебя на поединок, — ответил рыцарь через магический трансмиттер в шлеме. — Я пришел, дабы показать тебе, каковы истинные рыцари Оберона!
Он подал еще вперед. Там, в темноте, глаза различили что-то похожее на пещеру. Уж не свет ли там?
Нет, не свет. То глаз Дракона Умбриеля!
Ну и громадина! Он и не предполагал, что чудовища бывают такими. А какое оружие у него с собой? Меч. Бесполезно. Да он и знал — против такой силищи любое оружие бесполезно.
— Поближе, — молвил Дракон. — Почему бы тебе не въехать прямо мне в пасть? Не пришлось бы готовить, а? — Дракон загоготал, и стены пещеры задрожали от этого хохота, а лед под копытами Апогея пошел трещинами. Робоскакун попятился, но Элрондий остановил коня твердой рукой.
Вот уже и формы чудовища проступили из мрака. Дракон притаился в самой глубине заканчивающегося тупиком каньона. То, что издалека казалось неровной, каменистой тропой, на деле оказалось чешуйчатой спиной чудовища. Горки аллювиальных отложений обернулись вытянутыми когтями. А тупик вдруг раскрылся, явив ряды зазубренных сталактитов и сталагмитов — зубов ящера.
И за ними — тлеющий белый огонь. Смерть.
Что-то черное и вертлявое вылетело из пасти Дракона и, упав под копыта Апогея, задергалось, завертелось, обвивая ноги жеребца. Элрондий рухнул на земле, с ужасом наблюдая, как его верный конь исчезает в жуткой пасти, за разомкнувшимися клыками, в белом пламени глотки. Молчавший до того, Апогей издал ужасный крик. Вспышка… и тишина.
Элрондий поднялся, сжимая в руке меч.
— У твоей лошадки привкус жестянки, — заметил Дракон. — А какой у вас, сэр Рыцарь?
— За Персиваля и Апогея! — воскликнул смельчак, устремляясь вперед.
Меч звякнул, наткнувшись на нижние зубы. Никакого эффекта. Дракон лишь рассмеялся, и от его смеха у рыцаря задрожали кости. Элрондий ударил по верхним зубам.
Даже если челюсть опустится, найдет ли он мозг? Удар достиг цели. Дальше. Глубже.
Голос чудовища упал до шепота. Шепот обволакивал, проникал под кожу. Из ушей пошла кровь. Ребра зашатались и одно за другим стали лопаться прямо в груди.
— Думал, мой творец был идиотом? Думал, он поместил мозг в голову? — шептал Дракон.
Громадная голова поднялась. Элрондий держался, вцепившись изо всей силы в меч. Внизу, под его болтающимися ногами, вспыхнул белый огонь.
— Вот мой секрет: мой мозг в хвосте.
Пламя метнулось вверх.
Элрондий уже ничего не мог поделать и лишь со страхом взирал вниз. Отец выплюнет труса.
Нет, не выплюнет. Если я назову Его имя, Он услышит меня.
По крайней мере так говорят священники.
А если они ошибаются? Если все, во что я свято верил, ужасная ошибка?
И все равно я умру по-своему. И никто меня не выплюнет.
С отчаянным криком рыцарь выпустил меч и полетел в огненную глотку зверя.
Дракон Умбриель сглотнул. Пламя с шумом взметнулось ввысь, вырвалось из каньона и устремилось к лику Урания.
А Дракон опустил голову в ожидании очередного Рыцаря Оберона.
Система Урана
0:45, среда, 2 апреля 3017
— Неплохо, — сказал Герардо Функ. — Эскапизм. Безрассудная смелость. Людям такое нравится.
— Жутчайшая смерть из всех, что я видел, — отозвался Томас Огава. — Использовать пошлую сказку, чтобы завлекать бедных и несчастных в пасть… ну, скажем, в мясорубку… это не совсем честно.
— А разве Амес поступает честно? — возразил Функ. — На Сатурне применил против нас мил-грист. — Он криво усмехнулся. — Мы по крайней мере даем… анестезию.
— Какой ты злой. — Огава покачал головой. — Хорошо еще, что мы на одной стороне.
— Без тебя бы я не обошелся. Капитан Томас Огава, сеятель Драконов.
— Ладно, обзывайся как хочешь. — Огава помахал рукой и оборвал связь. Работа почти сделана, пора убираться подальше из системы Урана.
Он покидал этот ад без малейшего сожаления, даже зная, что возвращается в огненный смерч Нептуна.
В отличие от бедных, обреченных душ Урана, он не питал иллюзий относительно следующего задания.
Система Нептуна
2:07, четверг, 3 апреля 3017
Командный центр Федеральной армии
Приказ у полковника Теори был только один: сдержать силы Департамента до прибытия помощи. Генерал Шерман, как обычно, сформулировал задачу четко и ясно, и Теори ценил это его качество. Не радовало только то, что он остался на Нептуне за главнокомандующего. Шерман, вероятно, имея на то свои причины — скорее всего, военного свойства, — взял захваченный неприятельский корабль, «Бумеранг», и вместе с клаудшипом Тацитом отправился в экспедицию на Плутон.
