Мы перекусили и направились искать себе занятие. Выбор наш предопределил робот, старый, на трех конечностях, но ужасно милый и вызывающий своим видом желание не обидеть. Он предлагал тур по поверхности на вездеходе с прозрачным панорамным корпусом. «Заманухой», на которую мы поддались, оказался осмотр строений на внешней стороне спутника и космического судна прошлой цивилизации.
Через несколько минут мы вместе с другими любопытствующими, у кого еще остались деньги, сидели в мягких креслах вездехода, стены корпуса которого были изготовлены из совершенно невидимого стекла, из-за чего казалось, что мы сидим прямо на улице. Вездеход плавно выехал из ангара в промежуточный шлюз, а оттуда уже на пыльную поверхность спутника. Планеты, вокруг которой он вращался, в настоящий момент не было видно. Светило находилось в зените и фильтровалось стеклом вездехода, чтобы не причинять нам неудобств.
Смотреть вокруг было не на что. Серая поверхность, испещренная неровностями, по большей части ударными кратерами разной величины. Слегка уныло из-за однообразия. Но вот когда мы въехали на откос огромного кратера, скорее всего вулканического, в центре которого стояли здания разной высоты, мне стало интересно. К ним вела уже накатанная дорога, по которой мы спустились.
Чем ближе мы подъезжали, тем величественнее становился их размер. Манхэттен с его небоскребами в сравнении с ними казался равниной с небольшими погрешностями. Вблизи стало ясно, что время не пожалело их. Здания несли на себе множественные следы разрушений.
— Они бы простояли еще дольше нетронутыми, если бы осталась энергия защитного купола, — сообщил гид. — Как только они лишились ее, метеориты стали потихоньку делать свою разрушительную работу.
— А вы внутри были? — громко спросил Апанасий.
— Были. Эти здания соединены с внутренними полостями, и вход в них есть из-под земли.
— И что там?
— Там много всего, что непонятно нам. Кажется, люди из прошлого больше нашего знали из нематериальной сферы. Некоторые вещи будто бы находятся в нескольких состояниях одновременно. Как к примеру шар, мог быть кубом или плоскостью одновременно, но для его состояний требуется уметь находиться вне этой реальности. Это все очень сложно для понимания и потребуются многие тысячелетия, чтобы приблизиться к их уровню понимания.
Затем мы обогнули комплекс зданий и увидели присыпанный пылью длинный объект, погруженный в породу. Мы остановились рядом с ним. Его размер тоже внушал уважение, хотя и не такое, как здание. Все-таки космические судна тоже были немаленькими. На корпусе корабля имелись такие же клинописные надписи, что и внутри помещений.
— Зачем они писали на всем? — снова задал вопрос Апанасий.
— Есть мнение, что эти надписи имеют силу. То есть, они задают предмету, на котором нанесены, необходимые свойства. Я не знаю, как это работает, но если удалить надпись, то предмет теряет их частично. Это было замечено, когда делали помещения в стенах. Как только испортили надписи, стал уходить воздух.
— Очень похоже на сказочные истории для туристов! — выкрикнул какой-то парень.
— Это потому что вы сейчас в роли дикаря, которому никак не объяснить, как работает нейроинтерфейс, — ответил гид, которого, наверное, не раз укоряли за подобные истории. — Вы запомните историю, но ни черта не поняв, интерпретируете ее в сказку. Я вам говорю, как есть, без всякого желания создать ореол сказочности для привлечения туристов, у нас их немного и те вынужденные. Я инженер и каково мне знать и верить в это, однако рассказываю о том, что видел своими глазами.
Мне стало смешно из-за перепалки. Я отвернулся и посмотрел в противоположную сторону. На краю кратера ярко сверкнул какой-то объект. Я решил, что это спешит еще один вездеход с туристами. Взял и приблизил картинку, насколько мне позволяли искусственные имплантаты. Нет, это был не вездеход, а какая-то разлапистая коробка, обтянутая желтой фольгой, стоявшая на четырех опорах. Я приблизил на максимум и долго всматривался в него, теряя самообладание из-за рисунка, красного прямоугольника с желтой звездой, вокруг которой полукругов выстроились маленькие звездочки. Откуда тут мог появиться китайский зонд? Или китайцы уже заполнили весь космос. Я обратил внимание Айрис на заинтересовавший меня предмет.
— Смотри, китайский зонд. — Я показал ей в сторону блестящей точки.
Она присмотрелась. В процессе наблюдения я заметил, как изменился ее взгляд, хоть она и попыталась скрыть свое удивление.
— Ерунда какая-то, Гордей. Ну, откуда тут, за тысячи световых лет, будут китайские зонды? Мы же не на машине времени летаем. Случайное совпадение символов или же ностальгические позывы некоторых землян из числа работников станции. Не заморачивайся.
— Ладно, не буду. — Ее ответ вроде бы удовлетворил меня, но мой внутренний полиграф буквально истерил, считая ответ Айрис ложным.
Я потерял интерес к экскурсии, прокручивая в памяти образ устройства с китайской символикой, пытаясь правдоподобно соединить вместе станцию ремонта кораблей с ним.
— А мы можем глянуть на планету, вокруг которой вращается этот спутник? — спросил я у Айрис.
— Зачем тебе?
— Чтобы успокоиться.
— А может, вместо планеты ты посмотришь на меня? — Айрис игриво подвигала глазками.
— Нет, ты меня не отговоришь. — Я отвернулся и стал изучать небо, надеясь увидеть в нем знакомые скопления звезд.
Их было так много, что я не смог выделить ни одно из них. Да и знал я не так много созвездий: Орион, Большую Медведицу да Кассиопею. Без атмосферы, фильтровавшей свет звезд, космос казался другим. Позиция Айрис, будто нарочно уводящая меня от предположения, показалась мне странной и даже вредительской. Можно было решить, что она выбрала иную позицию, противоположную нашим настроениям, и решила во что бы то ни стало вернуть Джанбобу.
— Ну, не дуйся, Гордей. — Айрис заметила мое хмурое состояние.
— Я не дуюсь, я размышляю, — ответил я независимым тоном.
— А то я не знаю, как ты выглядишь, когда размышляешь. Неужели вещь, похожая на китайскую, смогла так сильно на тебя повлиять?
— А если она на самом деле китайская? Что если мы…
— Замолкни.
Она зажала мне рот и посмотрела в глаза с такой яростью, что у меня невольно парализовало язык.
— Не надо дурацких предположений, понял? — спросила она меня жестко.
Товарищи и прочие зеваки заинтересовались нашим конфликтом.
— Что у вас, влюбленные? — спросила Камила.
— Ничего. Милые бранятся, только тешатся, — ответил я.
Мне уже было не до экскурсии. Настроение испортилось. Появились мысли о том, что если появится возможность вернуться на Землю, сказать Айрис, чтобы проваливала назад в свой космос, а мне оставила право жить так, как хочется. О каком семейном счастье можно было думать с таким человеком, который соткан из одних тайн, недоговорок и неясных устремлений. Я стал совершенно другим человеком, и никаких препятствий найти себе девушку по душе не видел. Нормальную девушку.
Айрис еще несколько раз попыталась «подлизаться» ко мне, но я молчал, как тибетский монах во время медитации и строил из себя «обиженку».
— Ладно, неприступная крепость Измаил, подождем, когда сдашься сам. — Айрис оставила бесплодные попытки достучаться до моей совести, откинулась на кресло и закрыла глаза.
Мы вернулись в подземелье. Я немного отошел от обиды, переварил злость и был готов снова поглазеть на какую-нибудь экзотику. Айрис вызывалась замирить конфликт через угощение.
— Сегодня я нагрубила Гордею, наплевав на его ностальгические чувства, и хочу вас всех угостить, чтобы разрядить обстановку.
Она ушла, оставив нас у входа в столовую, в оранжерее, с чахлыми кустами и травкой, которым не хватало света.
— Она сама не своя, — заметила Киана. — Не пойму в чем причина.
— В чем, в чем, гормональный сбой, вызванный перестройкой организма в связи с интересным положением, — уверенно пояснил Трой.
