— Вот погань, — повторил Амос, но уже без прежнего пыла. Холден достаточно хорошо его знал, чтобы понимать: хладнокровный Амос куда опаснее рассвирепевшего Амоса. — Я думал, мне трудно было бы вышвырнуть из шлюза слепого, а оказалось — ничего такого.
— Подожди, — остановил его Холден. — Кто тебе заплатил? Попробуй соврать, и я отдам тебя Амосу.
Коэн беспомощно вскинул ладони.
— Эй, босс, я в ваших руках. Знаю, что вишу на волоске. Дайте мне оправдаться.
— Оправдывайся, — сказал Холден.
— Я с ней встречался только один раз, — продолжал Коэн. — Девушка, приятный голос. Куча денег. Попросила меня подложить эту штуковину. Я сказал: «Ага, проведи меня на корабль, и я что хочешь подложу». И тут же Моника получает контракт на документальную ленту о вашем полете к Кольцу. Ума не приложу, как она это провернула.
— Сукин сын. — Моника явно понимала не больше остальных. Холдену немного полегчало.
— И что же это за девица с деньгами? — спросил он. Амос не шевелился, но и ни в кого больше не целил. В голосе Коэна не было ни грамма фальши, парень явно понимал, что в каждом слове — его жизнь.
— Имени не знаю, но портрет легко могу сделать.
— Сделай, — кивнул Холден, и Коэн подключил программу моделирования к своему монитору. Через несколько минут стало проступать объемное изображение женщины. Монохромное, конечно, и волосы — плотной массой, без отдельных прядей. Но к тому времени, как Коэн закончил, Холден уже не сомневался. Она изменилась, но не настолько, чтобы он не узнал погибшую девушку.
Джули Мао.
Корабль молчал. Монику с двумя операторами опять отправили на жилую палубу без права выхода, и последний раз, как Холден туда заглядывал, они все молча сидели в камбузе. Измена Коэна их тоже поразила, и они еще не пришли в себя. Коэна заперли в шлюзовой камере — другого помещения под карцер на корабле не было. Холден подозревал, что слепец в тихой панике.
Алекс вернулся в рубку. Амос, зашвырнув Коэна в шлюз, мрачно скрылся у себя в машинном. Холден не позвал его назад. В его команде Амос тяжелее всех воспринимал предательство. Холден понимал: жизнь Коэна зависит от того, сумет ли механик совладать с собой. Решись он на убийство, Холден не смог бы ему помешать, даже если бы захотел.
Наоми ждала разговора. Он со своего места видел, как напряжены ее плечи. Но что сказать, не знал. Целый год Миллер представлялся ему безумной фантазией, возникавшей в самый неожиданный момент, чтобы наболтать чепухи. А теперь все, сказанное им в течение года, наполнилось мрачным смыслом. Не разгадавшему загадочных пророчеств грозит катастрофа. Да еще Миллер оказался не единственным призраком, преследующим Холдена.
К охоте присоединилась Джули Мао.
Пока Миллер гонялся за Холденом по всей Солнечной системе, протомолекула посредством Джули осуществляла собственные тайные замыслы. Она устроила контракт с документалистами, полет к Кольцу. Она разработала сложный саботаж, который вынудил его, спасая жизнь, нырнуть во врата. Призрачная Джули ничуть не походила на Миллера. У нее имелись деньги и связи. Объединяло их одно: обоим был нужен Холден. Если все это правда, значит, все делалось с единственной целью.
Привести его сюда. Загнать в Кольцо.
От озноба, ползущего по спине, встали дыбом волоски на руках и загривке. Холден повернулся к ближайшей рабочей панели, вывел на экран изображения с телескопа. Темная бездна была пуста, если не считать множества бездействующих колец и массивного голубого шара в центре. В поле зрения медленно вплыла преследовавшая их через врата торпеда, встроилась в кольцо обломков.
«Рано или поздно все придет ко мне!» — словно внушала Станция.
— Мне надо туда, — сказал он, не успев обдумать выскочившую на язык мысль.
— Куда? — Наоми обернулась.
Облегчение от того, что Холден наконец нарушил молчание, продержалось недолго, и он почувствовал себя виноватым.
— К Станции, или что там она такое. Чем бы ни была. Мне надо туда.
— Нет, не надо, — сказала Наоми.
— Все, что случилось за последний год, вело меня сюда. — Холден обеими руками помассировал лицо, стирая слезы и прячась от проницательного взгляда Наоми. — А отсюда уже некуда. Здесь больше ничего нет. Ни других открытых порталов, ни планет, ни кораблей. Ничего.
— Джим, — предостерегающе заговорила Наоми. — Насчет того, что именно ты вечно должен…
— Я не узнаю, чего хочет от меня протомолекула, пока не встречусь с ней лицом к лицу.
— Эрос, Ганимед, «Агата Кинг», — продолжала Наоми. — Ты каждый раз воображал, что это твое дело.
Холден отнял руки от лица и взглянул на нее. Она встретила его взгляд: красивая, сердитая, грустная. Торопясь, пока не перехватило горло, он заговорил:
— Разве я ошибаюсь? Скажи, что я не прав, — и попробуем придумать другое объяснение. Скажи: все, что было, можно понять иначе?
— Нет, — повторила она, подразумевая уже другое.
— Ну вот, — вздохнул Холден, — ну вот.
— Мне надоело оставаться позади.
— Ты не остаешься позади, — возразил Холден. — Ты спасаешь команду, пока я творю глупости. Вот почему мы с тобой так здорово сработались. Теперь ты капитан.
— Дерьмовая работенка, сам знаешь.
В последние часы перед рывком к Кольцу на «Бегемот» снизошла тишина. Люди в коридорах переговаривались, но голоса звучали сдержанно, тихо и хрупко. Назойливые независимые каналы новостей приглушили. Поток жалоб в отдел безопасности иссяк. Бык держал под присмотром места, где люди могли бы напиться и натворить глупостей, но вспышек так и не случилось. Передачи по лазерной связи в сторону станции Тихо и дальше к Солнцу занимали в шесть раз больше частот, чем обычно: многим на корабле хотелось что-то кому-то сказать — ребенку или сестре, отцу или любимым — до ухода в поглощающую сигнал сферу и дальше, на ту сторону.
Бык тоже подумывал выйти на связь. Он впервые за несколько месяцев включился в переговоры родственников, погрузился в волны большой семьи Бака. Кузен развелся, у кузины ожидалась помолвка, все обменивались наблюдениями и мнениями. У тетушки с Земли случились проблемы с бедром, но она жила на пособие, и ей приходилось ждать очереди на визит врача. Брат сообщил, что получил работу на Луне, но какую, не уточнил. Бык слушал голоса родичей, которых видел только на экране, чьи жизни не пересекались с его жизнью. Он с удивлением чувствовал их любовь, и ему тоже хотелось вставить словечко в болтовню. Но его новости вызвали бы у них страх и недоумение. Бык уже выслушал совет кузена соскочить с корабля и перебраться на тот, что не лезет в Кольцо. Так или иначе, пока его слова дойдут, он уже будет на той стороне.
