Евгений Гуляковский - Стратегия захвата

— Скорее за ним! — скомандовал Абасов. — Нам нельзя потерять его след. Они наверняка выведут нас к базе!

Преследование продолжалось в полной темноте. Постепенно они отставали — пешеход не может сравниться в скорости с транспортом на воздушной подушке, но им наконец-то повезло. Через несколько сот метров кар остановился, и солдаты, громко переругиваясь, принялись копаться в двигателе.

По знаку Абасова они обрушились на них из темноты с разных сторон. Бой был коротким и тихим. Оружие не применялось, да оно и не понадобилось — все кончилось в несколько секунд. Одного из охранников оставили в живых, чтобы выяснить путь следования машины, — но это оказалось излишним. В автоводителе находилась карта с маршрутом, и едва Бекетов запустил двигатель, как платформа кара бодро двинулась вперед, огибая препятствия и безошибочно выбирая путь в полной темноте.

Под брезентом на грузовой площадке они обнаружили штабель массивных длинных ящиков, и, когда сбили крышку одного из них, Логинов заметил, как изменилось лицо пленного. И немудрено. В ящике, оплетенное сложной системой охлаждающих трубок, лежало человеческое тело…

— Ну, рассказывай! Куда вы их везли?! — прорычал Абасов. Этот человек, впадая в ярость, способен был внушить ужас одним тоном своего голоса.

Пленный сразу же начал оправдываться:

— Я тут ни при чем! Я не знал, что находится в контейнере, я обыкновенный солдат…

— Перестань молоть чепуху! — Громко щелкнул курок бластера, смотрящего прямо в живот арктурианского солдата. Всем своим видом Абасов показывал, что шутки кончились.

— Нам приказано доставить груз Хозяину… Я его никогда не видел! Мы просто оставляем их на складе, что происходит дальше — я не знаю!

— Похоже, это правда. Он ведь только солдат… — вступился Логинов за дрожащего от страха вояку.

— Ладно, убирайся! — Мощным толчком Абасов сбросил пленного с платформы.

— Ты уверен, что он не поднимет тревоги? — спросил Бекетов, недовольный тем, что пленный отделался слишком легко.

— Вряд ли в одиночку он выберется из этого леса. Но даже если ему удастся, мы уже будем далеко отсюда.

Кар двинулся дальше. Километра через два заросли стали реже. Едва заметная просека вывела их на опушку. Впереди виднелось низкое огороженное здание, примыкающее к хижине, сложенной из огромных глыб.

— Наверное, это и есть склад.

— Или их база. Или что-нибудь гораздо похуже… Дальше двигаться на машине опасно. Здесь ее придется оставить.

— "РЕМ" что-то фиксирует на пределе чувствительности — скорее всего это помеха, но какая-то странная, непрерывного действия!

— Придется ждать, пока немного рассветет. В полной темноте трудно действовать в незнакомом месте. Наши приборы ночного видения сильно искажают обстановку. Попробуйте включить непрерывный радиовызов. Может, Перлис нас услышит.

— Это уже сделано, — произнес Бекетов, управляющий «РЕМом». — К сожалению, нет никакого ответа. Если бы она догадалась включить маяк!

И тут Логинов вспомнил о приемнике прямой связи, который зажигал внутри глазной линзы Перлис крохотный зеленый огонек… После отлета, во время долгих недель разгона, он обучил ее старинному, давно забытому коду, состоящему из двух вспышек — короткой и длинной. Обучил просто так, на всякий случай, не думая, что это может пригодиться. И вот сейчас оттого, увидит ли она сигнал, поймет ли, сможет ли на него ответить, зависела ее жизнь, а возможно, и судьба всей экспедиции на Таиру…

Больше она не спешила. К чему? Сотни, тысячи одинаковых комнат. Может быть, миллионы. Ее судьба предрешена. Сколько она тут бродит? Сутки, двое? Без Яруты, почти без света, она утратила представление о времени. Сильнее всего хотелось пить. Голод Перлис загнала глубоко внутрь, но он все равно слишком часто напоминал о себе.

Она поняла уже, что двери здесь никогда не ведут в одну и ту же сторону, и боялась идти дальше, чтобы не потерять остатки того жалкого света, который все еще пробивался в окна. Войдя однажды в дверь, ей ни разу не удавалось вернуться на то же место. Она лишь запутывалась все больше в бесконечных переходах из одной одинаковой комнаты в другую. Словно блуждала среди бесчисленных отражений поставленных напротив друг друга огромных зеркал…

Не было еды на полках, не было воды в жбанах. Она проверяла много раз. Вокруг только мертвые комнаты, не предназначенные для живых существ. Почувствовав, что ее шатает от усталости, Перлис тихо прилегла на покрытую шкурой лежанку подле очага. Возможно, в той первой, настоящей комнате здесь спал Ярута. Мысль о маленьком безобидном существе немного согрела ее. Она свернулась калачиком и стала вспоминать Артема. Каким он был смешным, когда изо всех сил старался не показать своего восхищения ею, и потом, когда примчался, рискуя жизнью, в парк, чтобы забрать ее на корабль. Тогда она еще не знала, что полюбит его. Больше она его не увидит… От этой мысли ей стало жалко себя. Она облизнула пересохшие губы, на них уже образовалась тонкая запекшаяся корочка, организм начал обезвоживаться — вот откуда ее сонливость и слабость.

Если бы у нее была вода… Во дворе, перед тем как начать готовить «кашу» для Хозяина, она пользовалась колодцем, но ни одна из двух дверей, находившихся в каждой комнате, не вела больше во двор.

Обе они открывались только в такие же помещения, похожие друг на друга как две капли воды. От этого можно сойти с ума. Было бы легче, если бы дверь была одна и ей не приходилось каждый раз решать, какую из них открыть, и каждый раз испытывать новое разочарование.

В окна по-прежнему сочился сероватый свет позднего вечера или утра — неважно… Свет сочился в окна! Вот что важно!

Она вскочила и бросилась к окну. Старая деревянная рама, между которой натянута довольно жесткая прозрачная пленка. Скорее всего это стенка рыбьего пузыря какой-то огромной рыбы или что-то подобное. Пленка прогибалась под ее пальцами, но казалась достаточно прочной. На счастье, в каждой из комнат комплект посуды и утвари полностью повторялся, и нож висел на своем месте. Одного удара оказалось достаточно, чтобы проткнуть прозрачную пленку.

Она вырезала в ней квадрат, достаточный, чтобы протиснуться во двор. Оттуда сразу же потянуло холодным, малоподвижным воздухом. Она была одета слишком легко, и скитания по лабиринту кое-чему научили ее. Прежде чем уйти, она взяла с собой нож и длинный моток веревки, концом которой прикрутила обмотанную вокруг себя шкуру. Получилось не слишком удобно, и наверняка со стороны она сейчас выглядела как неандерталка — зато теперь ей стало тепло.