Звезданутые - Матвей Геннадьевич Курилкин

пытался. Сознание затягивала темная пелена. Он сам не помнил, как очередные два патрона оказались заряжены. Последнее усилие, выстрел. Новый крик-стон в голове, новый спазм снаружи. «Все, больше не могу», — промелькнуло в затухающем сознании. А потом вдруг давление исчезло, как и голоса. Он висел в темноте, не чувствуя боли, ничего не видя и не слыша. Шевелиться было будто бы нечем. Собственно, он и не хотел. Он даже думать не мог, и не был уверен, что все еще остается в сознании.

«Да ведь я уже сдох, похоже», — проползла по краю сознания вялая мысль. — «Это вот так всегда теперь будет?» И как ответ на вялое любопытство, его снова затрясло. Короткое чувство падения сменилось ударом, а еще через пару секунд появился свет.

— Кажись выбрался, Беовульф гребаный, — попытался сказать Герман, но не был уверен, что у него получилось.

Еще через пару секунд забрало скафандра кто-то очистил, и Лежнев увидел над собой тревожное синее лицо Тианы с глазами щелочками.

— Хреново выглядишь, — попытался сказать Герман, но не смог.

Первое, что почувствовал Лежнев, очнувшись, было изумление. Как это он еще жив после такого? Да и чувствует себя вполне сносно. То есть все болит, но боль вполне терпимая. «Дышу, думаю, все болит. Точно жив», — подумал Герман, и попытался открыть глаза. Удивительно, но это удалось без труда. Выяснилось, что он лежит на чем-то мягком, над головой стекло, по которому неспешно ползут зеленые буквы. И их даже можно прочитать! Подробностей Герман не понял, там были какие-то специфические термины, но то, что зеленых строчек в списке было больше чем желтых, а красные отсутствуют совсем, успокоило.

Захотелось пошевелиться, и Лежнев не стал себе в этом отказывать. Получилось, причем больно было не слишком сильно. Строчки по стеклу над головой побежали активнее, и через несколько секунд над стеклом появилось Тиана. Разведчица почему-то была в скафандре, но без шлема. Выглядела девушка так, будто пила не переставая несколько месяцев, после чего резко завязала. Синюшное, опухшее лицо, мешки под глазами, цвет лица нежно-голубой.

«Да ведь у нее только одна медкапсула!» — сообразил Герман, и завозился активнее, пытаясь понять, как из медкапсулы выбраться. Тиана что-то говорила, но он не слышал. Потом голос появился — видимо она подключилась к динамикам капсулы:

— Лежи спокойно, курс лечения еще не закончился!

— Ты на себя посмотри! — возмутился Герман. — Краше в гроб кладут! Давай, выпускай меня отсюда, потом долечусь!

— Кто бы говорил! — возмутилась девушка. — Тебя пришлось практически выращивать заново! Вы, технофанатики удивительно живучие существа! Кроме мозга у тебя неповрежденными только тестикулы остались!

Герман тут же сообразил, что он, вообще-то голый лежит. Вроде и поздно стесняться, но не получалось.

— Выпускай меня отсюда немедленно! Как бы там ни было, я уже не помираю, а вот насчет тебя не уверен.

— Вообще-то Герман прав, — раздался голос Кусто. — Ты сейчас можешь двигаться только потому, что скафандр поддерживает твою жизнедеятельность, и с каждой минутой состояние только ухудшается. По моим прогнозам, твое лечение займет десять часов, если ты ляжешь в капсулу сейчас, а если через пять часов, когда закончится курс лечения Германа, на твое восстановление уйдет уже тридцать пять часов. Гораздо рациональнее поступить так, как предлагает Герман.

— Вот, прислушайся к голосу разума! — поддержал ликса Лежнев.

Тиана, видимо, действительно прислушалась, потому что стекло капсулы отъехало в сторону. Герман поспешно вылез. Так и тянуло прикрыться, но парень понимал, как нелепо это будет выглядеть, поэтому постарался изобразить невозмутимость. Получилось плохо. Казалось, что Тиана только на него и смотрит. Вылез, схватил одежду, которую услужливо предложил Кусто, в открытой нише. Даже юбку повторил, спасибо ему! Пока одевался, Тиана уже забралась в капсулу — ее собственная нагота явно не смущала.

— Я сейчас на несколько часов засну — это нужно для ускорения восстановления. Ты пока можешь поесть, — голос девушки раздался откуда-то с потолка. — А потом жду тебя здесь. Нужно поговорить.

— Как скажешь, — согласился парень. — Мне тоже интересно, чем там все закончилось, где мы оказались, и что это вообще было.

Ответа не последовало. Заглянув в капсулу Герман убедился, что Тиана уже спит. Зрелище, нужно сказать, она собой представляла совсем неэротичное. Все, что ниже шеи по своему состоянию и цвету соответствовало лицу.

— Сильно ей досталось, — сочувственно пробормотал Лежнев.

— Мы очень спешили тебя выручить, — ответил Кусто. — Хотя надежды было мало. И все равно мы успели! Я очень рад!

— А уж я-то как! — улыбнулся Герман. — Передать не могу, как там было стремно! Правда, помню я только урывками.

— Конечно! Ты ведь почти все время находился под действием галлюциногенов, и еще у тебя было заражение крови. Ты даже не верил, что мы действительно за тобой прилетели, а не кажемся тебе.

Герман что-то такое припомнил, но очень смутно. «Надеюсь, я не наболтал ничего лишнего», — занервничал парень. Впрочем, Тиана за короткое время общения вроде бы вела себя как обычно, да и Кусто ничего такого не спрашивает.

— А почему ты тогда сказал, что это бесполезно что мы тебя спасаем, и что мы зря надеемся, что ты подскажешь дорогу домой? — спросил ликс.

«А, нет», — обреченно подумал Герман. — «Все-таки наболтал». Мысль о том, чтобы попытаться выкрутиться мелькнула и погасла. Так получится совсем некрасиво. Воспринимать Тиану ди Сонрэ как врага, или даже просто как соперницу Лежнев больше не мог. Не после того, как они с ликсом спасли его с риском для жизни. «Ничего, очень скоро они, возможно, пожалеют о своем альтруизме», мрачно констатировал Герман. Он решил сказать все, как есть.

— Расскажу. Сразу, как очнется Тиана. Чтобы два раза не повторять. А пока давай хоть тебя полечу. Если уж Тиане так паршиво, ты тоже, наверное, поврежденный.

— Не получится, — вздохнул ликс. — Я еще не выбрался из муравейника. Мы же его таранили, и я немного застрял. Нет, при необходимости можно быстро уйти, но тогда я тут все окончательно доломаю, а Тиане этого не хочется. Она надеется найти здесь что-нибудь интересное, и вообще получше исследовать это место. Так что я сейчас отсюда понемногу выбираюсь, и, если ты будешь снаружи, тебя просто снесет какими-нибудь нависающими конструкциями. Лучше дождаться, когда я окажусь в