Мельников сел рядом с Ольгой.
– Нажми кнопку с надписью "Центр", - сказал он.
– Это совсем как в лифте.
– Принцип один и тот же.
У каждого сиденья был расположен маленький щиток с двумя кнопками. На одной стояло "Центр", на другой - "Порт". Ольга нажала первую.
Двери вагона закрылись, и он плавно двинулся с места.
– Посмотрите назад, - сказал Мельников.
Обернувшись, они увидели точно такой же вагон, который остановился на освободившемся месте.
– Сколько же здесь всего этих вагонов? - спросила Ольга.
– Четыре. Два на одном конце линии и два на другом.
– Но так может случится, что все четыре на одном конце, - заметил Орлов.
– Нет. Если никто не едет из центра в порт, то, как только наш вагон пройдет половину пути, один из находящихся там вагонов автоматически отправится на другой конец линии. Наше метро очень умное, - прибавил Мельников.
– А где идет обратная линия?
– Рядом. По параллельному туннелю.
За время этого короткого разговора вагон успел развить полную скорость. Зеленые огни быстро мелькали за стеклами окон. Вдали уже виднелось светлое пятно станции.
– Три минуты, - сказал Мельников, - и два километра.
– Нас не может догнать вагон, идущий сзади?
– Он не двинется с места, пока мы не приедем, и наш вагон не освободит место у перрона. Я уже говорил - здесь все автоматизировано.
Вагон, постепенно замедляя ход, подошел к перрону и остановился. Двери раздвинулись. Только они успели выйти, вагон снова двинулся вперед и ушел, уступая место следующему.
– А если бы мы задержались? - спросила Ольга.
– Пока все не выйдут, вагон не уйдет, - ответил Мельников.
– Вот это уже непонятно.
– А вместе с тем очень просто. Автоматика приводится в действие давлением на пол вагона. Если в нем находится кто-нибудь или даже что-нибудь, весом больше десяти килограммов, двери останутся открытыми, а в этом случае вагон не сможет двинуться вперед.
– Действительно просто. А куда ушел вагон?
– Он перейдет на обратный путь, и будет ждать, пока стоящий перед ним не уйдет.
– Любопытно! - повторил Орлов.
– Только ради этой дороги и то стоило приехать сюда, - сказала Ольга.
Наверх вела такая же лестница, как на вокзале. "Метрополитен" проходил близко к поверхности земли, и подниматься надо было всего на тридцать ступеней. Выход находился на уровне бетонного поля и был огражден низкой решеткой, прикрытой сверху "зонтом" для защиты от дождя.
Выйдя наверх, они очутились в центре ракетодрома. Вокзал и окружавшие его здания казались отсюда совсем маленькими. Во все стороны простиралось ровное желтовато-серое поле. Чугунная решетка, окружавшая ракетодром, четко проступала на самом горизонте непрерывной черной линией, ограничивавшей кругозор. Видное отсюда целиком, поле казалось еще грандиознее, чем от вокзала.
Четыре машины с брезентовым верхом стояли недалеко от входа в метро. Метрах в ста от них несколько человек в синих комбинезонах несли на плечах длинный, тускло блестевший на солнце металлический стержень, направляясь к какому-то непонятному возвышению, выделявшемуся на ровном поле.
– Что это такое - спросила Ольга.
– Где? - Мельников посмотрел по направлению, куда указывала ее рука. - Это наш корабль - "СССР-КС3".
– Не понимаю.
– Я только что собирался спросить вас, где же корабль? - сказал Орлов.
– Подойдемте ближе, тогда поймете, - ответил Мельников.
Они направились вслед за рабочими, несшими стержень. Подойдя вплотную к заинтересовавшему ее предмету, Ольга поняла, в чем дело. "СССР-КС3" лежал в глубокой бетонной траншее, над которой виднелась только его верхняя часть. Впереди корабля дно траншеи постепенно повышалось и далеко, в километре от них, сливалось с поверхностью всего поля.
Люди, несшие стержень, вошли в кабину, вероятно лифта. Человек, в таком же синем комбинезоне, но, очевидно, руководитель работ, подошел к Мельникову.
– Привет, Борис Николаевич! - сказал он. - Приехали полюбоваться на свой корабль?
Это был один из помощников Ларина.
– Да, хотим осмотреть звездолет.
– Пожалуйста! - Инженер жестом хозяина показал вниз. - Все люки сейчас открыты.
– Что это они несут? - спросил Мельников.
– Семен Павлович приказал заменить одну из крепящих переборок газового руля номер семь. Дефектоскоп обнаружил в металле раковину. ( Раковина (техн.) - пустота в толще металла.)
– Большую?
– Большую не пропустил бы завод. Одна пятая миллиметра. Она была обнаружена после четвертого осмотра.
Когда инженер отошел от них, Ольга спросила мужа:
– Неужели раковина размером в одну пятую миллиметра может играть какую-нибудь роль? Ведь она так мала, что ее простым глазом и не увидишь.
– Звездолет, - ответил Мельников, - не должен иметь абсолютно ни одного дефекта. Даже самого, казалось бы, незначительного. В пути трудно, почти невозможно производить какой-нибудь ремонт.
– Одна пятая, - сказал Орлов. - И это недопустимо? Ну что ж! Вы меня успокаиваете. При такой подготовке нет оснований для беспокойства.
Мельников засмеялся:
– Вы хотите все-таки убедить мою жену, что боитесь полета. Она вам не поверит, как не верю этому я.
– А, так вы слышали? - весело сказал Орлов. - Но, верите вы или нет, я все-таки боюсь. Если это противопоказано для участников полета, есть еще время заменить меня кем-нибудь другим.
– В первый раз всем страшно, - сказал Мельников. - Дело не в том, чтобы не бояться, а в умении преодолевать страх.
Они стояли на самом краю бетонной стены, отвесно спускавшейся вниз, и хорошо видели весь корабль. Его исполинские размеры поразили и Орлова и Ольгу.
"СССР-КС3" имел в длину свыше ста пятидесяти метров и тридцать метров в поперечнике наиболее широкой части. По форме это была металлическая сигара с острым носом и массивной кормой, занимавшей треть корпуса, которая непривычному глазу могла показаться хаосом труб и раструбов различного размера и цвета, обращенных отверстиями во все стороны. Идеально гладкая поверхность звездолета не имела ни одного шва, и было непонятно, как скреплялись между собой его части. Только посередине, почти от самого носа и до кормы, были заметны две параллельные узкие щели, идущие на расстоянии полутора метров друг от друга.
– Это крылья, - ответил Мельников на вопрос жены. - Сейчас они убраны внутрь. Когда мы достигнем Венеры и погрузимся в ее атмосферу, крылья будут выдвинуты и корабль превратится в реактивный самолет. Кстати, каждое крыло имеет пятьдесят метров ширины, в той части, которая примыкает к корме. У носа они сливаются с корпусом корабля. Получаются два огромных треугольника. Если смотреть на корабль сверху, в то время, когда его крылья раскрыты, то он имеет очень странный вид. Представь себе равносторонний треугольник, высота которого равна ста метрам, а основание - ста тридцати. Позади этого треугольника хвост длиной в пятьдесят и толщиной в тридцать метров. Это корма корабля, его движущая часть. Представляешь?
