– Правда? Ты не шутишь?
– Нет, Винди. Мы действительно там были.
Винди хлопнула в ладоши, воскликнула «Ура!» и так резко вскочила на ноги, что мне показалось, будто сейчас она во плоти ввалится ко мне в офис.
– Чудесно!
– Теперь там сплошные джунгли. Ничего не осталось.
– Ну и ладно! Но вы ее нашли? Великолепно! Вы уверены? Откуда вы знаете, что там ничего не осталось?
Мне потребовалось несколько минут, чтобы все объяснить. Еще несколько минут мы говорили о том, какой фурор это произведет в археологическом сообществе. Наконец Винди, все еще сияя от радости, вновь перешла к челноку.
– Как выглядел этот Чарли?
Я описала его. Винди покачала головой:
– Никого не напоминает.
– В таком случае можно смело предположить, что ты ничего не знаешь и про «ищейку».
– Нет. Какую «ищейку»?
– Кто-то пытался нас протаранить.
– Сумасшедшие, – сказала Винди.
– Точно. Но теперь мы заявили свои права и думаем, что опасность миновала.
– И все же будьте осторожнее. Когда вы оформили заявку?
– Сегодня утром. Первое, что мы сделали этим днем.
– Нас включили?
– Иначе и быть не могло.
– Спасибо.
– Пожалуйста. У нас есть две просьбы.
– Слушаю.
– Нам хотелось бы прямо сейчас сделать объявление, так, чтобы шума было побольше. Эти идиоты должны понять, что публике уже все известно. На всякий случай – вдруг они не следят за переменами в Бюро новых открытий? Мы хотим, чтобы они знали: Марголия ушла у них из-под носа.
– Ладно. Завтра утром все организую. Что еще?
– Полагаю, разведка пошлет свою экспедицию?
– Конечно.
– Хорошо. Тогда действуйте побыстрее. Кем бы ни были эти люди, у них есть преимущество. Они могут многое награбить, прежде чем кто-нибудь окажется там.
После беседы с Винди я позвонила Шаре.
– Я слышала, что случилось, – сказала она. – Рада, что вы пропустили рейс.
– Это еще не все, Шара. Кто-то пытался разделаться с нами во время экспедиции.
Я рассказала ей про «ищейку».
– Как такое могло случиться? – спросила она. – Кто знал о том, куда вы летите?
Я поколебалась.
– Кроме тебя – никто.
Она прикрыла рот рукой:
– Эй, я никому не говорила.
– Об этом я и хотела тебя спросить. Никто не приходил, не задавал вопросов?
– Нет. Ни одна живая душа.
– Кто-нибудь мог иметь доступ к информации, которую ты нам предоставила?
Она глубоко вздохнула:
– Сотрудники.
– Какие сотрудники? Кто именно?
– Чейз, ее мог получить любой, работающий в администрации разведки.
– Шара…
– Я запускала программу у себя в офисе. К ней можно было получить доступ.
– Значит, его мог получить кто угодно.
– Прости, Чейз. Ты ничего не говорила про секретность.
– Я думала, это очевидно.
– Не настолько. Извини.
– Ладно. По крайней мере, мы знаем, что случилось.
– Если бы я знала, то использовала бы секретный код.
– Что ж, ничего не поделаешь.
– Я не знала…
Нам позвонил Фенн. В тот же день нас допросили еще двое следователей – мужчина и женщина. Мы рассказали им то же, что и первой группе, потом повторили это еще раз. Нас спрашивали, кто мог желать нашей смерти, и скептически качали головами в ответ на слова «Не знаем».
– Нет, конечно, враги у меня есть, – сказал Алекс. – В моем бизнесе без этого никак. Но ни одного из них я не могу назвать маньяком-убийцей.
– И вы полагаете, что они охотились за этой… Марголией?
– Да.
– Такого, пожалуй, не случалось со времен золотой лихорадки.
Следователи вели себя очень серьезно – «спасибо, мэм, вы абсолютно уверены?». Мужчина был приземистым и коренастым, женщина – высокой и стройной. Похоже, она была его подчиненной.
Они продемонстрировали нам фотографии всех Чарли Эверсонов, проживавших на планете, но похожего среди них не оказалось. Потом нам показали изображения преступников – с тем же результатом.
– Туда заложили бомбу? – спросила я.
– Да, – кивнула женщина. Голос ее звучал сдавленно – возможно, из-за еле сдерживаемого гнева. – Трудно поверить, – помолчав, добавила она, – что кто-то мог заложить бомбу в заполненный людьми транспорт. Куда мы катимся?
– Приняты все возможные меры безопасности, – сказал мужчина.
Алекс спросил, есть ли у полицейских идеи насчет того, кто мог это сделать. Те ответили, что подобную информацию предоставить не могут, посоветовав нам быть осторожнее и звонить, если мы заметим что-либо подозрительное.
– Не думайте, будто после подачи заявки вам ничто не угрожает, – сказала женщина. – Лучше вам не путешествовать вместе, пока мы все не выясним.
Главной темой новостей была катастрофа челнока. Археологические находки мало кого интересовали. Все же на следующий день Винди, как и обещала, собрала пресс-конференцию, и Алекс выступил с официальным заявлением. Стоя перед группой из полутора десятков журналистов – обычно в таких случаях их собиралось около сотни, – он сообщил им, что Марголия найдена.
В ответ послышались смех и презрительное фырканье. Он шутит, да?
Нет.
– Она действительно там. Мы там были.
– Они живы? – спросил кто-то, вызвав новый взрыв смеха.
– Нет. Планета давно мертва. Покрыта джунглями.
– Вы уверены? – публика начала успокаиваться. – В смысле – уверены, что побывали именно там?
– Да, – ответил Алекс. – Похоже, это не подлежит сомнению.
Он начал описывать увиденное нами и излагать наши версии случившегося. Вероятно, виной всему стала пролетавшая мимо звезда.
Журналисты донимали его вопросами больше часа. Как долго просуществовала колония до катастрофы? Как он чувствовал себя, оказавшись внутри «Искателя»? Как правильно произносится его название? Как мы оцениваем численность населения Марголии на момент ее гибели? Собираемся ли мы вернуться? Что нас туда привело?
К последнему вопросу Алекс был готов.
– Должен признаться, что честь открытия принадлежит не нам. «Искатель» нашли Адам и Маргарет Уэскотт почти сорок лет назад. Это была экспедиция разведки. Вернувшись, они все еще пытались осмыслить то, что увидели, но затем погибли во время землетрясения.
Снова посыпались вопросы, но Алекс продолжил говорить:
– К счастью, они привезли чашку с «Искателя», которая в конечном счете привела нас к кораблю.
Когда Алекс описал то, что мы нашли на погибшем корабле, все ненадолго замолчали. Но он не упомянул о трех контейнерах с бесценными артефактами, которые девять тысяч лет крутились в окрестностях Тиникума лишь затем, чтобы погибнуть при взрыве челнока.
Еще не успев выйти из здания, мы услышали, что Казимир Кольчевский выступил с заявлением, назвав наши действия «святотатством». Он был потрясен до глубины души и считал, что пора озаботиться принятием основательного закона, который «остановил бы воров и вандалов, зарабатывающих на жизнь тем, что грабят наше прошлое».
Когда мы направлялись в офис, нам позвонила Дженнифер Кэбот, ведущая «Утра с Дженнифер».
– Алекс, – сказала она, – хочу предупредить вас, что Казимир выступит в завтрашнем шоу: он будет говорить про Марголию. Возможно, вы захотите ему ответить?
«Казимир». Кольчевский явно был ее приятелем. Это на случай сомнений насчет того, чью сторону она примет.
Мы только что покинули основной транспортный поток и направлялись в сторону новостроек, выросших на месте старых лесов к западу от Андиквара. Алекс скорчил гримасу, которую обычно делает дома при виде летающих насекомых.
– В какое время вы хотите меня видеть? – спросил он.
Когда мы вернулись в офис, я спросила, не нужна ли ему моя помощь для подготовки к дебатам.
– Все в порядке, – ответил он. – Справлюсь сам. Можешь отдыхать. Ты это заслужила.
Идея выглядела неплохо, но у меня хватало дел. Нам были посвящены центральные сюжеты в выпусках новостей, у нас раздавались звонки клиентов со всего мира: каждый из них, похоже, считал, что мы привезли целую груду артефактов. На самом деле их было всего пять – три чашки, тарелка и табличка с текстом про Абудай.
Алекс, кроме того, получил двадцать с лишним просьб об интервью. Возможность была уникальной, и мне хотелось воспользоваться ею сполна.
Вечером я выделила несколько минут, чтобы поговорить с Гарри и сообщить ему о новостях. Это нужно проделывать время от времени с каждым аватаром: тогда он даст больше информации следующему, кто обратится к нему. Но обычно этим пренебрегают.
Я тоже делала это не слишком охотно, но сейчас не могла поступить иначе. Я рассказала аватару о том, что планируется новая экспедиция.
– Чейз, у меня есть к вам просьба.
– Слушаю.
– Если кто-нибудь узнает, что случилось с Самантой и моими детьми, сообщите мне.
Конечно. Но вообще это было глупо. Я знала, что он не может их помнить, никогда не знал их, даже не знал, как они выглядят. Он был лишь говорящей программой.
