по обшарпанным строениям, грязным окнам, ветхим балконам.
Бедность. Обреченность. Отсутствие надежды. Эти стены сочились тоской, унынием, страхом. Я чувствовала импульсы боли, исходящие из открытых дверей. Она была всюду, отравляла воздух и солнечный свет. Теперь я видела все, что раньше не хотела замечать.
Возле ступеней одного из домов сидел человек. Грязная одежда, спутанные волосы, рваная обувь. Он хотел есть. Я почему-то знала это, также, как и то, что у него в карманах нет ни цента.
Он ничего не просил. Никогда. Только надеялся, что возможно завтра удастся заработать пару монет и купить хлеба. Несмотря ни на что, он был светлым изнутри.
Я медленно приблизилась. Человек поднял голову, глядя на меня ясными синими глазами. В его взгляде мелькнуло удивление. Он не понимал, что мне от него нужно.
Я пошарила в кармане, выгребла немного денег. Пару долларов, несколько монет. Все, что было.
— На, держи, — произнесла я, протягивая деньги. — Купи себе еды.
— Спасибо мисс, — хриплым голосом ответил он, подставляя ладонь.
В его взгляде мелькнула надежда. Я узнала ее. Она внезапно появляется, когда ты знаешь, что упал на самое дно, и тебе уже не выбраться. Она приходит, чтобы перевернуть твой мир с ног на голову. Она не приносит денег, не дает жилья, не дарит хорошую работу. Но она позволяет поверить, что ты не один в этом мире, дает силы всего добиться самому.
К сожалению, моя надежда уже потеряна. Я отвернулась и медленно побрела дальше. Неожиданно рука натолкнулась на купюру в заднем кармане джинсов. Я остановилась под тусклым светом фонаря и расправила ее не ладони. Сто долларов. А я думала, что у меня с собой ничего нет… Я обернулась в сторону человека, сидевшего на улице. Он уже ушел. Жаль. Я бы отдала их ему.
Взгляд случайно упал на цифры, выбитые на краешке. Две тысячи тридцатый год. Я замерла, чувствуя, как заколотилось сердце. Луэс. Это он создал ее. Да, я тогда попросила отдать мне эту бумажку, а он усмехнулся, гладя на меня с презрением. Как же давно это было…
Я осталась стоять посреди грязной улицы, закрыв глаза и сжимая злосчастную купюру в кулаке.
* * *
Уже вторые сутки шел снег. Шел монотонно, не торопясь, тщательно посыпая город, словно стараясь скрыть всю грязь, накопившуюся за год. Твердые снежинки, подхваченные порывами ветра, стучали в окно, прося разрешения войти внутрь. Низкое черное небо нависло над землей. Я закрыла глаза и прислонилась лбом к холодному оконному стеклу.
У меня не было сил смотреть на этот мир. Все вокруг стало казаться искусственным, словно пластиковые игрушки в витринах магазина. Да, их делают настолько хорошо, что практически невозможно отличить от оригинала, но когда берешь в руки, то понимаешь, что это всего лишь подделка, и ничего более.
Человечество закрыли здесь, словно ядовитых ос в коробке, чтобы никому не доставляли неудобства. Вокруг меня все не настоящее — и небо, и солнце, и снег, пытающийся сейчас ворваться в мою квартиру. Мне казалось, что я просто задыхаюсь.
Одинокая звезда на мгновение вынырнула из-под плотной пелены туч, мелькнула яркой искрой, и тут же погасла. А где-то далеко есть настоящие звезды, воздух, ветер, море и он… Одинокий странник во вселенной, выполняющий свою миссию. Он смотрит сейчас вглубь вселенной и знает, что его там ждут. Он может долететь до любой планеты, стоит только захотеть. А я уже ничего не могу…
Мне приходится жить в клетке, из которой не убежать и не вырваться. Никогда… Страшное слово. Сейчас оно звучало в мозгу как приговор. Я уже не полечу на Прыгуне над поверхностью моря, чувствуя вибрацию от бьющих днище соленых волн, и никогда не получу за это головомойку.
Я никогда не буду держать в руках камень, поднятый мной с поверхности незнакомой планеты. Никогда не вдохну аромат диковинных цветов, растущих в космических оранжереях. Я уже никогда не увижу его глаза…
Душа тоскливо застонала, всхлипывая от боли. Ничего. Терпи. Скоро все закончится… Время излечит раны, сотрет из памяти его лицо и даст возможность дышать полной грудью. Я на это надеюсь. Все проходит. Я смирюсь с неизбежностью, снова буду ловить дождевые капли ладонями и смотреть на вечернее солнце, забыв о том, что оно не настоящее…
Из зеркала на меня рассеянно смотрела незнакомка. Потухшие глаза, морщинка между бровей, осунувшееся лицо. Еще недавно это был совсем иной человек.
Казалось, что я раскололась на тысячу частей — мелких острых осколков, которые ранят меня саму.
С ним я была другой. Сильной. Живой…
Внезапно захотелось вернуть свои длинные каштановые локоны. Я грустно усмехнулась. Теперь уже не получится. Можно лишь нарастить волосы и сделать завивку, но это тоже будет не настоящее. Подделка… Все это глупо и бессмысленно.
Я невольно зажмурилась, вспомнив, как в мои локоны зарывались его пальцы. Душа содрогнулась от боли. Мне нужно их вернуть, во что бы то ни стало. Я знала, что будет лишь больнее, но в тот момент было уже все равно.
А что, если… Что если попробовать? Я понимала, что ничего не получится, и я снова испытаю разочарование, но надежда не хотела угасать. Слепая, безумная, умирающая надежда, которая зачастую толкает людей на необдуманные поступки.
Я сосредоточилась изо всех сил, пытаясь почувствовать в себе поток энергии и увидеть облако, вращающееся вокруг.
Пусто. Внутри был вакуум, похожий на тот, что окружает далекие звезды.
— Ничего не выйдет, — тихо прошептала я, чувствуя теплую слезу, покатившуюся по щеке. — Я уже ничего не могу.
Попробуй. Еще раз…
— Нет! — в сердцах прошипела я, смахивая слезу со щеки. — Нет! Не хочу. Я теперь живу среди людей. И здесь не место…
Я не смогла подобрать нужного слова. В памяти внезапно возникло его лицо, и я невольно задохнулась. Казалось, что сердце пронзили ледяной иглой. Когда я смогу забыть тебя? Когда? Это невыносимо…
Душа сжалась от боли, словно воздушный шар, который прокололи иглой. Из углов комнаты наползали черные тени, тянули ко мне скрюченные щупальца, злобно шипели. Выгоняли прочь.
Накинув на плечи куртку и, схватив дрожащими руками ключи от машины, я захлопнула дверь квартиры и бросилась вниз по лестнице так, словно за мной гнались. Этот мир душил, впиваясь крючковатыми пальцами в горло, лишал желания жить. Оставалось лишь одно желание — бежать. Бежать, сбивая ноги в кровь, подальше от этого угрюмого города, людей, машин, неоновых вывесок, мерцающих в темноте разноцветными огнями.
Холодный ветер резко дунул в лицо, спутал волосы. Я остановилась
