— только аккуратно… Не торопитесь…
Двое подручных подошли к правофланговой девушке. Она было довольно рослой, крепкой, но гармонично сложенной.
— Расслабься, — выдохнул ей в ухо один из мужиков, стоявший сбоку, — и руки сложи за спиной
А тот, что стоял сзади, чуть подприсел, подбивая ноги девушки своими коленями. Та, пискнув от неожиданности, почти обрушилась коленями на камень. Но, в последний момент мужики удержали её от падения, ну, и от травм, придержав её за бока.
Теперь она стояла на коленях со сложенными сзади руками.
— Ты смотри, какие послушные-то, — услышал я голос Лизы.
— Ничего удивительного, — хмыкнула Зара, — они же сюда добровольно пришли, так чего трепыхаться то?
— Давайте и остальных, — удовлетворённо крякнул Велизарий.
Сам же, поманил к себе Эйшет и они встали по бокам от коленопреклонённой неофитки.
В руках у Эйшет был тазик с кровью бедного козлика, в которой плавал огрызок его же сердца.
Барон намотал на свою левую руку волосы неофитки и рывком, таким резким, что девушка непроизвольно охнула, запрокинул её голову.
— Открой рот, — утробно пророкотал он, и девчонка, которую он продолжал держать за волосы, послушно разомкнула полные губы.
Велизарий же не глядя потянулся к тазику, нащупал плавающее в крови сердце и ухватил его.
Затем он поднёс этот комок плоти ко рту девушки, и сильно сжал пальцы, выжимая кровь прямо в рот удерживаемой за волосы неофитки.
— Прими причастие, — нараспев произнёс он, и стоявшие в круге сектанты отозвались:
— Прими…
— Нарекаю тебя Нахемой.
— Да-а-а, — вдруг вырвалось у вкусившей жертвенной крови девушки, — я Нахема! — звонко прокричала она и тягуче облизнулась подвижным розовым язычком.
Вкусившая жертвенной крови девушка продолжала стоять на коленях, но руки её, прежде сложенные за спиной, вдруг ожили, и потянулись к барону.
Тот же, бросив то, что было когда-то козлиным сердцем, обратно в тазик, окунул туда заодно и свои пальцы, после чего немного нагнулся, и начал старательно выводить кровью бедного козлика на упругой груди Нахемы какие-то мистические знаки.
Как раз когда он рисовал концентрические окружности вокруг затвердевшего соска на правой груди неофитки, она запустила руки под балахон Велизария.
Спустя несколько секунд главный сектант оторвался от рисования и недоумённо воззрился на расшалившуюся не в меру девушку:
— Не торопись, дитя моё, — сказал он, сально улыбаясь, — сначала Хозяин познает тебя, ну а потом, если он подарит тебя мне, недостойному, то мы с тобой сможем свести и более близкое знакомство.
Но, видимо он был не достаточно убедителен, так как Нахема продолжала совершать активные движения руками под полами его просторного балахона.
Судя по звукам, которые начал издавать барон, её действия не оставили его равнодушным, но, блюдя ритуал, он таки нашёл в себе силы отказаться от незапланированного удовольствия и сделал шаг назад.
Нахема пыталась последовать за ним, но один из мужиков — ассистентов не позволил ей этого сделать, придержав за плечи и прохрипев в девичье ушко:
— Не дёргайся, коза, всё только начинается, — затем гнусно хихикнул, и продолжил, — не волнуйся, Хозяин тебе сделает приятно, да так, что домой в раскорячку пойдёшь.
Хоть лица девушки видно не было, по её позе было ясно, что она несколько расстроена тем, что ей не позволили продолжить начатое.
— Успокоилась? — сварливо поинтересовался барон.
Девчонка утвердительно кивнула головой, как бы подтверждая, что уже спокойна.
— Потерпи немного, — Велизарий положил ладонь на макушку коленопреклоненной аколитки, — Хозяин позаботится о тебе…
С её губ сорвался толи стон, то ли рычание. Видимо, разбуженное ритуалом вожделение, всё-таки, покинуло её не совсем.
— Терпение, дочь моя, и не хватай меня опять за ноги, — он ловко отстранился от Нахемы, ускользнув из её рук, — ты тут не одна, мне же и другими надо заняться, — и сделал шаг к следующей девушке, уже стоящей на коленях.
Эйшет с тазиком двигалась за ним, как привязанная.
И всё повторилось. Ещё одна неофитка получила тайное имя, под которым её будут знать в секте, тело её покрылось кровавым мистическим узором, и ритуал продолжился.
Барон шагнул к следующей обнаженной неофитке, дрожащей в предвкушении…
— Эк их растарабанило то, — на этот раз Прокопьич не удержался от комментариев.
— Их растарабанило? — смех Алевтины рассыпался серебром по комнате, — ты бы, Семён Прокопьич, на себя сейчас в зеркало глянул бы, — и опять залилась смехом.
— А что я? — вскинулся наш главный гвардеец.
— Семён Прокопьич. — вступила в разговор Истер, — действительно, глянул бы в зеркало, всё бы сам понял… Усы торчком, глаза горят, слюна из уголка рта свисает…
Семён вскинул руку к лицу и провёл обшлагом мундира по рту.
— Ну, насчёт слюны я пошутила, — Истер в притворном раскаянии опустила глаза, безуспешно пытаясь задавить улыбку, упорно старающуюся выползти на её лицо.
— Как дети малые, право слово, — подумалось мне, — им скоро в бой идти, и не факт, что все после этого боя останутся целыми и невредимыми. А вот, поди ж ты, веселятся, как ни в чём не бывало…
— Так, не расслабляемся, — я попробовал привести в чувство не в меру развеселившихся девушек. Что то глазки у них у всех стали масляными, взгляды двусмысленными…
Вон, не только Алевтина, но даже и Эви как-то уж очень многозначительно поглядывают в мою сторону, что в пору предположить, что посмотрев на то непотребство, что творится у сектантов, они напрочь забыли, зачем мы все тут, собственно, и собрались.
— Серьёзнее, скоро уже всё начнётся. — воззвал я к разуму собравшихся, — думаем о деле а не о разврате.
— Андрей, с нами всё нормально, — попыталась отмазать своих подруг Светка, но, слава богу, я отметил, что лихорадочный блеск покидает девичьи глаза, уступая место сосредоточенности…
— Будете так реагировать, — сказал я, закрепляя достигнутый успех, — я трансляцию отключу!
— Не надо, — хор голосов, произнёсших эти слова включал не только голоса девушек. И Прокопьич, и Серёга тоже выразили явное желание продолжать наблюдать грязные игры дьяволопоклонников.
А там Велизарий, надо сказать, времени не терял.
Покуда я пытался немного снизить накал страстей, возникший в нашем коллективе из-за просматриваемого контента, он успел размалевать кровью жертвенного козлика всех коленопреклонённых неофиток, и теперь
