Ознакомительная версия.
У нас не вернулось тридцать кораблей. Большей частью мелочь с пилотами-новичками, но было и несколько опытных пилотов на хороших кораблях. Пятерых удалось вытащить — они катапультировались из сбитых кораблей в жилых отсеках.
Администрация Плюшки заявила, что все корабли будут отремонтированы за счет станции, а лишившейся кораблей пятерке предоставят новые — в пределах того же класса. Также были обещаны призовые начисления, повышения в уровнях, медали и ордена, праздничный банкет для участников «Битвы при Плюшке» и прочее, прочее, прочее…
Я долго допытывался у всех, кем был Бегун. С трудом удалось выяснить, что ему было лет двадцать с небольшим, что фамилия его была Бегунов, что пилот он был средненький, но азартный и вполне довольный тем, что попал на Плюшку. В общем — рядовой этой странной космической войны.
Потрепали и мой «Феникс», и «Мурену» Лены. Восстановить корабли обещали не раньше, чем через два-три дня.
Вечером мы сидели в баре. Вопрос о том, виноват я или нет, надо ли у меня отбирать корабль, больше никто не поднимал. Я видел Инну, видел Вадима Эдуардовича — мы поздоровались за руку, но ничего друг другу не сказали.
Надо было понимать так, что я доказал свою полезность и право владеть хорошим кораблем.
— Когда напарника убивают, это всегда неприятно, — сказала Лена. — Даже если совсем его не знал… Давай… покой ему среди звезд… ему и всем остальным.
Мы выпили не чокаясь. Бар сегодня пользовался повышенной популярностью, заняты были почти все столики. К Плюшке слетались пилоты, прослышавшие о случившемся, ангар был уже полон и корабли швартовались к корпусу станции.
— Они еще никогда не приближались к станции, — задумчиво сказала Лена. — Раньше жуков встречали на границах освоенной зоны.
— На каких именно границах?
— Да на любых.
Я задумался.
— То есть мы где-то посередине их территории?
Лена пожала плечами.
— Возможно. Или на пути миграции.
— Или им не нравится, что вы тут в астероидах ковыряетесь, экологию нарушаете… — в тон ответил я. — Понятно. В общем, вы такими мелочами, как контакт с чужим разумом, не озадачиваетесь. Подумаешь — оранжевые жуки…
— Не заводись, Катран, — миролюбиво сказала Лена. — Они появляются редко и непонятно откуда. Они не идут на контакт. Как нам с ними общаться? Как изучать? Вот, сбитые корабли сейчас буксируют к Плюшке, станут в них ковыряться… может, поймут чего… Хорошо то, что мы вообще отбились! Да и повод отдохнуть теперь есть, пока починят корабли…
У нее на руке пискнул комм. Лена поднесла браслет к уху, послушала несколько секунд, потом ответила:
— Да. Со мной. Сейчас.
Она встала и кивнула мне:
— Пошли, Валентин. Начальство зовет. Говорят, к нам есть разговор…
— Продолжат отбирать корабль? — спросил я сердито.
— Да не бойся, никто теперь у тебя ничего отбирать не станет. Слишком хорошо себя проявил.
В этой части станции я еще не был. Да и не смог бы сюда пройти, если бы меня не пригласили — двери на мой комм не реагировали, открывались только по команде Лены — и то потому, что ей дали временный допуск.
Научный и административный сектора занимали центр Плюшки. Сюда собирали тех прибывших, кто имел более или менее подходящее образование — физиков, химиков, математиков, программистов. Некоторые, как я понимал, от этого были не в восторге.
Отгороженные от общих помещений, нечасто туда выходящие, они получили взамен уникальную возможность — исследовать чужие технологии. И пытаться их воспроизвести.
— Это банк матриц, — сказал Вадим Эдуардович. — Впечатляет?
Да, это впечатляло.
Представьте себе помещение длиной метров сто и высотой метров десять. Стены — от пола до потолка — закрыты решетчатыми стеллажами с ячейками примерно полметра шириной — метр высотой.
И в каждой ячейке — закрепленный в прочных зажимах — прозрачный цилиндр с синеватой опалесцирующей жидкостью внутри.
— На Плюшке три синтезатора, — сказала Инна. Они привели нас сюда вдвоем с Вадимом Эдуардовичем. — Один пищевой — он продуцирует только пищу. Второй создает вещи. Третий, самый большой, производит корабли. Как они работают — мы даже не пытаемся понять. Мы можем создавать малые синтезаторы, их покупают кланы и альянсы, ставят на своих планетарных базах. Так вот, наши ребята пытались один такой разобрать… в общем, это не для наших мозгов.
— Классический «черный ящик», — добавил Вадим Эдуардович. — С одного конца подается энергия и материя… никакой трансмутации материи нет, конечно, если тебе нужен предмет, в котором на десять частей углерода приходится одна часть железа — изволь засунуть в люк мешок угля и железную чушку. В матрице огромное количество программ, но оно конечное. Скажем, матрица корабля типа «Прайм» занимает банку целиком. В большом синтезаторе двадцать гнезд и все они заняты. Если мы найдем какой-то новый тип корабля, то что-то придется убирать на склад.
— И сколько матриц вы уже проверили?
— От силы одну двадцатую. Но и тут сюрпризы… часть матриц — запасные, и совершенно случайно обнаружилось, что в запасной матрице оружия на одну единицу больше.
— Гасильник.
— Именно. Сейчас мы начали перепроверять запасные матрицы, возможно, там есть и еще сюрпризы.
— Нормальный кофе, например, — вздохнула Инна. — Синтезатор производит кофе, он вкусный… только знаете, в чем беда?
Я покачал головой.
— Он без кофеина. Нормальный кофе у нас только тот, что иногда забрасывают с Земли.
— Отсюда и похитили гасильник? — спросил я.
— Нет. — Вадим Эдуардович покачал головой. — Уже из лабораторий… Мы не ожидали такого, если честно. Еще никто не пробовал идти против Плюшки. Пробиться к власти — да, а вот обворовать… по сути — объявить войну…
— Вы их не нашли?
— Нет. Они покинули систему через несколько часов после вас. Бросили свою базу, даже большую часть оборудования… У них явно была приготовлена запасная позиция.
— А много времени им понадобится, чтобы сделать гасильник?
— Все зависит от материалов, которые у них есть. — Он явно ждал этого вопроса. — Большая часть элементов добывается просто. Углерод, железо, кремний… даже гафний и рубидий — все это можно добыть во многих местах. Проблемы у них могут возникнуть с металлами платиновой группы. Прежде всего с рутением.
— Его не так уж и много надо, — вставила Инна. — Плюшка потребляет в год два-три килограмма рутения. В малых количествах его добывают вместе с платиной…
— Проблема в том, что для гасильника им нужно много рутения. Очень много. Больше четырех килограммов. Вряд ли у Ищущих есть разведанные запасы платиновых руд. — Вадим Эдуардович скептически улыбнулся. — Мы же с ними нормально торговали все это время… они бы не преминули продавать нам редкоземельные металлы. А они, напротив, покупали… по чуть-чуть. Для своих синтезаторов, для производства оружия и боеприпасов.
Ознакомительная версия.
