я вышел из-за дома.
— У меня для тебя приятная новость — ты будешь участвовать в королевском турнире.
— А можно обойтись без него?
Я прекрасно понял, о каких соревнованиях идет речь. О тех самых, на которых Иста решила взять приз. Честно говоря, мне совсем не хотелось ни выступать там, ни видеться с ней.
— Странный ты, — женщина непонятно улыбнулась. — Другие из кожи вон лезут, чтобы попасть, а ты отказываешься. Впрочем, она просто поставила меня перед фактом, что ты участвуешь. От нее же зависит твоя учеба.
За разговором мы вошли в дом. Иола пошла через холл прямо, а я повернул в сторону кухни. Только вошел в кухню, как что-то мигнуло красным светом. Быстро оглядел помещение, думая, что напортачил с плитой или еще что и начался пожар. Но нет, все в порядке. Только после этого сообразил, что свет был из-за спины. Выйдя в холл, увидел, что под моей хозяйкой горела пентаграмма или печать призыва.
Магическая вселенная, Инферно, домен Ка́рстардт.
С тех пор, как эта диверсантка домена Драурр выкрала часть артефакта, повелитель постоянно пребывал в скверном настроении. Любой житель другого домена уже давно бы все рассказал, но эти совершенно не вписывались в стандарты демонов. К чему, например, было терпеть этой Иолата́нне постоянные пытки? Другая уже давно бы все рассказала и заняла подобающее место рядом с ним, возможно, он бы ей разрешил посещать свое ложе. Эта же все терпела ради непонятно чего. И что говорить о его настроении, когда та исчезла вместе с палачом?
Артефакт, части которого ему удалось раздобыть с огромным трудом, так и не был собран. А ведь он мог помочь покорить не только домен Драурр. Иолата́нна исчезла вместе с призванным палачом и вернуть ее обратно не представляется возможным. Условия призыва действовали только на призываемого, а она попала туда случайно, поэтому Срединные миры не будут пытаться ее вытолкнуть обратно в Инферно. Сбежала прямо у него из-под носа, и это еще больше портило и без того скверное его настроение.
Но ему в очередной раз повезло. Неизвестно где и как сохранилось в Срединных мирах его истинное имя, но именно по нему он был призван. Записи были невероятно старые, так как там он фигурировал еще архидемоном, поэтому маг-демонолог поставил защиту против такого демона. Пересилив, хотя и с трудом, подавляющее сознание воздействие пентаграммы вызова, он сумел покинуть ее. Убивать неудачника он не стал, заключив с ним договор. Если тот в течение месяца сумеет призвать демонессу, свободно находящуюся в Срединных мирах, то он сохранит ему жизнь.
Этот стимул, как подозревал повелитель, стал решающим. За три дня до истечения срока, он почувствовал призыв. Это был не вызов с помощью пентаграммы, а действие магического договора. Демонолог сообщил, что решил проблему, поэтому повелитель забрал его к себе домой.
— Ты уверен, что все получиться?
— Да. Этот контур из священного дерева Верхних миров на время создаст небольшое пространство Срединных миров. Тогда пентаграмма вызова должна сработать.
— Должна или сработает? — прорычал повелитель.
— Я не проверял, поскольку ветви священного дерева осыпятся прахом после применения, а больше добыть мне не удалось.
— Не получиться, одним магом-человечком станет меньше.
Демонолог еще немного поколдовал с ветвями, соединяя их неизвестным демонам заклинанием, и те засветились белым светом. Не мешкая, он начал очень быстро творить пентаграмму высшего призыва. Даже повелитель впечатлился скоростью. Ярко вспыхнула пентаграмма, но там никто не появился.
— Сопротивляется, — сквозь зубы процедил маг, — или кто-то помогает ей. Ничего, сейчас мы вас обоих вытащим или сколько там вас имеется.
Он взял в руки выданный повелителем кристалл, который хранил в себе энергию инферно, и стал вливать ее в заклинание. Свет от пентаграммы начал ослеплять даже сквозь прикрытые веки. Он чувствовал, что еще немного, совсем чуть-чуть, и упертая демонесса появился здесь.
Внезапно…
Яркая вспышка накрыла пентаграмму. Демонолог не успел ничего сделать, упав трупом. Кристалл с энергией инферно взорвался и, вместо того, чтобы погасить неприемлемую здесь энергию, усилил ее. Ярко засияли ветви священного дерева. В следующий миг еще одна вспышка накрыла это место, но не исчезла.
Над исчезнувшей пентаграммой сиял шар ослепительно белого света.
Когда произошло непредвиденное, повелитель домена быстро начал творить защитные чары. Он был мастером и успел, но мощь света сметала одну преграду за другой. Он видел, как погибли от него помощники его, как улетает душа демонолога, которую он хотел бы поймать, но не мог этого сделать. Он расходовал свои силы на защиту, но гибельная для любого жителя инферно энергия продолжала приближаться к нему, уничтожая защиту. Еще немного и…
— Р-р-р, — зарычал от боли демон.
Но свет исчез. Он выжил, сумел защититься, но радость оказалась преждевременной. По силе он сейчас был не выше архидемона первой ступени. Но это еще не все — свет разрушил его связь с сердцем домена и оно теперь ему не подчинялось. Более того, в теперешнем состоянии он не мог его подчинить. Понимал, что очень скоро об этом станет известно соседям, которые наверняка захотят наложить свою лапу на его владения. А для гарантии его просто-напросто убьют.
И он бросился в бега, в надежде, что после того, как наберет силу, вернется и подчинит сердце.
Магическая вселенная, мир Хо́ррос, город Эрико́н.
Первой моей мыслью было: «Почему она решила создать пентаграмму прямо под собой?». Но потом я увидел застывшую хозяйку с признаками явной внутренней борьбы на лице. Причину понять совсем не сложно — это непонятная магия из раздела демонологии так действует на нее. Возможно, сделал это тот аристократ, которого она унизила в поединке. Не сам, конечно, а нанял убийц. Опыт в разрушении заклинаний у меня имелся. Поэтому, подскочив к краю пылающего рисунка, я ударил в него кулаком, направив в него взрывную волну энергий. По наитию использовал не только астральную и ментальную, но и ту самую, из которой рождаются золотистые искорки. Причем постарался добавить ее как можно больше.
Рисунок на полу исчез, и тут же услышал звук упавшего человека.
— Ага, так вот кто это.
Я смотрел на сидящую на полу свою хозяйку. Вот только выглядела совсем по-другому, и однажды я уже имел возможность лицезреть
