– Уверена! И вы тоже можете в этом не сомневаться. Извините, я закрою дверь.
Люк захлопнулся у меня перед носом. Я постоял немного и, ошеломленный, ушел. Не желая возвращаться на мостик и боясь одиночества в каюте, я побрел дальше по коридору. Словно по наитию спустился на третий уровень со смутным желанием увидеть шефа, услышать его голос, который всегда меня успокаивал.
Идя по круговому коридору третьего уровня, я услышал впереди смех. Из-за поворота несся мяч. Матросы иногда собирались по вечерам поиграть в футбол, хотя это считалось нарушением правил. Я инстинктивно отбил мяч и пошел за ним.
– Давай, врежь, Мори! Представь, что это голова командира Кида! – Послышался смех.
– Молчи, пока он и тебя не достал, – раздался чей-то насмешливый голос.
– Смирно! – крикнул кто-то. Мяч ударился о стенку и, отскочив, покатился ко мне. Я поставил на него ногу.
– Продолжайте. – Матросы больше не стояли по стойке «смирно», но ждали, когда я уйду. Я кожей ощущал их враждебность. Не следовало им мешать. Пойди я в другую сторону, не наткнулся бы на них.
– Когда-то я тоже играл в футбол. – Жаль, что ни у кого не хватало храбрости пригласить меня погонять мяч. В наступившей тишине кто-то вежливо спросил:
– Правда, командир?
– Это было давно. Можете продолжать, – сказал я и ушел так быстро, как позволяло мне мое положение. По пути к машинному отделению я не услышал больше ни звука. Макэндрюс находился внизу, в шахте синтеза, контролируя процедуру профилактического обслуживания клапана. Пришлось вернуться на первый уровень. Но на сей раз я выбрал западный коридор, минуя кубрики матросов.
Пройдя мимо мостика, я направился в сторону пустующих лейтенантских кают и кубрика гардемаринов. Я не решался постучать и стоял перед дверью, когда вдруг она распахнулась и появился улыбающийся Сэнди. Увидев меня, он невольно попятился и, перестав улыбаться, замер по стойке «смирно». Алекс вскочил с койки и тоже встал «смирно».
Дерек, скрестив ноги, сидел на палубе, держа в руках пару башмаков. Своей очереди ждали еще три пары. Он отложил в сторону крем и щетку и ловко поднялся.
– Вольно! – скомандовал я. Все вернулись к своим занятиям. – Как дела, ребята?
– Отлично, сэр. – Так хотелось, чтобы Алекс по-прежнему назвал меня мистером Сифортом.
– Где Вакс? – спросил я просто так, чтобы поддержать разговор.
– Мистер Хольцер ушел в кают-компанию пассажиров, сэр, – ответил Сэнди почти дружески, не то что Алекс, который не мог расслабиться.
– А чем занимается кадет?
Наступило неловкое молчание. По традиции офицеры не замечают кадетов. В разговор вмешался Сэнди.
– Мистер Хольцер сказал, что его туфли не блестят, как положено. Вот он и тренируется на наших, – Все было в пределах нормы.
– Хорошо. – Я осмотрелся. После капитанской каюты кубрик казался совсем маленьким. Я с трудом сдержался, чтобы не приказать заправить мою собственную койку.
Алекс бросил взгляд на свое плохо заправленное одеяло и отвел глаза.
– Спокойно, мистер Тамаров, это не проверка. – Я был очень обязан ему, поэтому добавил: – В последнее время я доволен вами, мистер Тамаров, впрочем, как и остальными.
– Благодарю вас, сэр, – последовал быстрый и вежливый ответ Алекса.
Надо было поощрить и Дерека.
– Вас это тоже касается, мистер Кэрр.
Он быстро поднял глаза, убедился, что я не шучу, и, успокоившись, ответил:
– Благодарю вас, сэр. – Это прозвучало вполне искренне.
Пора было уходить. Заводить разговор или обмениваться мнениями не положено. Только любезностями.
– Возвращайтесь к своим занятиям, – Я открыл люк.
– Благодарим за визит, – выпалил Алекс. Это уже было кое-что.
– Последний. – Я просматривал список параметров со всеми отметками о проверке и замечаниями. Пилот кивнул:
– Да, сэр. На тысячу четыреста параметров всего девять «клопов».
Я поежился, вспомнив о воздухообменниках. Дарла вполне могла всех нас угробить.
– Хорошо, мы исправим их завтра.
Я снял с ночного дежурства пилота и главного инженера и сам тоже ушел, чтобы утром на свежую голову проверить каждую напечатанную команду.
В тот вечер я едва поборол искушение зайти в лазарет за очередной таблеткой. Я приказал бы дать ее мне, если бы даже доктор Убуру заколебалась. При одной мысли об этом я уснул как убитый.
Когда Рики принес завтрак, я сказал ему:
– Как только закончим с ремонтом, вы сможете принять присягу, мистер Фуэнтес.
Он просиял, широко улыбнулся:
– Ну, я просто тащусь! Благодарю, командир! А скоро это будет?
– Завтра станете кадетом, как мистер Кэрр. А через месяц, надеюсь, дослужитесь до офицера!
Он понимал, что я шучу, и сказал:
– Так быстро не бывает, сэр. Но я буду изо всех сил стараться. И через несколько месяцев, может, стану соответствовать. – Он помолчал. – А что, сэр, обязательно надо плакать?
Он меня озадачил.
– Что ты имеешь в виду, Рики?
– Ну, как Дерек. Когда он идет на склад, то всегда плачет. Мне тоже надо будет плакать?
– Да нет, по-моему, не надо. Ты слишком счастлив, чтобы плакать.
В голове у меня замелькали разные мысли.
– А откуда ты знаешь о Дереке?
– Я видел его, сэр, и слышал, как он плачет. Но ничего не сказал ему об этом.
– И не говори. Это приказ. Вы свободны, мистер Фуэнтес. Идите и учите присягу. Не выучите – не назначу вас.
– Есть, сэр! – Он выбежал почти вприпрыжку. Ах, если бы все проблемы решались так же легко!
Мы с главным инженером и пилотом заперлись на мостике, перевели Дарлу на ввод команд с клавиатуры, отключили системы безопасности, которые ранее восстановили, и приступили к работе. Я печатал на клавиатуре очередное исправление, главный инженер и пилот проверяли, и лишь после этого я нажимал клавишу ввода. Нам предстояло заменить всего девять параметров, но на это ушло около часа. Я хотел быть абсолютно уверен в том, что не допущена ошибка.
И вот мы закончили. На всякий случай я сделал новую копию входных параметров, и мы проверили каждый пункт, в который внесли поправки. Исправленные цифры появились на экране головида.
– Как вы считаете, джентльмены, можно включить ее «в линию»?
Пилот и главный инженер переглянулись.
– Мы выполнили все пункты инструкции, – заметил мистер Хейнц. Главный инженер кивнул.
– Отлично.
Шаг за шагом мы восстановили Дарлу, реактивировав механизмы защиты и безопасности. Теперь оставалось вернуть ей индивидуальность. Я напечатал на клавиатуре:
«Восстановить сегмент речевого общения».
«Подтверждение: сегмент речевого общения восстановлен».
«Отменить выдачу ответов только в символьно-цифровой форме».
