На месте ее правого глаза теперь была масса соединительной ткани, перекрученной и неровно сросшейся после, судя по виду, старой раны. Несколько глубоких шрамов пробороздили правую половину лица, пересекли губы и скривили их в вечной усмешке. Ее волосы были острижены очень коротко, а кое-где на черепе виднелись проплешины, где волос не было вовсе.
— Сьюзен… что с тобой случилось?
Она, похоже, удивилась.
— Ты не… конечно же нет. Какой сейчас год?
— Какой год? — Шеридан моргнул и попытался подняться на ноги. Вышло неудачно, и он повалился опять. Сьюзен просто наблюдала за ним, и единственной эмоцией на ее лице было любопытство.
— Год? Какой сейчас год?
— Пятьдесят восьмой, — прохрипел он. — Две тысячи двести пятьдесят восьмой.
— Конечно, — она вдохнула. — Миссия на Эпсилоне-3. Я не припомню, чтобы слышала об этом, но, похоже, ты опять мастерски запутал отчеты, когда вернулся… Это значит… значит, мы не победили, но…
Жужжащий шум загрохотал в ушах Шеридана, и он был вынужден зажать их руками.
— Нет! — крикнула Сьюзен. — Мы победим. Это просто. Его мы используем как приманку. Все, что нам надо сделать, — убить одного человека, и тогда все закончится прежде, чем началось. Я знаю, что делаю, поверьте мне.
Говорила ли она с Шериданом, или с кем-то еще? Он пытался вслушаться, но ему едва удавалось рассслышать, что она говорит. Это было непонятно. Ничего не было понятно.
— Анна…
Он уронил голову и провалился в беспамятство.
* * *
— Есть новости об остальных? — поинтересовался Синклер. Он отдыхал, прислонившись к стене. Его новая биология все еще доставляла ему проблемы. Он был минбарцем недостаточно долго, чтобы привыкнуть. Что ж, он недолго был минбарцем физически. В духовном смысле он всегда был минбарцем.
— Нет, нет, — отозвался Затрас. — Hи слова. Может быть, живы, может быть, мертвы, может, еще хуже. Враг здесь.
— Хотел бы я…
— Если бы желания были рыбами, то в море для воды не осталось бы места, — сказал Затрас и ухмыльнулся. — Человеческая пословица. Затрас выучил пословицу. Хорошая пословица. Хотя дома у Затраса воды нет. И рыбы тоже, но все равно — это хорошая пословица.
— Надо помочь Шеридану.
— Нет, — прошептала Деленн, и Синклер оглянулся на нее. Было удивительным увидеть ее снова, после такого долгого срока. Она еще не прошла трансформацию, и ему не довелось знать ее, как полную минбарку, но она была одним из его ближайших союзников и лучших друзей. Он надеялся, что ей удалось выжить в атаке на Эпсилон-3.
— Это ловушка, — медленно сказала она. — Они хотят убить тебя, Избранный. Мы не можем допустить этого.
Неожиданно для себя Синклер рассмеялся.
— Избранный? Ты никогда не придерживалась формальностей со мной прежде, Деленн. Меня зовут Джеффри. Я куда больше ценю такое обращение.
— Джеффри? — Она, похоже, нашла это имя трудным для произношения, но кивнула. — Очень хорошо… Джеффри, но все равно это ловушка.
— Я знаю, — тихо ответил он — Знаю, но как однажды сказала мне очень мудрая и прекрасная леди, у меня есть судьба, и я знаю, что моя судьба не позволит мне умереть здесь, — он усмехнулся. — А кроме того, у меня есть небольшая… поддержка.
И она поняла.
— Кош, — прошептала она. — Его зовут Кош.
* * *
— Судьба. Минбарцы вечно твердят о ней. Судьба и предназначение. Так какой была моя судьба? Я могла стоять там, где ты стоишь сейчас. Я могла бы помочь строить эту станцию и контролировать ее. Я могла бы носить твою форму, занять твое место, и ради чего? Чтобы я сдохла здесь, как ты. Чтобы они пришли за мной, как за моей матерью и моим отцом.
— Пси-корпус и минбарцы. Они друг друга стоят. Пси-корпус отобрал у меня мать, минбарцы — отца и брата. Моя мать была единственным человеком, кто любил меня такой, какая я есть. Знаешь, на что это похоже? Отец обо мне никогда не беспокоился. Брат… они забрали его у меня!
— И теперь — это. Посмотри на меня, Джон. Теперь ты не считаешь меня красивой, верно? Когда-то считал, я помню. Но сейчас уже нет. Ты это сделал со мной. Может, и не своими собственными руками, но это твой палец был на курке, а рука — на ноже.
— Почему ты не мог дать другого ответа? Если бы только… если бы только ты сказал что-нибудь иное. Почему ты не мог пожелать денег или власти, как любой нормальный человек? Тогда бы ты был бесполезен для нас, и мы оставили бы тебя умирать в той камере. Но нет, ты не мог не ответить, верно? Показал всю жажду мести, всю ненависть, весь гнев, и стал нашим проклятьем.
— Для меня это был несчастный случай, пойми. Я потерпела крушение на их планете. Несчастный случай, и когда они спросили меня, что я хочу — я не раздумывала. Мне было больно, а они обещали помочь мне, и я слушала и отвечала. Hо ты… тебя они называют связующим звеном. Все крутится вокруг тебя, и ты привел нас к этому. Думаешь, мне этого хотелось? Думаешь, хотелось? Нет. Чем мы стали, и что ты сделал… ты привел нас ко всему этому.
— Hо это уже не важно, Джон. Понимаешь, все это можно исправить. Они придут за тобой. Я знаю, они придут… потому что ты слишком важен. И мне легко тебя найти. Я вживила в твое тело «жучка»… очень давно. И он все еще работает. Говори, что хочешь про моих… друзей… но они знают, как делать надежные вещи.
— И они придут за тобой. Они придут, и мы их прикончим. Мы убьем Валена, и изменим историю, и мы выиграем. Нет минбарцев, нет Битвы на Рубеже. Ничего этого не будет. Мы сами будем распоряжаться своей судьбой, с самого начала, и на этот раз… на этот раз все будет куда лучше.
— И я буду свободна.
Шеридан с трудом поднял глаза. У него были еще две вспышки: одна — когда Элизабет родилась, и вторая — когда она погибла. Он устал, все тело ныло, а в душе была мука; он едва слушал ее. Он только смотрел.
— Сейчас ты не можешь его видеть, — проговорила Сьюзен. — Hо это неважно. Теперь они мне верят, даже когда их нет рядом. У меня — Страж, понимаешь?
— У нас у всех есть Стражи.
* * *
Командор Дэвид Корвин мерил шагами причальный док. Тепреь он здесь был совершенно один. Охранники были разосланы по своим обычным постам, а медперсонал занялся мистером Алленом. Любые затруднения или сообщение от капитана, и лейтенант Франклин связался бы с ним из рубки.
Корвин сомневался, что он получит какое-либо послание от капитана. Тахионное излучение, окружавшее Вавилон 4, делало любую связь невозможной, несмотря на то, что первое сообщение было отправлено с легкостью.
Корвин не был параноиком. Параноики считают, что их преследуют. Корвин же знал, что за ним охотятся. Ну, он знал, что охотятся за Капитаном, а это означало примерно то же самое.
