— Ты молодец.
После чего развернулась и убежала на перемену, а я еще несколько секунд стоял ошарашенный… надо же, я и молодец. Мысли вихрем крутились в голове, не позволяя разуму зацепиться за любую из них.
— Может она узнала, что это из-за неё?
— Нееет, я никому не говорил. С чего это я вообще молодец-то? С того что побил её друга? Или он её не друг?
— Как не друг? А кто вчера ему мило улыбался? Да его все остальные девчонки стороной обходят!
Занятый этими мыслями я не заметил, как ко мне подошёл Георгий. Тот тихо сказал:
— Хочу тебя ещё раз поблагодарить.
— Точно! — Как молния мелькнула у меня мысль. — Таньке понравилось, что я заступился за кого-то. Вот это удача! Надо только не упустить свой шанс и развивать отношения.
Довольный своей догадкой я обернулся к Жоре и ответил.
— Да бог с тобой, не за что и благодарить.
— Пойдём, отойдём в угол, покажу кое-что. — Предложил он.
Я, скорее на автомате, чем заинтересовавшись его предложением, отошел с ним в угол класса. Мысли мои были заняты Татьяной. Я вертел в голове её похвалу и с каждой секундой жизнь казалась всё лучше и лучше.
Похоже, моя довольная и отстранённая физиономия удивила Жору. Тот пощёлкал пальцами у меня под носом и убедившись, что я обратил на него внимание достал из кармана две пальчиковых батарейки. По крайней мере тогда они показались мне именно батарейками.
— Это два шокера, — прошептал он мне. — Если щёлкнешь вперёд вот этот рычажок, то из передней части вылетит иголка на тонком проводке. Если попадёшь в человека, то его немного поколбасит, после чего он несколько минут будет отдыхать. Насмерть не убьёт. Будь осторожен, запомни, что рычажок нужно сдвинуть вперёд, а не назад. Сдвинуть его трудно — это сделано, чтобы он случайно не включился сам по себе, но если он вообще не сдвигается, то это значит, что ты направил шокер на себя, а это — самое плохое, что ты можешь придумать в критической ситуации.
До меня не сразу дошло что он говорит, а когда дошло, то я ужаснулся и зашипел на него.
— Ты что, войны с Цацкиной бандой хочешь?
— Война уже идёт, — хмыкнул он, — всё существование человечества это одна большая война.
— Точно, я же забыл, что ты философ, — скептически заметил я. — А где ты шокеры-то взял? Небось кучу денег стоят.
— Да почти ничего, — ответил он, — сам сделал.
Я недоверчиво ухмыльнулся и спросил:
— А с какого расстояния можно пульнуть?
— Там кабелёк около семи метров в длину, так что дальше чем 5 метров лучше не стреляй. А ещё лучше — вообще не стреляй, если будет возможность договориться по-хорошему. Я искренне надеюсь, что они нам не понадобятся, но на всякий случай всегда держи их в одном и другом кармане, чтобы можно было быстро вытащить обеими руками.
— Ну, спасибо, — поблагодарил я его, хотя и не был уверен нужен ли мне этот геморрой и сильно сомневался, что эти шокеры действительно работают — уж больно ненадёжными они выглядели.
— И ещё, — добавил он, — смотри, чтобы они не попали к твоим родителям.
— Да уж это-то ежу понятно, — усмехнулся я.
Чтобы не показать, что я трушу, я вышел в школьный коридор, хотя до следующего урока оставалась лишь пара минут. Наш класс сбился в несколько стаек — часть девчонок обсуждали вчерашний сериал… не помню его название, но что-то совершенно дурацкое про то, как 20-летние олухи изображают из себя полных идиотов. Цацкин стоял со своими бугаями и не смотрел в мою сторону — это показалось мне хорошим знаком, я даже подумал, что может всё обойдётся. Остальные, которых я классифицировал, как наиболее нормальную часть нашего класса просто стояли у окна и скучали. Там, к сожалению, не было Таньки, но я всё равно направился к ним, сочтя их наиболее подходящей себе компанией.
При моём появлении, они заметно оживились. Сашка спросила негромко:
— Санец, это правда ты Вовку отделал?
Меня смутил не сам вопрос, а его формулировка. Уж слишком слово «отделал» не подходило моему жизненном кредо. Я промямлил что-то невразумительное на тему того, что ну подрались, с кем не бывает.
Похоже, что такой неуверенный ответ произвел ещё большее впечатление на одноклассников, чем если бы я в красках стал рассказывать как одной левой отделал Цацкина и всю его банду. Я прямо всем телом ощущал, как растёт мой рейтинг в глазах окружающих меня людей. Впрочем, насладиться в полной мере этим странным для меня чувством, мне не дал очередной звонок, загнавший всех за свои парты.
Следующие несколько дней я чувствовал, что хотя история о драке между мной и Цацкиным постепенно забывается, она поспособствовала разрушению некоего ореола непобедимости вокруг наших главных хулиганов. Да и те не спешили задирать всех подряд, лишившись прежней уверенности в том, что никто им не даст отпор.
Ни меня, ни Жорика не трогали, но я чувствовал по косым взглядам Цацкина, по обрывкам фраз, что что-то нехорошее сгущается над нами. Впрочем, я никогда особенно не надеялся на то, что мне сойдёт с рук моё заступничество за Цветкова (к концу недели я уже и себя убедил в том, что это было именно заступничество, а не порыв слепой мести).
Все эти дни мы возвращались домой вместе с Жорой, и можно было сказать, что даже немного подружились. Я попривык к его странностям, а он видимо привык к моему пассивному восприятию окружающей действительности. Как-то он даже пытался прочитать мне лекцию о флегматизме и о том, как он разрушающе действует на молодежь, но я его слушать не стал — сказал, что мне и в классе хватает всякой чепухи, чтобы ещё от него её после уроков слушать.
Он ещё пытался бормотать что-то об ущербности такой позиции и необходимости конструктивно-позитивного подхода к жизни, но я заткнул уши и он отвял.
Все эти дни я так и не решился подойти к Таньке и позвать её на свидание. Ясен перец, что просто ляпнуть при всех: «Таня, пошли на свидание» было бы верхом дебилизма, хотя по словам моего старшего двоюродного брата — того самого, который напугал меня в детстве тем, что выдавит глаза, он иногда именно так и приглашал девушек и это работало. Главное при этом, по его словам было подойти к девушке в то время, когда она не одна, а с подругами. Она будет настолько рада, что к ней проявили внимание прилюдно, что просто не сможет отказать.
Советом братца я бы воспользоваться никогда не решился. Если честно, то я вообще сомневался в том, что смогу пригласить Таньку просто в кино или в парк даже если вокруг за километр не будет ни души. Поэтому я просто ходил вокруг неё кругами и вздыхал. Одно меня радовало — ни разу после того случая не видел, чтобы она улыбалась Цацкину, хотя тот подходил к ней несколько раз, пытаясь завести разговор. Но обнадёживало это не сильно и я всё обдумывал как бы найти возможность сдружиться с Танькой поближе.
