А все остальные?
И взойти на борт нужно перед стартом, когда меры контроля станут предельно жесткими.
Они вяло обсуждали варианты в тихом углу гражданского космопорта, за аварийной лестницей на второй этаж. Понимали, что разговаривать в гостинице и за столиком кафе – небезопасно.
Сергея Прозорова с ними не было. Ему не следовало появляться в компании туристов, поскольку это могло бы заинтересовать ребят из Бюро и соответствующего отдела космических войск.
Ники посматривал в зал ожидания. Там ходили по делам, сидели или просто слонялись в ожидании отлета не только люди, но и представители иных гуманоидных рас, в основном энтойцы. И всюду сновали роботы, разных моделей и конструкций, лавируя между людьми, уворачиваясь друг от друга.
Иногда с потолка лились нежные голоса девушек, объявлявших о прибытии очередного рейса или приглашавших на посадку.
Но сейчас возникла часовая пауза.
И на высокой сцене, в дальнем конце огромного зала, выступал музыкальный ансамбль.
Певица в длинном сверкающем платье исполняла «Песню зияющих пустот». Инструменты звучали немного холодновато, отстраненно. И голос певицы – тоже. Но песня была такая, что ее трудно испортить, даже если она стала дежурным концертным номером в репертуаре заштатной группы.
«Туристы» на минуту смолкли, прислушались к словам.
Неожиданно к ним приблизился немолодой, лет пятидесяти, субъект, похожий на бездомного бродягу или одинокого чудака, не считающего нужным следить за собой. Он был небрит.
Ники решил – станет клянчить еду или деньги. Но бродяга сказал:
– Возьмите меня с собой.
Озадаченность была общей.
– Я знаю, вы хотите лететь дальше. Мне все равно – куда. Готов выполнять любую работу. Я буду вам полезен.
Тин поперхнулся. Ему–то ведь тоже было все равно – куда.
Бродяга угадал своих?..
А вдруг его – подослали?
– Иди–ка ты отсюда, – нахмурился Ники. – Мы туристы, с Земли. И скоро вернемся назад.
– Я не агент, поверьте. Мне нужно улететь.
Лу Брэндон встал, взял бродягу за плечи и повел в противоположный угол. Оставив его там, вернулся.
– Странный, – хмыкнул стрелок. – Но вряд ли он агент.
– Как раз такие и добывают самую ценную информацию, – возразил Тин.
– Он не агент, – тихо проговорила Мэй. – Давай отойдем. Хочу кое–что показать тебе.
Они вдвоем отошли к небольшому окну, за которым был космодром, защищенный полем. Сейчас, в полукилометре от порта, на фоне черного неба, утыканного звездами–иглами, готовили к старту корабль. Ники видел, как у опор суетятся механизмы, как медленно двигаются в скафандрах люди.
Но вряд ли Хонда Мэй пригласила его сюда ради лунного пейзажа.
– Смотри, – сказала девушка.
Ники закрыл глаза.
«Боль, удушье, нарастающий звон в ушах. И чувство неизбывного ужаса.
Он умирал…
Ну а теперь сидел в кресле с жесткими подлокотниками, в комнате, в которой все было чужим и непривычным.
Что же произошло?
Открылась дверь, вошел мужчина. Загорелый, темноволосый. Лет на двадцать моложе. Хмурое лицо. Одет в какой–то необычный костюм, из ткани, постоянно меняющей цвет.
– Добрый день. – Голос не слишком любезный. – Как вы себя чувствуете?
– Странно, что я вообще себя чувствую. А вы кто?
– Об этом – чуть позже… – Гость устроился в кресле, по другую сторону прозрачного столика. – Вы умерли. И были похоронены. Вас воскресили.
– Разве это возможно?
– Достаточно пряди волос, фрагмента костной ткани, даже – горстки пепла. Только в последнем случае возни больше… Разум, личность – это поле. Оно пронизывает клетки. Оставляет на них отпечаток. Структуру поля можно восстановить. После вашей смерти прошли века.
Вот в чем дело…
Такое не сразу укладывается в голове.
– Немного трудно поверить… Кому я понадобился, через века?
– Мне. Я читал ваш незавершенный роман. И хочу знать, что будет дальше.
– И только?.. Я должен вам рассказать?
– Нет, конечно. Дописать роман. Полгода вам хватит?
– Вероятно… И много сегодня… таких, как я?
– Порядком. Некоторые существуют в тысячах экземплярах. Музыканты, спортсмены, артисты. Ну, или просто красивые мужчины, женщины. Иногда возникает что–то вроде моды на тех или иных деятелей прошлого. Конечно же, существует отбор. Кто будет воскрешать звезду экрана, умершую в девяносто лет? А вот тех, кто умер в молодые годы… Или – относительно молодые… Клетки хранят информацию о возрасте. О состоянии здоровья на момент смерти.
– А меня… сколько экземпляров?
– Один. Вы не слишком популярны.
– И не рассчитывал… Какими правами я обладаю?
– Права?.. У покойника?.. – Странный гость усмехнулся. – Вы моя собственность. Я выложил кучу денег – за воскрешение. Таков закон.
– Понятно… А что будет, когда я допишу роман?
Хмурый собеседник отвел глаза:
– В любом случае полгода у вас есть. И есть компьютер, каким пользовались в вашу эпоху. Если почувствуете голод – нажмите кнопку. За дверью – зимний сад, для прогулок.
– А если я… захочу умереть?
– Вам не нравится бессмертие? – Гость снова усмехнулся. – Не утруждайтесь. Самая дорогая часть воскрешения – составление цифровой карты. Ваша составлена. Прочее не так сложно. Вас опять воскресят. Снова и снова.
– Пока не будет завершен роман.
– Вы правильно видите ситуацию.
– Нам не дано предугадать, как слово наше… А вы не боитесь, что кто–нибудь воскресит и вас?
– Не боюсь. Мое тело дезинтегрируют, разобьют на атомы. За этим проследят душеприказчики.
– У вас заранее все продумано.
– Разумеется.
Гость встал:
– Увидимся через полгода. И – желаю вдохновения. Это я говорю совершенно искренне, поверьте.
Бесшумно закрылась дверь.
– Нам не дано предугадать, как слово наше… – повторил романист с горькой улыбкой».
Ники потряс головой:
– Чем тебя заинтересовал суррогат–человек? Мне его незавершенный роман – даром не нужен.
– Может пригодиться.
– Роман?
– Человек.
К мнению Хонды Ники старался прислушиваться. Не раз выручала.
Из нынешней передряги Тин выбрался без единой царапины только благодаря ей.
Он посмотрел на бродягу.
То, что суррогат–человек сумел попасть с Земли, где его, конечно же, искали, на Луну, за четыреста тысяч километров, – само по себе удивительно. За ними хорошо присматривают. Воли не дают. Это разумные существа второго сорта, пораженные во всех правах. И их легко вычислить при любом, даже беглом контроле. При воскрешении им вживляют чип, несущий всю необходимую информацию.
