– Плевать мне на твою высшую реальность! И на низшую тоже!.. – Старик еще раз отхлебнул из фляжки.
Роги!..
– Хорошо, хорошо! Соберись с силами и укрепи мои мозги. Надеюсь, ты не вставишь мне затычку? Мне не придется работать день и ночь? Дай слово, что не будешь использовать свои лилмикские хитрости.
Смутный контур, цеплявшийся за стены у выхода из пещеры, теперь словно придвинулся к огню, и в перемене света и тьмы, рождаемой угасавшим костром, внезапно проступили черты лица – вернее, отразились на густом дымке, потянувшемся вверх, до излома незримой трубы. То ли Рогатьену померещилось, то ли начал действовать алкоголь, только старик невольно затаил дыхание – он знал человека, чей образ время от времени мелькал на сизых дымных прядях. Любил его… Роги вскочил на ноги, выкрикнул имя, попытался обнять странное, смутное видение. Там было пусто – дымок, жар от угольев, игра теней. Глаза защипало, старик выхватил платок, принялся утирать слезы. С трубным звуком высморкался. Сел на прежнее место.
Ах, добрый мой дядюшка! Радость ты моя!.. Прости, но пусть все останется по-прежнему. По крайней мере, до момента окончания твоих мемуаров. Тогда, может, я вернусь в мир.
– Кто бы мог подумать, что меня еще можно разжалобить! Во всем виновата беспутная шальная фантазия и страсть к алкоголю. В этом меня еще Дени и Поль упрекали. Дерьмо собачье!.. Твое лицо произвело на меня куда большее впечатление, чем вся космическая софистика, которой ты кормил меня здесь. Только вот что непонятно – я прожил на свете сто шестьдесят восемь лет, а ты за свои семьдесят пять более шести миллионов. Чудеса, да и только! Ну ладно, это пустяки, я рад, что вновь повидал тебя.
Если тебе так приятнее, то считай, что сегодня мы встретились случайно.
– Я сам решу, что мне приятно, – тихо пробормотал Роги, потом громко спросил: – Как считаешь, где бы мне остановиться? В доме старых Кендаллов в Поипу?
Как насчет домика Элен Донован недалеко от Похакумано? Он расположен достаточно высоко, тебе не придется страдать от жары. К тому же никто из Ремилардов не отдыхает в тех краях, так что хлопот с гостями у тебя не будет. Если кто и приедет, то устроится на побережье. Домик находится в уединенном месте, условия там отличные, сама Элен не бывала здесь уже много лет. Там куда лучше, чем в Хановере в летнее время.
– Элен? – Роги словно окаменел. – Я не знал, что у нее есть домик на Кауаи. Она ведь приходилась Терезе бабушкой.
Я могу перенести сюда твой персональный компьютер и все необходимое оборудование из Нью-Гемпшира. Даже твою кошку Марсель, если пожелаешь.
– Не… думаю, что мне будет удобно в доме Элен.
Память о ней до сих пор не дает тебе покоя?
– Нет… Уже нет…
Тогда соглашайся. Она бы не стала возражать.
Старик вздохнул.
– Хорошо. Как скажешь. Тащи сюда компьютер, тащи старую мою пушистую приятельницу… Привези также запас хорошей еды и питья.
Он поднялся, размял затекшие руки и ноги. День выдался длинный, трудный, обильный на приключения… Сильный дождь по-прежнему усердно поливал горное плато.
– Слушай, может, мне провести ночь здесь? Ты не будешь против?
Если тебе так удобней…
Роги кивнул.
– Мне здесь хорошо. Сверхбезопасно! Как-нибудь попрошу Маламу Джонсон поподробнее рассказать мне об этом капище. Вот что интересно – помнишь, после поминальной мессы в соборе Святого Рафаэля Малама, казалось, решила, что тебе уже приходилось бывать в этом месте.
(Смешок.) Кахуны слишком много знают. Все они относятся к аномальному типу оперантов – так считают знатоки из крондак… Слушай, не пора ли тебе поужинать и баиньки? Время уже позднее… У меня есть еще дела. Утром вернусь, и мы займемся переездом.
– Поступай как знаешь, – ответил Роги и откинул верхний клапан рюкзака. Метачувство подсказало ему, что теперь он один в пещере. Значит, можно устраиваться основательно. Он достал миниатюрную микроволновую печь и сухие полуфабрикаты, которые при мгновенном нагреве превратились в аппетитную, зажаренную в чесночном соусе куриную ножку, рис особого приготовления, пирог с ананасовой начинкой – от него еще исходил ароматный парок. Из той же печи, переключив режим, он вытащил стакан крепкого холодного пунша. Ужин удался на славу… Потом, уже забравшись в спальник с похрустывающим, свежайшим вкладышем, он долго, с помощью телепатического луча рассматривал фотографию редчайшей на земле птички. Любой любитель-орнитолог позавидует ему…
То-то бы Доротея Макдональд обрадовалась!
Ведь только из-за нее он сбежал на остров – его сюда тянет постоянно, желает он того или нет. Он-то, может, и не сознает этого, но где-то в глубине бессознательного накрепко засело – Доротея, Кауаи… Кауаи, Доротея… Боже, что за глупые мысли! Но такие милые… Ее образ вновь возник в памяти – женщина, которая всегда прятала лицо за маской.
Костер скоро совсем погас – бледным пятном светилась в темноте горка пепла, ларец стоял на возвышении, снаружи лил дождь, воздух в пещере был пропитан ароматами цветов. Горелая горечь уже совсем развеялась… Вот что странно – запах ягод мохиканы теперь удивительно напоминал духи «Бал в Версале».
«Почему ты так решил? – лениво, сквозь дрему спросил себя Рогатьен Ремилард. – Может, колдуны-кахуны принялись за дело? Или Фамильный Призрак в компании с Доротеей затеяли игру в салочки в моей голове?»
Спустя несколько минут он уже спал, кошмары – Фурия, Гидра – теперь не мучили его. Даже Алмазная маска не пугала холодным блеском… Ему снилась женщина… Глаза ее сверкали, золотистые волосы отливали земляничным цветом. Он поцеловал ее на вершине горы Вашингтон, что в штате Нью-Гемпшир. Это случилось за год до того, как на Земле узнали, что за пределами Солнечной системы существует Галактическое Содружество.
Утром после пробуждения он напрочь забыл о своем сне.
Из мемуаров Рогатьена Ремиларда
Галактическое Единство!
Боже, как мы, земляне, страшились его!.. Вопреки всем убедительнейшим доводам, вопреки всему, в чем горячо убеждали нас Поль, Ти-Жан и Доротея. Я тоже был в числе сомневающихся. Теперь – спустя годы и годы – вся оппозиция Вторжению представлена в моем лице – я единственный оперант, не охваченный материнской заботой межзвездного Единства.
До сих пор я горжусь тем, что принимал участие в восстании. Я – последний из тех, кого добрым дядям-попечителям не удалось заставить переменить веру. Вот вам нос, незваные гости!.. Видали?.. Вот и ладушки!.. Плевать я хотел на все ваши чудесные мистические, спиритуалистические игрушки, которыми щедрое Галактическое Содружество поделилось с туземцами-землянами – теперь все мои одаренные метаспособностями однопланетники с ликованием слились с Галактическим Разумом и с восторгом, продав душу, занялись мифологическим психотворчеством по установлению рая в космосе. Даже эти странные молодые люди – среди них есть и мои родственники, – что когда-то сбежали в эпоху плиоцена, теперь поют осанну новоиспеченным доброжелателям. Пусть их!.. От меня вам этого не дождаться… Никак нет, ваши величества!.. Я человек маленький, живу скромно, образ жизни, простите, веду честный и тем горжусь. Идеалов не предавал-с!.. Не испытываю потребности-с…
