купол обсерватории теперь не вращается. Я был на заводе. Этранж говорит, что тока не будет еще долго: плотина осталась на Земле. Кстати, могу тебе сказать, что мы сейчас на планете, которая оборачивается вокруг собственной оси за двадцать девять часов, и что ось ее совсем немного наклонена, если вообще наклонена, по отношению к плоскости орбиты.
– Откуда ты это знаешь?
– Тут нет ничего сложного. Голубой день длился четырнадцать с половиной часов. Красное солнце дошло до зенита за семь часов с четвертью. Стало быть, сутки здесь продолжаются двадцать девять часов. С другой стороны, день и ночь равны, так что мы, несомненно, находимся далеко от экватора, скорее всего, на сорок пятом градусе северной широты. Из этого я делаю вывод, что ось планеты имеет весьма незначительный наклон, если только мы, конечно же, не угодили точно в период равноденствия. Красное солнце располагается за пределами нашей орбиты и, вероятно, так же как и мы, вращается вокруг голубого солнца. Мы перенеслись сюда в тот момент, когда оба солнца и мы сами противостоим планете. Позднее нам следует ожидать дней, когда будут светить сразу оба солнца или же, напротив, ни одно из них. Тогда наступят черные ночи – или, скорее, лунные.
– Лунные? Так здесь есть луна?
– Взгляни на небо!
Я поднял глаза. Бледные в розовом небе, над нашими головами действительно сияли две луны: одна была примерно такой же, как и наша старая, земная луна, другая – гораздо более крупной.
– Только что их было и вовсе три, – продолжал дядя. – Самая маленькая уже зашла.
– Сколько же еще продлится эта «ночь»?
– Около часа. На завод заходили крестьяне с окрестных ферм. Там жертв не много. Но вот дальше…
– Не мешало бы съездить туда, – сказал я. – Я возьму твою машину, и мы отправимся с Мишелем и Луи. Надо же узнать, как далеко простирается наша территория!
– Тогда я поеду с вами.
– Нет, дядя, у тебя вывихнута нога. Мы можем где-нибудь поломаться и будем вынуждены идти пешком. Сейчас мы совершим сверхбыструю вылазку. Но позднее…
– Ладно, так и быть. Помоги мне тогда выйти и доведи до вашей санчасти. Вы со мной, Вандаль?
– Я бы тоже не прочь поучаствовать в этом рейде, – ответил биолог. – Полагаю, участок земной поверхности здесь не очень велик, и вы намерены объехать его весь, не так ли?
– Если найдем проезжие дороги. Что ж, поедемте с нами. Возможно, обнаружим какую-нибудь неизвестную фауну. Да и вообще, эта поездка рискует оказаться нелегкой, так что ваш опыт путешествий по Новой Гвинее вполне может оказаться полезным.
Я разбудил Мишеля и Луи.
– Хорошо, я готов, – сказал последний, – только сначала хотел бы поговорить с вашим дядей. Вас не затруднит, месье Бурна, – обратился он к астроному, – в наше отсутствие подсчитать жителей, запасы продовольствия, оружия, инструментов и прочего? После смерти мэра вы здесь единственный, к кому все прислушаются. Вы в хороших отношениях и с кюре, и с учителем. По-моему, если кто вас здесь и недолюбливает, так только кабатчик Жюль – возможно, потому, что вы никогда к нему не заходите. Но этого я беру на себя – будет как шелковый. Естественно, мы вернемся еще до того, как вы закончите.
Мы погрузились в автомобиль, старой открытой модели, но вполне еще надежный. Я уже взялся за руль, когда дядя окликнул меня:
– Постой! Захвати-ка с собой то, что лежит в моем портфеле!
Открыв портфель, я вытащил оттуда пистолет уставного образца, сорок пятого калибра.
– Это мой офицерский, – сказал дядя. – Возьми его. Кто знает, что вам там встретится? В бардачке лежат две коробки патронов.
– Вот это здравая мысль! – одобрительно заметил Луи. – А другого оружия у вас нет?
– У меня нет, но в деревне, полагаю, найдутся охотничьи ружья.
– А ведь и правда! Заскочим по пути к папаше Борю. Когда-то он был аджюданом [2] в колониальных войсках, а сейчас сделался заядлым охотником.
Мы разбудили старика и, несмотря на его бурные возражения, реквизировали добрую половину его арсенала: один винчестер, два охотничьих ружья и заряженные крупной дробью патроны.
Выехав с рассветом, мы двинулись на восток. Сначала, пока это было возможно, ехали по дороге; местами она была перерезана неприятными разломами, но нам, если не считать одного небольшого объезда, удавалось их преодолевать. Примерно на час нас задержал довольно-таки серьезный завал. Часа через три после выезда мы угодили в зону сплошного хаоса: впереди, на сколько хватало глаз, громоздились вздыбленные горы, огромные кучи земли, камней, деревьев и – увы! – развалины домов.
– Должно быть, мы уже совсем рядом с краем земли, – сказал Мишель. – Пойдемте пешком.
Оставив – возможно, и опрометчиво – автомобиль без охраны, мы прихватили оружие, немного еды и углубились в опустошенную зону. Больше часа мы с трудом продвигались вперед. Для меня, геолога, окружавший нас ландшафт выглядел совершенно невероятным. Здесь перепуталось все: осадочные породы, кристаллическая магма, мезозойские и третичные отложения, настолько перемешанные, что в одном и том же месте я обнаружил трилобит, сеноманский аммонит и третичные нуммулиты.
Пока я собирал окаменелости, Луи и Вандаль, возглавлявшие шествие, взобрались по склону. Достигнув гребня, они оба практически в один голос изумленно вскрикнули, и мы с Мишелем поспешили присоединиться к ним. До самого горизонта перед нами простиралось огромное, с маслянистыми водами, болото, поросшее жесткой, сероватой, словно припорошенной пылью растительностью. Пейзаж был зловещий и грандиозный. Вандаль достал бинокль и принялся внимательно вглядываться в даль.
– Там горы! – сказал он.
Он протянул мне свой оптический аппарат. Далеко-далеко, на юго-востоке, на фоне неба вырисовывалась голубоватая линия.
Во все стороны от мыса, образовывавшего «зону суши», собираясь в складки и поглощая растительность, тянулись ил и тина. Мы осторожно спустились к краю воды. Вблизи она показалась нам довольно прозрачной, тогда как само болото выглядело весьма глубоким.
– Куда ни глянь – сплошная пустота, – заметил Вандаль. – Ни рыбы, ни птиц.
– Посмотрите-ка туда! – сказал Мишель.
Он указывал на тинистую отмель чуть поодаль, где лежало какое-то зеленоватое существо примерно метровой длины.
С одного его конца можно было различить ротовое отверстие, окруженное шестью мягкими щупальцами; у основания каждого из них светился неподвижный сине-зеленый глаз. На другом конце туловища был мощный хвост, заканчивающийся сплющенным плавником. Рассмотреть больше деталей нам не удалось: отмель была недоступна. Но когда мы уже взбирались на склон, точно такое же существо быстро пролетело над поверхностью воды с прижатыми к телу щупальцами и тут же – мы едва успели его заметить – снова ушло под воду.
Прежде чем вернуться к авто, мы бросили последний взгляд на болото и тут впервые с момента нашего прибытия на эту планету увидели проплывавшее высоко
