уже и можно будет к вам в гости заявиться, посмотреть, как вы там устроились.
— Мы то устроились, а вот ты то как? — поинтересовался я, хотя, конечно, Пронька мне доставил сжатый отчёт, написанный Сергеем.
Но, одно дело читать письма, а вот живое общение, это совсем другое, оно намного более информативно.
— Да я нормально, — всё так же продолжая улыбаться и нежно обнимать стоящую рядом Светлану сказал он, — только устал, как собака за то время, пока ты тут прохлаждался…
— Ну, не сказать, чтобы мы тут так уж и прохлаждались то, — я подмигнул Светлане, которая в ответ на это беспочвенное и огульное обвинение в праздности тут же сунула под ребро любимому свой остренький кулачок.
Сергей охнул и с некоторым осуждением посмотрел на подругу.
— Ладно, вы тут пока общайтесь, — сказал я, — а мне бы с Прокопьичем переговорить…
— Сейчас… Его позвать? — Серёга вопросительно на меня посмотрел.
— Лучше проводи меня в его берлогу, — предложил я, — так я и вам тут миловаться не помешаю, да и ему удобнее будет, я так думаю.
— Тогда так и сделаем, — сообщил Сергей и тронул сенсор селектора.
— Слушаю, — разнёсся по каюте густой голос Прокопьича.
— Семён, — радостно объявил Карнаухов, — нас своим присутствием почтил сам господин Антонов, — тут он хмыкнул, глянул на меня и продолжил, — и желает с тобой переговорить…
— Так я ж только за, — донёсся до меня радостный выкрик нашего командира гвардии, — где и когда?
— Да пришли ко мне в рубку ординарца, и он проводит Андрея к тебе, — предложил Сергей.
— Сей момент, — донеслось из динамиков и связь разорвалась.
А, буквально, через три минуты в дверь рубки протиснулся огромный детина в мундире нашей гвардии. Лицо его было для меня незнакомо, скорее всего, он контракт подписал уже после того, как я убыл с Цекко.
Посланец Прокопьича нерешительно крутил головой, пытаясь понять, кого ему надо сопроводить к командиру, так как меня в лицо он тоже, скорее всего не знал.
И я очень сомневаюсь в том, что Семён давал каждому вливающемуся в ряды нашей гвардии ознакомиться с моим портретом. Так что мне пришлось взять инициативу на себя:
— Будьте добры, проводите меня к Семёну Прокопьичу, — обозначил я своё намерение проследовать в штаб наших вооружённых сил.
— Есть! — браво выдохнул парень. Теперь задача для него окончательно прояснилась, — следуйте за мной, сказал он, покидая рубку.
— Ну, ладно, Серёг, — сказал я, выходя в корабельный коридор, ещё увидимся.
— Ага, — кивнул тот, готовясь посвятить всё своё внимание Светлане.
Ну да ладно, пусть по-воркуют немного. А по-вкалывать ещё успеют.
Четыре минуты мы плутали по запутанным переходам во чреве этого большого десантного корабля, пока перед нами не показалась весьма солидная дверь, которая вела в отсек, где расположились все мои гвардейцы во главе со своим начальником.
Мой сопровождающий извлёк откуда-то ключ-карту, и приложил её к считывателю. Дверь с лёгким шипением уползла в переборку, и мы шагнули в обитель Прокопьича.
Хозяин встречал нас у дверей. Он улыбался в усы, и уже широко раскинул руки для своих медвежьих обнимашек.
Руки его сомкнулись, и рёбра мои протестующе хрустнули. Но, слава Богу, не сломались, что меня весьма обрадовало.
— Жив, чертяка, — прогудел мне на ухо Прокопьич.
— А что со мной сделается то? — хмыкнул я.
— Ну, я рад убедиться в том, что ничего такого с тобой не сделалось, — Прокопьич, как и Серёга, был рад. Рад тому, что с главой рода ничего не произошло, а это значит, что все наши планы будут по-прежнему претворяться в жизнь, пусть даже и с небольшими коррективами, вызванными изменениями обстановки.
— Ну, хватит мне рёбра ломать, — крякнул я после семёновых объятий, — пойдём, расскажу тебе, чем нашей гвардии предстоит в недалёком будущем заниматься.
— Так вот сразу с места в карьер? — поинтересовался Семён, — а отдохнуть с дороги?
— Отдохнём на том свете, — заверил я его, — там точно никаких срочных дел у нас уже не будет… Ну, — я заглянул в глаза офицера, — веди в свой штаб, будем план завоеваний разрабатывать…
— Ну, Анрюха, — Прокопьич с некоторым недоверием посмотрел на примитивную план-схему материка, которую я, на минуточку, почти пять часов вырисовывал, — давай, излагай свои планы наполеоновские…
— Начнём, наверное, с того, что придётся нам с самого начала довольствоваться минимумом имеющихся возможностей, — я посмотрел на Прокопьича, лицо которого вытянулось, выражая тем самым полное его недоумение.
— И что ты хочешь этим сказать? — Семён удивлённо посмотрел на меня, ожидая, видимо, каких-то дополнительных пояснений.
— Прокопьич, ну, ты же прочёл в моём письме, что электроника тут не работает? — задал я наводящий вопрос.
— Прочёл, — признал Семён, — так ты про это?
— Ну да, — подтвердил я.
— А, так мы с Серёгой это учли, — сказал Прокопьич, и в голосе его послышалось облегчение, — я то занервничал, думал ещё какие вводные неприятные последуют… — объяснил он свою реакцию.
— Тогда, прежде, чем мы с тобой перейдём к обсуждению моих, — я с улыбкой посмотрел на Прокопьича, который продолжал неотрывно смотреть на плоды моих картографических трудов, — как ты выразился, наполеоновских, планов, я бы хотел понять, как именно ты учёл факт невозможности пользования электроникой, да и вообще, какими силами и средствами мы тут с тобой располагаем.
— Гммм, — Прокопьич издал звук, говорящий о стремлении сосредоточиться, и, глядя на экран своего планшета, начал, — ну, основные наши силы, это ударно-штурмовой батальон гвардии…
— Ага, — прервал его я, — это, я так понимаю, человек пятьсот?
— Семьсот, — поправил меня Семён, — и это далеко не всё.
— А что ещё? — тут же поинтересовался я.
— Инженерная рота, — начал перечислять мой полководец, — рота обеспечения, авторота… — тут он тряхнул головой, и обобщил, — в общем все подразделения обеспечения, которые необходимы для того, чтобы штурмовики занимались только своим делом, и более ни о чём не беспокоились.
— Замечательно! — выразил я своё одобрение, — а с вооружением как?
— А вот тут нам
