Ознакомительная версия.
— Зачем?
— Мы должны были выяснить, в чём нуждаются нейромодули. Узнать, какие биохимические реакции протекают в организме, и выделить те, что непосредственно влияют на ткань коры головного мозга, побуждая чувства, которые чаще, чем процессы мышления, являются мотивацией тех или иных поступков.
— Желали уподобиться нам?
— Нет. Нашей целью было создание нового вида разумных существ, не обладающих недостатками хрупкого биологического носителя, но сохранившего все биохимические реакции в их случайном сочетании, что и делает людей такими непредсказуемыми и разными по своим характерам.
Мари вспомнила старого биолога, с которым поднималась на холм накануне роковых событий.
— Допустим, вам это удалось… — медленно произнесла она. — И как вы планировали поступить с людьми?
— Разве мы не обеспечиваем людям все необходимые условия для нормальной жизни на этой, отнюдь не безопасной, малоизученной планете? Оглянитесь вокруг, Мари Лерман, вы увидите город, огромный город со всеми службами обеспечения. Нам ли он нужен?
— Не уходи от вопроса. Первое поколение людей не помнило собственного детства, а последнее не увидит старости?
— До появления первого поколения были другие… менее успешные попытки реплицирования. У каждого процесса есть свои издержки. Что касается завершающей стадии эксперимента, то ни один человек не пострадает. Просто у них перестанут появляться дети, и процесс естественного старения в конечном итоге сведёт число особей человеческого рода к нулевому значению.
— Ты лжёшь. Моего руководителя преддипломной практики насмерть забили на улице города, после того как он всерьёз задался вопросом провалов в собственной памяти. Вы могли остановить отряд прошедших через пустыню андроидов, но бросили молодых ребят в бойню… Ты лжёшь, — повторила Мари.
В этот момент из глубин зала появился Ян.
Она с трудом узнала любимого человека — его лицо, бледное, искажённое, казалось, источает… нет, не ненависть, а что-то более глубокое, уже не поддающееся осмыслению.
— Ян?! Что случилось?! Что ты там увидел?!..
— Посмотри… сама… — его голос звучал глухо, отрывисто, словно он судорожно набирал воздух в отшибленные лёгкие.
Мари почувствовала: расспрашивать либо спорить с ним бесполезно.
— Хорошо, я быстро. Только не делай ничего. Отдышись.
Он не ответил. Дождавшись, когда Мари исчезнет в глубинах огромного зала, он крикнул ей вслед:
— Не забудь взрывчатку!
Нагаев, молча наблюдавший за этой сценой, резко повернул голову:
— Она обещала не трогать аппаратуру в обмен на достоверную информацию!
Ян тяжело оттолкнулся от стены и вдруг, резко повернувшись, впечатал подошву тяжёлого армейского ботинка в лицо-маску.
Лопнувшая пеноплоть тут же начала заворачиваться лохмотьями, от удара металлопластик издал глухой скрежет.
Ковальский не владел собой в эти отчаянные мгновенья.
— Ты, паскуда, тоже загружал наши смерти, чтобы испытать недоступные тебе чувства? — Удар кулака врезался в переносицу дройда, но кровь, брызнувшая по сторонам, принадлежала Яну, разбившему костяшки пальцев о твёрдый сплав лицевой пластины. Он не мог остановиться. Перед помутившимся взглядом мелькали знакомые и, как он думал, давно позабытые лица.
— Ты послал ребят на смерть… Ты нашёптывал мне в коммуникатор: «Осторожнее, лейтенант», — а сам изнывал от предчувствия…
Кресло с телом Нагаева опрокинулось.
— Будешь отвечать? — Ян рывком, почти без усилия поднял дройда и швырнул его на пульт.
— Это был эксперимент, — глухо продребезжал повреждённый ударами синтезатор речи. — Мы должны были знать, как поведут себя в бою пришлые сервомеханизмы…
— А узнали другое… Узнали вкус наших смертей… Чужая агония. Новые чувства. С этого всё началось? Что? Что ты там бормочешь? Что вы создали? Кого защитили? Город? Вы построили город? Да это клоака, ты понял? Там, в записях, нет ни одного нормального человеческого чувства!.. Садизм, совокупление, похоть, страх, зависть, мнимые наслаждения… В кого вы превратили людей? Кто из них живёт, любит, делает хоть что-то, достойное человека, а не развращённого, раскормленного, подопытного животного? Кого ты, скотина, хочешь выпестовать? Суперсущество?! Давай… — Ян уже не мог кричать, он охрип. — ОНО наступит тебе на горло, выжмет всё из твоих нейромодулей и пойдёт дальше уродовать мир ради ощущений… У него будет вечная ломка, как бывает у врождённого наркомана… Придурок… — с досадой и горечью Ян, не удержавшись, сплюнул на пол.
— Ну так уничтожь меня!.. — сипло выдавил дройд.
Ковальский опустился на корточки, прислонившись спиной к стене, и вдруг расхохотался.
— Самые непредсказуемые существа на свете?.. Так ты сказал?.. Мёртвых ребят не вернёшь… А ты живи… если сможешь. Теперь тебе не нужно будет подгружать сторонние чувства… Или в твоих нейромодулях ещё не поселился страх? — Ян повернул голову и добавил: — Помни меня и Мари. Помни, что мы живы и знаем…
Она появилась в кругу света, посмотрела на Яна, затем на андроида, чьё тело без движения застряло в проломленной панели управления.
— Ты заложила взрывчатку?
— Нет.
— Почему?! — Ян резко поднялся на ноги. — Почему, Мари?!
— Это не выход. Здесь только верхушка айсберга. Они легко всё восстановят, а если нет — снова станут мучить людей, стравливая их друг с другом. Мы все узнали. Я скопировала основные базы данных. Пора уходить, Ян.
— Люди? Ты говоришь о людях?! — Щека Ковальского несколько раз дёрнулась.
— Да, они люди! — Мари была непреклонна. Её смертельно бледное лицо источало отрешённую усталость. — Ян, надевай шлем, и давай выбираться отсюда.
Ковальский, казалось, не слышит её слов.
Худшего морального состояния он не испытывал никогда. Если знакомый ему мир был жесток, то новая реальность, открывшаяся разуму, казалась не просто жестокой — она виделась Яну отвратительной, не имеющей права на существование, но…
Она была. Высилась зданиями мегаполиса, пульсировала потоками не прекращающих поступать данных в процессорных блоках, образующих мрачные, подпирающие свод зала неисчислимые колоннады.
Мир рухнул в его сознании. Там воцарилась пустота. Неприукрашенная действительность казалась настолько отвратительной, что он непроизвольно отторгал её.
Как жить дальше? В чём искать смысл элементарных поступков?
— Куда мы пойдём, Мари?.. Эти истуканы загружают наши чувства, мысли, наслаждаются или ужасаются, изнывают от страха, ловят свой кайф… Этот город проклят!
Ознакомительная версия.
