Ознакомительная версия.
Она пошла искать Рогмана.
Ее сил и способностей оказалось достаточно, чтобы вторгаться в разум примитивных созданий, в изобилии нарожденных бесконтрольными процессами эволюции, которые шли в этом Мире уже без участия людей.
Вот только путь по закоулкам погибающего Мира оказался чересчур болезненным, неблагодарным и жестоким…
Вместо того чтобы приближаться к Рогману, она заблудилась. Но хуже того — избираемые ею оболочки подвергались множеству опасностей, и Кимпс попросту умирала, вновь и вновь. Ей недоставало опыта блайтера, навыков воина, инстинктов животного, чтобы выживать в новом для нее физическом Мире.
Реальность оказалась намного страшнее и непонятнее, чем это виделось с заоблачных высот виртуального существования. За относительно короткий промежуток времени Кимпс в полной мере осознала смысл термина «жестокость», и приказ, отданный ей человеком, уже не казался таким бессмысленным…
Она потерялась на диких просторах, исчезла, растворилась в бесконечной череде жестоких и тупых эпизодов борьбы за существование и уже не чаяла ни найти Рогмана, ни вернуться назад, когда он опять позвал ее.
Горячий шепот умирающего человека полоснул сознание Кимпс как удар хлыста по нежной, незащищенной коже, но как страстно она пошла на этот зов, с каким облегчением рванулась назад, вверх, — уже не машина, но явно не человек, испуганная, раздавленная, растерянная…
Это безумие должно было окончиться, но только — ЧЕМ?!
Кимпс не могла ответить на этот вопрос. Ей казалось, что сказать это может только ОН — тот, кто был одним из существ, ее создавших.
* * *
В первый момент, когда Рогман, хрипя, повалился на пыльный пол, Бриан толком не понял, что случилось. Первой мыслью было: кто-то напал на блайтера!.. Но вокруг клубились лишь поднятые его падением облачка праха, и больше ничто не нарушало сонного, сумеречного покоя куполообразных сводов.
Бриан кинулся к нему, упал на колени, приподнял голову Рогмана, стараясь заглянуть в его тускнеющие глаза, из которых исчезало осмысленное выражение, и вдруг понял — это конец…
Рогман умирал. Неизвестно, каким усилием воли блайтер сдерживал свою прогрессирующую с каждым часом болезнь, но теперь эти тиски самоконтроля ослабли, разжались, и оказалось, что его организм уже давно сгорел изнутри…
Сейчас на руках Бриана покоилась лишь изможденная человеческая оболочка, которую стремительно покидала душа…
Пресветлые Боги… Они знали друг друга всего пару месяцев, может быть меньше, но только сейчас Бриан по-настоящему почувствовал, КЕМ был для него Рогман.
Этот юноша, который своей физической немощью порой казался сравним с годовалым ребенком, был способен на такое, что не снилось ни одному из могучих воинов.
Он показал Бриану другой взгляд на вещи. Он заставил воина увидеть оборотную сторону своей души.
Он дал ему возможность однажды ПРОСТИТЬ, уйти от кипящей внутри клоаки ненависти, дремучих предрассудков, ирреального страха…
Он сделал его человеком, став как бы второй половинкой души воина…
— Рогман… не умирай!.. — Бриан приподнимал его тело в отчаянных попытках сделать хоть что-нибудь, хоть как-то отсрочить неизбежную смерть. Он прижимал к груди пылающую голову Рогмана, в то же время чувствуя, что пальцы блайтера уже холодеют… По щекам воина катились слезы.
От бессилия хотелось выть, кричать. Если бы он мог отдать ему свое здоровье, физически крепкое тело, то Бриан бы пошел на такой обмен, не задумавшись ни на секунду.
Рогман, будто услышав его отчаянные мысли, на мгновение пришел в себя.
— Прости меня… Бриан… — едва слышно выдохнул он, каким-то чудом вернув слабую искру сознания в свой мутный, отлетающий взгляд.
Этого воин уже не смог пережить.
Его горе было так велико, что он позабыл обо всех страхах, суевериях, комплексах, помня лишь о том, что говорил ему накануне Рогман.
«Мы с тобой потомки тех, кто правил этим Миром».
Жестокая несправедливость жгла воина изнутри. Его душа клокотала, он не мог смириться, не находил сил понять — почему должен умереть Рогман?!
Он отпустил голову блайтера и порывисто встал, тяжело, неровно дыша, в такт гулким толчкам своего сердца.
Вокруг вздымались мертвые громады артефактов, на некоторых из них сквозь вековые наслоения пыли проблескивали тусклые искры рубиново-красных огоньков.
— Вы!.. — зычный бас Бриана эхом метнулся по залу. — Будьте вы прокляты, если дадите ему умереть!.. — От его крика что-то зашелестело вверху, под самым куполом, и вниз посыпались струйки праха. — Я приказываю вам, очнитесь!.. Я потомок Богов… я…
Бриан осекся на полуслове, потому как сбоку от него неистово вспыхнул один из артефактов.
Воздух подле него вдруг начал сгущаться, стремительно обретая некие формы, похожие на…
Бриана била крупная дрожь.
Все его страхи разом вернулись назад, но ради Рогмана он был готов взглянуть в глаза кому угодно, продать свою душу, заложить свое тело, лишь бы он остался жить…
Воздух перед ним уже уплотнился настолько, что теперь казался осязаемым. Протяни руку — и коснешься формирующейся на глазах хрупкой женской фигуры, закутанной в складки мерцающей материи… Глубокие миндалевидные глаза женщины излучали свет. Ее губы дрожали, еще не вполне приняв законченную форму, тонкий нос продолжал линию лба, ресницы трепетали… — она была прекрасна какой-то жуткой красотой, не принадлежащей данному миру материальных вещей.
Шаг, который она сделала по направлению к Бриану, не потревожил густого слоя пыли. Она была… и в то же время ее не было!..
Он понял, кто перед ним.
Колени Бриана начали подкашиваться, но он не рухнул ниц, как сделал бы в другое время.
— Кимпс!.. — выдавил он побелевшими губами. — Возьми мою душу… Забери мои мысли… Только, заклинаю тебя, спаси Рогмана!..
Глаза Кимпс сверкнули.
Если бы воин знал, какие древние чувства он всколыхнул в ее памяти. Целую вечность она не принимала такого направленного к ней обращения. Она уже начала отдаляться в своих воспоминаниях от той поры, когда вокруг нее существовали тысячи разумных, добрых людей, которые ценили жизнь, берегли ее, лелеяли…
Кимпс тоже поняла, с кем имеет дело.
Перед ней стоял Человек. Он имел право повелевать. И уже не играли роли ни карточки доступа, ни генетический контроль, ни прочая чушь — Кимпс была создана ради мыслей, она жила ими и верила только им.
Перед ней стоял Человек. Существо, равно способное прощать и ненавидеть, отнимать и жертвовать. А на полу лежал Рогман, тот, кого она страстно любила, к кому рвалась, тысячи раз погибая в проклятых закоулках перемешавшихся, утративших контроль биологических зон.
Ознакомительная версия.
