совершенно иначе. Прежний Вальхем от одной только мысли, чтобы прикоснуться к расчлененному трупу, немедленно грохнулся бы в обморок, но его новая версия довольно бодро шарила по пропитанным кровью и еще теплым карманам. Руки, конечно, заметно подрагивали, но тошнота отступила, а все мысли всецело сосредоточились на поисках хоть чего-нибудь ценного.
Через несколько минут в распоряжении Вальхема оказался один довольно увесистый кошель, один бумажник, плюс горсть мелких монет. Предварительная оценка добычи показывала, что собранной суммы с запасом хватит на оплату проезда на караване, да еще и на покупку необходимых Авруму железок кое-что останется. Честно говоря, Вальхем еще никогда в жизни не держал в руках такого богатства, разве что на столе перед вернувшимся с рынка Торпом видел нечто подобное, да и то вряд ли там набралось бы так много.
– Ну что? – поинтересовался Аврум. – Теперь у нас достаточно денег?
– Да, вполне, – кивнул Вальхем, невидящим взглядом таращась на свой улов и на свои перепачканные в чужой крови руки.
– Тогда нам следует поскорей убраться отсюда, – свет погас, и на мальчишку словно навалился окружающий сумрак. Он и не заметил, как уже стемнело. – За первой группой наверняка придут и другие. Не хотелось бы с ними пересекаться.
В чреве Аврума снова открылся люк, и Вальхем, отбросив опустошенные кошель с бумажником и рассовав деньги по карманам куртки, нырнул в него.
– Куда теперь? – всего несколько упругих прыжков – и место кровавого побоища осталось далеко позади, пришло время определиться с дальнейшими планами.
– Мне надо к утру в Цигбел попасть, чтобы успеть до отправления каравана.
– Если по дороге много открытых пространств, то тут я вряд ли смогу тебе помочь, – заметил Аврум. – Мои камуфляжные системы еще не полностью функциональны, и меня могут заметить.
– Да я и сам прекрасно доберусь, не волнуйся! – заверил его Вальхем. – Ты меня только до дороги подбрось, а дальше я пешком пойду. Тут не так уж и далеко, еще до рассвета буду на месте.
– Ладно, – Аврум мягко заскользил между деревьев. – Ты помнишь, что именно мне требуется в первую очередь?
– Так ты постоянно этот список повторяешь! Он мне уже сниться скоро будет!
У Вальхема мелькнула мысль, что теперь ему во снах, скорей всего, будут являться совсем иные сюжеты и сцены, куда более неприятные, нежели простой перечень нужных металлов, но он не стал проговаривать ее вслух, чтобы не огорчать Аврума. Да и чем он смог бы ему помочь? С подобными проблемами следует справляться самостоятельно, от чужих советов или сострадания тут никакого проку.
– Все, – объявил Аврум, остановившись, – дальше я не пойду, слишком рискованно.
Вальхем вздрогнул, очнувшись от своих невеселых мыслей, выскользнул в открывшийся перед ним люк и осмотрелся.
– Да, отлично! – они оказались неподалеку от знакомого перекрестка, откуда уходила прямая дорога на Цигбел.
– Где мы встретимся, когда ты вернешься? – спросил Аврум и, пока мальчишка морщил лоб, обдумывая ответ, пояснил: – Здесь слишком людно, да и там, где мы повстречались в первый раз, теперь тоже наверняка немало народу сновать будет. Есть еще какие-нибудь варианты на примете?
– Э-м-м… на западном склоне есть большой овраг. Туда уж точно никто в здравом уме не полезет. Кроме того, оттуда хороший вид на пустыню открывается, и можно наблюдать за прибытием и отправлением караванов. Так ты меня точно не прозеваешь.
– Хорошо, договорились. Буду ждать тебя там.
– Ну… – Вальхем замялся, соображая, какие именно слова следует произносить в подобные моменты. – Я, пожалуй, пойду.
– Будь осторожен!
– Я уж постараюсь! Ну и ты тут не скучай.
Повинуясь мимолетному порыву, мальчишка поднял руку и провел ладонью по темному шероховатому боку… В лицо дохнуло прохладным вечерним воздухом – и Вальхем остался один.
Вздохнув, он подошел к дороге, тщательно вымыл руки в пробегающем вдоль нее ручейке и вытер их о штаны. Все же не стоит показываться на людях в таком пугающем виде. Потом он пригладил непослушные вихры и, осмотрев себя, обнаружил, что пуговицы на его куртке застегнуты криво, что было и немудрено в столь нервозной обстановке. Вальхем недовольно крякнул и привел себя в порядок, невольно вспомнив Климера, вечно путавшего петли и потому выглядевшего как натуральное огородное пугало.
Проклятье!
Вальхем даже скрипнул зубами с досады. И не столько из-за нахлынувших воспоминаний, от которых все равно никуда не деться, они теперь будут преследовать его до гробовой доски, а то и за нею. Он вдруг осознал, что топчется на месте и прихорашивается лишь потому, что боится сделать первый шаг. Свой первый шаг в полностью самостоятельную жизнь.
От его прошлого осталось лишь дымящееся пепелище, будущее терялось в туманной дымке неизвестности, а единственным якорем, еще привязывающим его к этому миру, являлся Аврум – загадочное и даже пугающее создание из седой глубины веков, древняя легенда, внезапно ожившая буквально у Вальхема на глазах. Тут уж хочешь не хочешь, а начнешь сомневаться в здравости своего рассудка.
И все, хватит уже заниматься самокопанием! Этак и караван уже отчалит, а он все и будет так стоять посреди перекрестка, размышляя о своей нелегкой судьбине! Решил что-то сделать – так делай! Прошлого ты все равно не воротишь, и своих близких уже не оживишь!
Почувствовав, как у него снова предательски защипало в глазах, Вальхем решительно шмыгнул носом и быстро зашагал по дороге в сторону Цигбела.
Провалившаяся крыша горящего дома взметнула в темнеющее небо целое облако искр, словно знаменуя тем самым финальный акт драмы. Толпа зевак уже начинала редеть, и Голстейн, сочтя свою миссию тут завершенной, подошел к полицейскому фургону.
– Похоже, что наш капитан со своим отрядом где-то заплутал, – пояснил он скучавшему на козлах сержанту. – Схожу-ка я, посмотрю, что там у них, да как. У вас фонаря не найдется?
– Да, разумеется! – возница открыл стоящий рядом с ним ящик и достал массивный полицейский керосиновый фонарь. – Вам его зажечь?
– Если вас не затруднит.
– Смотрите, сами тут в чужом лесу не заблудитесь! – предостерег его сержант, протягивая светильник.
– Не беспокойтесь, я столько раз ходил в ночные дозоры, что теперь из любой чащобы выберусь даже с закрытыми глазами, – генерал демонстративно задвинул шторку на фонаре, поскольку вечерние сумерки только начинали сгущаться и света пока еще
