Когда я ответила, что изучаю кое-какие материалы, все рассмеялись. Женщина средних лет с медовыми волосами заметила, что тоже предпочла бы держать рот на замке, завладев такой добычей, за которой обычно охотимся мы. Все снова рассмеялись, и я села, чувствуя себя королевой бала.
Мускулистый парень поинтересовался, уверены ли мы в том, что нашли именно Марголию.
– Да, – ответила я. – Вне всякого сомнения.
Все подняли чашки с кофе, провозглашая тост за «Рэйнбоу».
– Американский университет высоко ценит ваши заслуги, Чейз, – сказал коренастый мужчина в красном свитере, Галан Как-там-его, специалист по современному театру. Интересно, что он думал о пьесах Локлира?
Похоже, разочарование, постигшее нас с Алексом, нисколько им не передалось. Все были в приподнятом настроении. Женщина средних лет, извинившись, вышла и вернулась через несколько минут с экземпляром «Человека и олимпийца» Кристофера Сима.
– Не могли бы вы поставить автограф? – попросила она.
Делом этим я занималась давным-давно и поэтому заколебалась. Книга была в кожаном переплете, с золотым обрезом и черными закладками. Такие книги обычно не позволяют исчеркивать случайными надписями. Но женщина настаивала:
– Пожалуйста.
Я выполнила ее просьбу, чувствуя себя как-то по-дурацки.
– Что дальше? – спросил Локлир.
– Домой, – ответила я.
– Я имел в виду другое: чем вы займетесь теперь? Артефактами Маккарти?
Голис Маккарти, археолог, сто лет назад вернулся с одной из пограничных планет и заявил, что привез с собой инопланетные артефакты, принадлежавшие не «немым», но кому-то другому. В подробности он не вдавался, но на протяжении трех месяцев артефакты исчезли – предполагают, что их сбросил в океан сам Маккарти. Маккарти и его семеро сотрудников отказались давать какие-либо комментарии. В течение семи месяцев все погибли, став жертвами различных несчастных случаев. Идеальное дело для сторонников теории заговора.
– Нет, – сказала я. – Пожалуй, мы немного отдохнем.
Локлир наклонился ближе:
– Вы нашли то, что искали?
– Да, – ответила я.
Он широко улыбнулся:
– Рад, что мы помогли вам.
Мускулистый парень по имени Альберт, сказал, что, если у нас есть в загашнике еще одна штука вроде Марголии, он не отказался бы получить от нас приглашение в экспедицию. Я пообещала в случае чего связаться с ним.
Когда встреча закончилась и мы возвращались в библиотеку, Локлир заметил, что я произвела на всех неизгладимое впечатление. Я пожалела, что рядом не было Алекса.
Я не удержалась и выделила один день на осмотр достопримечательностей. Я сплавлялась на плоту по реке, пробовала управлять каноэ, обошла острова на кораблике по островам, а потом по настоянию Альберта поужинала с ним. Был прекрасный закат, какие случаются только поздним летом. Я решила, что, если мне зачем-либо понадобится переехать, я едва ли не в первую очередь подумаю об островах Предназначения.
Софокл, Достоевский, аль-Имра, Бертольт – все они в первую очередь занимались сотворением мифов. Они описывали самое лучшее, а иногда и самое худшее в нас. Они показывали, какими мы хотим себя видеть и какими хотели бы стать, будь у нас достаточно смелости.
Мюриэль Жан Капальяна. Предисловие к полному собранию сочинений Бенуара (2216 г. н. э.)
Я становилась знаменитостью. Вскоре после входа в пределы родной системы диспетчеры сообщили о новой симуляции, которая может быть интересна мне, – про Марголию. Они добавили, что идет работа еще над двумя или тремя: все спешили нажиться на недавнем открытии. Диспетчеры пообещали переслать мне симуляцию, если я захочу. Она называлась «Марголия, прощай».
Я сделала вид, будто размышляю над предложением. На самом же деле я подумала, что речь идет об инсценировке нашего с Алексом полета, и поэтому с небрежным видом ответила: «Конечно присылайте».
К моему разочарованию, это оказалась историческая эпопея о последних днях колонии. Причиной всех злоключений была блуждающая планета.
В столицу прибывает ученый-одиночка, которому удается добиться встречи с Гарри Уильямсом. По его словам, приближение только что обнаруженной планеты вызовет катастрофу – землетрясения, приливные волны, вулканы.
«Она изменит нашу орбиту», – добавляет он.
«Мы сумеем выжить?»
Ученый высок, худ, седоволос, сосредоточен – идеальный типаж.
«Господин директор, не вижу никаких причин для надежды».
«Сколько у нас времени?» – спрашивает Уильямс.
«Четырнадцать месяцев». – Авторы либо не знали, что у колонистов оставалось еще как минимум три года, либо не задумывались над этим.
Его коллеги резко возражают. Ничего подобного случиться не может. Планете шесть миллиардов лет. Какова вероятность того, что катастрофа случится через несколько десятилетий после их прибытия?
Наконец с сомнениями покончено, начинается поиск виновных. Уильямс выходит на связь, сообщает о находке и берет ответственность на себя.
«Мы ищем решение», – говорит он слушателям.
Времени на то, чтобы получить помощь, нет. На планете решают погрузить как можно больше людей на оба корабля и отправить их обратно на Землю. Лозунг дня – «Спасти детей!». Затем поступают катастрофические известия от инженеров: ни «Искатель», ни «Бремерхафен» не в состоянии совершить долгий перелет домой.
Начинается второй раунд взаимных обвинений, и снова Гарри берет вину на себя.
«Я отвечаю за все», – говорит он Совету. Чертовски верно, подумала я.
Ах, благородный Гарри. Его играл актер, который специализировался на таких ролях.
Мы видим, как разъяренные толпы окружают правительственные здания. Уильямса отстраняют от руководства. После громких дебатов принимается решение: снять часть деталей с «Бремерхафена» и поставить их на «Искатель», как самый надежный из двух кораблей.
«Да поможет нам Бог, – говорит один из техников. – Я все-таки не уверен, что он окажется дома».
«Дома» теперь вновь означало «на Земле».
После этого эпизода я выключила симуляцию. Я не люблю историй с плохим концом, и мне уже было ясно, что произойдет здесь.
Когда челнок совершил посадку, Алекс уже ждал меня в терминале недалеко от Андиквара.
– Рад, что ты вернулась, – поприветствовал он меня. – Работы невпроворот. – Он рассмеялся, будто и впрямь сказал нечто очень забавное. – Насколько я понимаю, мы были правы.
К его чести, он употребил множественное число, хотя моя роль в этих событиях была невелика.
– Да, – ответила я. – Там действительно была еще одна планета земного типа.
– Отлично. Ты смогла узнать про ее орбиту?
– Нет. Подробности отсутствовали.
– Вообще?
– Да.
Мы зашли в лифт и поднялись на крышу. В кабине было тихо и почти безлюдно.
– Еще одна землеподобная планета, – сказал Алекс. – Значит, она находилась в биозоне.
– Не вполне ясно. Они не пользовались стандартными категориями, но перечислили характеристики атмосферы. Стандартная смесь азота и кислорода – планета класса К. Пожалуй, действительно в биозоне. Наверняка.
– Хорошо.
– Все равно не пойму, какое это имеет значение. Знаю, о чем ты думаешь, но вряд ли они были настолько глупы, чтобы искать убежище на планете, которую скоро сорвет с орбиты. Наверняка они знали, что с ней случится.
Двери лифта открылись, и мы попали под дождь. Поймав такси, мы полетели на запад.
– И все же, Чейз, – сказал Алекс, – именно это они и сделали.
– Но это же самоубийство.
– На первый взгляд – да.
Алекс смотрел, как бушует гроза, пока мы поднимались над городом.
Двадцать минут спустя мы вошли в загородный дом. Джейкоб уже ждал нас, приготовив кофе и пончики с повидлом.
– Итак, – спросила я, садясь и беря угощение, – что дальше?
– Нужно найти пропавшую планету.
Я уже догадывалась, что все идет к этому.
– Ты шутишь.
– Для нашего бизнеса это станет удачной находкой. Когда планета покинула окрестности солнца, ее атмосфера замерзла, и поверхность превратилась в пустыню, в которой должны сохраняться любые артефакты. Любые, Чейз, и в идеальном состоянии. А если мы докажем, что последняя группа колонистов существовала, она войдет в легенду.
– Как ты собираешься искать пропавшую планету? Сомневаюсь, что ты добьешься чего-нибудь.
– В этих делах, Чейз, ты понимаешь лучше меня, – ответил Алекс. – Придумай что-нибудь.
Как найти темный объект, затерянный среди звезд?
Я узнала все, что могла, о современных технологиях обнаружения – информации оказалось не так уж много. Сделав несколько звонков, я в конце концов вышла на Аволя Деплена, которого называли лучшим специалистом в этой области.
Я попросила Джейкоба связать меня с Депленом. Мы оставили ему сообщение. Утром Деплен перезвонил, сказав, что может уделить мне минуту.
У него была самая темная кожа из всех людей, которых я видела. За пределами Земли цвет кожи не являлся отличительным признаком уже несколько тысячелетий из-за многочисленных смешанных браков среди тех, кто покинул родную планету. В итоге почти все сделались умеренно-оливковыми: кто-то светлее, кто-то темнее, но отклонения были небольшими.
