— Ну, — начал Г'Кар, — думаю, если вы изучите…
— Г'Кар!
— Вы — сумасшедший, — сказал ему Г'Кар.
— Вовсе нет, — отрезал Вир. — Но я скажу вам, что будет истинным безумием: безумием будет позволить Межзвездному Альянсу придать огласке информацию о том, что происходит, чтобы его члены набросились на Приму Центавра.
— Мне нет дела до вашей чертовой Примы Центавра, — сказал Гарибальди.
— Да, вы ясно дали это понять. Но у меня, в отличие от вас, в этом вопросе нет выбора.
— И мы должны позволить всему идти своим чередом. Вы это хотите сказать?
— Я сказал, что не позволю продолжать это. Сказал, что намерен кое-что предпринять.
— Вы? — скептически произнес Гарибальди. — Вы. Вир Котто. Вы намерены что-то предпринять?
Вир подошел к нему ближе, и в его глазах было столько холодной ярости, что Гарибальди невольно попятился.
— Мистер Гарибальди, я слышу сомнение в вашем голосе. Знаю, о чем вы думаете. Вы думаете, что я ни на что не способен. Что я придурок. Вы думаете, что знаете меня.
Но вы не знаете меня, мистер Гарибальди. Бывают дни, когда я сам себя не узнаю. Но я знаю одно: это наше, центаврианское дело, и мы решим его нашим, центаврианским способом.
— И что же это за способ?
— Это мой способ, — ответил Вир. — Поверьте мне, мистер Гарибальди, вы хотите видеть меня вашим союзником, а не врагом. И я даю вам возможность прямо сейчас определить мой будущий статус. Выбор за вами.
Гарибальди набычился — он не терпел ультиматумов и явно демонстрировал свое недовольство. Но, прежде чем он открыл рот, Г'Кар слегка сжал его плечо пальцами и кивком головы отозвал в сторону. С трудом сдерживаясь, Гарибальди последовал за ним. Они отошли от Вира на приличное расстояние и заговорили вполголоса.
— Вы что, думаете, что я с этим смирюсь? Просто закрою на все глаза?! — выпалил Гарибальди, прежде чем Г'Кар успел открыть рот. — Шеридан послал нас сюда в качестве ищеек. А вы хотите, чтобы я вернулся к нему и сказал: «Мне очень жаль, господин президент, мы потеряли одного человека и да, мы нашли кое-что, но не можем ничего предпринимать, потому что я не хочу расстраивать Вира Котто». Но мы все знаем, что Вир — полное ничтожество. Отлично знаем, что он — ни на что не годный слабак!
— Успокойтесь, мистер Гарибальди, — произнес Г'Кар. — Вы сами не верите своим словам.
Гарибальди глубоко вздохнул.
— Ладно… хорошо, возможно. Но все-таки…
— Смерть Лу Велша — ужасное событие. Он не был мне близок так, как вам, но понимаю, что вы считаете себя виновным в его гибели, потому что именно вы втянули его в это дело. Но истина заключается в том, что да, нас послали сюда искать факты, и мы нашли их. А теперь нам решать, что с ними делать.
— Мы расскажем Шеридану…
— А он, опять же, склонен полагаться на ваше мнение. Прежде чем вы рекомендуете ему что-либо, мистер Гарибальди, я предлагаю вам задуматься вот о чем: ни Земле, ни Альянсу, ни мне лично сейчас вовсе не нужна новая война.
Пока не будет найдено средство от чумы дракхов, у них просто не хватит на это духа.
— «Экскалибур» занимается этой проблемой. Гидеон сказал, что почти у цели, — ответил Гарибальди.
— То же самое он говорил в прошлом году. Хотя, возможно, в этот раз ему улыбнется удача. Или, что так же возможно, он стал пленником так называемого парадокса Зено, [7] когда ты все время приближаешься к цели, но так никогда и не сможешь достичь ее.
— Что вы сказали?
— Я говорю, что вряд ли нам сейчас нужны дурные новости, причем настолько важные.
— И вы предлагаете нам все это скрыть?
— Я предлагаю выполнить просьбу Вира, дать ему возможность провести собственное расследование. Если мы поступим так, то вы с Шериданом приобретете влиятельного союзника при императорском дворе. Он может стать полезным источником информации. К тому же, задумайтесь о долговременной перспективе.
— Долговременной, — Гарибальди тряхнул головой, — вряд ли.
Г'Кар, еще понизив голос, мягко произнес:
— В один прекрасный день этот парень станет императором. Значит, вам стоит уже сейчас закладывать фундамент прочных взаимоотношений. Вир Котто — это будущее Примы Центавра.
Гарибальди потребовалось некоторое время на то, чтобы осмыслить слова Г'Кара.
— Будущее Примы Центавра? — он ткнул большим пальцем в Вира, стоявшего неподалеку и бессмысленно заламывающего пальцы. — Он. Этот парень?
Г'Кар кивнул.
— Может вы, великий знаток всех тайн, скажете мне, откуда вы это узнали?
Не обращая внимания на тон Гарибальди, Г'Кар невозмутимо ответил:
— Однажды вечером, когда Вир сильно напился, он рассказал Лите Александер о пророчестве некоей леди Мореллы… очень известной центаврианской провидицы, достоверность предсказаний которой общеизвестна, о ней слышали даже в моем мире. Не так давно мы с Литой провели немало времени вместе, так что она поведала мне об этом.
— Ладно, дайте мне расставить точки над «i», — заявил Гарибальди.
Несмотря на полушутливую фразу, в его голосе не слышалось ни капли веселья. — Вы хотите сказать, что из третьих рук слышали, что некая центаврианская пророчица предсказала, что Вир однажды станет императором. Поэтому я должен закрыть глаза на убийство Лу Велша, и на всю эту тайную гонку вооружений впридачу, да? «Достоверность предсказаний которой общеизвестна». Но я никогда о ней не слышал. Откуда же мне знать, действительно ли она так хороша?
— Леди Морелла также предсказала, что Лондо станет императором, за пару лет до того, как он действительно взошел на престол.
Гарибальди не сразу нашел, что ответить. Он почесал шею, а потом оглянулся на Вира, который не двигался с места.
— Это просто удачное совпадение, — наконец, выдавил он.
Г'Кар пристально посмотрел на Гарибальди и, когда он заговорил снова, Майкл понял, почему этот нарн стал лидером в своем мире. Он говорил спокойно, по существу и невероятно убедительно.
— Майкл, — насколько помнил Гарибальди, это был первый случай за все время их знакомства, когда Г'Кар обратился к нему по имени, — ты должен кое-что понять… возможно, ты, в какой-то мере, это уже понял. Ты, я, Вир Котто, Лондо, Шеридан… мы не такие, как все.
— Не такие, как все, — эхом вторил он, не зная, как реагировать на такое заявление.
— Да. Мы не такие как все. Мы — создания судьбы. Ты и я. Все, что мы говорим, делаем, думаем, чувствуем…. определяет судьбы миллиардов. Не то, чтобы мы какие-то особенные. Просто мы родились в определенное время и были поставлены судьбой в определенные обстоятельства, нам пришлось действовать и кое-чего добиваться, чтобы другие могли жить своей жизнью. Просто нам… выпал счастливый жребий. И, раз мы являемся созданиями судьбы, она иногда приоткрывается нам, пусть даже на мгновенье и едва-едва… и надо быть законченным глупцом, чтобы отвернуться от этого, пренебречь ее подсказками. А прислушаться, значит, начать действовать на свой страх и риск. Огромный риск.
