Когда весь Мир вокруг внезапно сошел с ума и стены принялись валиться одна на другую, а ровные, прямые тоннели прямо на глазах перекручивались в гиблую, замысловатую спираль, его в суматохе всеобщей паники поместили под защиту низкотемпературной капсулы сна, которую потом замуровало обвалившимися обломками.
Две тысячи лет жизнь Рогмана едва теплилась под чутким, недреманным оком верной, но бездушной автоматики.
До тех пор, пока не рухнул участок обветшалой от времени стены, обнаружив проход в скрытое от посторонних глаз помещение.
Эргавс, щедро накормивший аварийный конвектор обломками пластика, невольно подал питание на автоматику криогенной капсулы, перегрузив старые, обветшавшие энергетические цепи. Компьютеру капсулы не оставалось ничего иного, кроме как инициировать процесс экстренного пробуждения…
Сейчас, с высоты своего виртуального существования, Рогман вспоминал детство, все острее и острее осознавая, какую жалкую, убогую жизнь вели населявшие Ковчег народы.
Он остался единственным наследником тех, кто забрал эти народы с родных планет. Тот же самый Эргавс мог бы родиться далеко отсюда, на своей планете, под светом нормального, а не искусственного солнца, прожить по-своему счастливую жизнь и не погибнуть под трехпалыми лапами боевой машины, которая вдруг очнулась от сна, разбуженная необузданной ненавистью блайтера…
Рогман не винил себя в случившемся – в ту пору он являлся клонгом, рабом и действовал, сообразуясь с реалиями своей жизни, но тем глубже и болезненнее становилось растущее в нем сознание ответственности за ВСЕХ, кто бродил сейчас по покореженным палубам Ковчега, скитаясь в поисках лучшей доли под светом шести искусственных солнц…
Наконец, измучившись и не найдя никакого выхода из ситуации внутри Ковчега, он обратил свой взгляд НАРУЖУ.
* * *
– Кимпс, ты можешь объяснить мне, что это такое?
Рогман пристально смотрел в экраны, на которых перемещалось изображение ослепительного шарика, вокруг которого в пространстве зависло несколько более темных горошин меньших размеров. Одна из них в последнее время значительно укрупнилась, будто бы приблизившись к сенсорам наблюдения, разбросанным по обшивке Ковчега.
– Это звездная система, Рогман, – немедленно отозвалась Кимпс. – Звезда имеет девять планет-спутников. Могу привести все характеристики, если хочешь.
– Нет, не нужно. Я все равно не пойму большей половины твоих цифр. Лучше скажи: эта система имелась в полетном плане Ковчега?
– Нет. Она находится в стороне от первоначального курса. Сюда корабль привел неуправляемый дрейф, наступивший после взрыва реакторов. Ковчег достиг границ этой системы около пятисот лет назад и был захвачен силой тяготения звезды, став ее спутником. Вот уже пять веков мы двигаемся по эллиптической орбите внутри данной системы.
В голове Рогмана мелькнула безумная мысль. Поначалу он просто отмел ее как очередной бредовый вариант, но мысль оказалась упрямой: она вернулась к нему, занозой воткнувшись в мозг.
– Кимпс, мы приближаемся к планете? – дрогнувшим от волнения голосом спросил он.
– Да, Рогман. По моим данным, неуправляемый дрейф Ковчега проходит в зоне тяготения данной планеты каждые шестьдесят лет. Мы пройдем в критической близости от нее через три недели…
Что это? Невероятная удача или судьба?
– Кимпс, я бы хотел узнать характеристики планеты. Возможна ли на ней жизнь?
– Я не проводила специального зондирования биосферы, – призналась она. – По внешнему виду облачного покрова и по доминирующим цветам атмосферы я могу тебе сказать, что там присутствует кислород и вода. Точнее судить трудно. Нужно произвести забор проб воздуха, биохимический анализ атмосферы и прочие тесты.
– Мы можем это осуществить?
– Мне нужно обратиться к системным реестрам. Сейчас я произведу ревизию возможностей бортовой аппаратуры.
* * *
Щель внизу все росла.
Многотонные плиты уже не покачивались, их трясло разрушительной вибрацией, рожденной порывами беснующегося ветра.
Вокруг поврежденной рамы громоздились горы обломков, которые из-за своих размеров не смогли протолкнуться в щель между стеной и отломившимися частями конструкции.
Зал древнего крематория сотрясал адский грохот. В воздухе летали сорванные куски облицовки, порожние контейнеры и прочий хлам. Скорость истекающего в замусоренную щель ветра достигала двухсот метров в секунду.
Жизнь стремительно покидала Сумеречную Зону. Все, что только могло двигаться, ползать, летать, устремилось вверх, к Перевалам Тьмы. Как обычно бывает во времена стихийных бедствий, была на время забыта исконная вражда. Сотни разных существ, до этого даже ни разу не встречавшихся друг с другом, теперь единым потоком убегали от катастрофы.
Там, где раньше располагался Город этнамов, сейчас уже практически невозможно стало дышать: таким разреженным был воздух.
На горных склонах Перевалов Тьмы разыгрывались жестокие и трагические эпизоды борьбы за существование.
Очень малая часть зеленокожих племен вняла голосу своих двалгов. Никто не хотел спускаться вниз, на человеческие равнины, под свет ненавистного желтого солнца. Большинство диких племен в итоге оказалось озабочено тем, чтобы не пропустить прущую снизу невиданную жизнь в границы своих владений.
В ущельях и на горных склонах то и дело вспыхивали схватки между исконными обитателями гор и пришлыми племенами.
Ком противоречий, ненависти, растерянности нарастал, неумолимо сползая с горных вершин в сторону древней лесопарковой зоны…
* * *
Когда наконец не выдержала внутренняя рама старого шлюза, содрогнулся, казалось, весь Ковчег.
Тонны воздуха устремились в огромную пробоину, унося с собой все: мусор, старое оборудование, мертвые тела…
Близлежащие коридоры Сумеречной Зоны в одно мгновение превратились в воющие трубы, которые всасывали в себя все без разбора.
Рогман в этот момент был занят тем, что рассматривал поверхность планеты, которая уже приблизилась настолько, что заполнила все обозримое пространство в куполе зала управления.
Касательная траектория полета, которая вела Ковчег через поле тяготения бело-голубого шара, вызывала катастрофы как на многострадальном корабле-астероиде, так и на самой планете, где по поверхности океанов вздымались гигантские приливные волны.
К довершению прочего, эта планета уже обладала своей собственной луной, которая хоть и имела сравнимый с Ковчегом размер, но тоже вносила свою существенную лепту в разрушительное противостояние гравитационных полей.
Рогман чувствовал: приближается конец.
