Уже половина гибернаторов оказалась на земле с восточной стороны корабля. Мама с папой расставляли их свободно, чтобы ничего не мешало охладителям. Джефри в корабле искал, нет ли гибернаторов, требующих особого внимания. Он был хороший мальчик, когда не капризничал. Джоанна повернулась лицом к солнцу, почувствовала на коже прохладный бриз. Слышался звук, похожий на птичью песню.
Джоанна отошла с одним из звуковых прожекторов, когда налетела засада. Она как раз подключила свой компьютер ко входу управления и давала прожектору новую программу. Из этого было видно, как мало у них осталось аппаратуры, если даже старый компьютер Джоанны был на счету. Отец хотел, чтобы прожекторы накрыли наибольшую возможную полосу частот, производя непрерывный шум, но при этом часто выдавая острые всплески. Ее Розовому Олифанту такая задача была вполне по плечу.
— Джоанна!
Голос матери донесся одновременно с треском керамики. Колокол прожектора разлетелся вдребезги. Джоанна вскинула глаза. Что-то пронзило ей грудь и плечо, сбив ее с ног. Она, как дура, уставилась на торчащее древко.
Стрела!
Западный край посадочной площадки кишел… какими-то тварями. Вроде собак или волков, но с длинными шеями, и они летели вперед, перебегая от бугорка к бугорку. Шкуры их были серо-зелеными под цвет холмов, только возле холки можно было заметить белое с черным. Нет, зеленое — это была одежда, куртки.
Джоанна была в шоке. Давление пронзившей ее стрелы еще не воспринималось как боль. Ее отбросило на истоптанный дерн, и теперь она видела атаку целиком. Летели стрелы, длинно прочерчивая небо.
Теперь она видела и лучников. Собак прибавилось. Они шли стаями. Из лука стреляли по двое — один пес держал, другой натягивал. Третий и четвертый несли колчаны со стрелами и, кажется, наблюдали.
Лучники держались поодаль, стараясь не выходить из укрытий. Другие стаи вливались со всех сторон, перепрыгивая бугры. Многие держали в зубах тесаки. На лапах сверкали металлические шипы. В руках у отца защелкал пистолет. Волна атакующих споткнулась. Многие упали, но остальные рванулись вперед, издавая рычание. Это был не собачий лай, а рев безумия. Он отдавался резонансом у нее на зубах. Клыки и когти, ножи и рев.
Джоанна перекатилась на бок, стараясь увидеть корабль. Теперь боль настигла ее. Она вскрикнула, но крик ее заглушило воплем безумия. Стая летела мимо, направляясь к отцу и матери. Родители залегли за стыковочным пилоном, пистолет Арне Олсндота пускал вспышку за вспышкой. От стрел его прикрывал скафандр.
Штабеля чужих тел громоздились все выше. Пистолет с умными пульками был смертелен. Джоанна увидела, как отец отдал пистолет матери и выскочил из-под корабля к ней, к Джоанне. Она вытянула в его сторону свободную руку и крикнула, чтобы он вернулся.
Тридцать метров. Двадцать пять. Мать прикрыла их огненным веером, отгоняя волков. На бегущего Олсндота обрушился ливень стрел. Двадцать метров.
Высоко прыгнув, через Джоанну перелетел волк. Она успела заметить его короткую шерсть и шрамы на заду. Волк летел точно к отцу. Олсндот вильнул, стараясь не мешать жене стрелять, но волк был слишком быстр. Он вильнул в ту же сторону, покрывая расстояние между ними. Блеснул в прыжке металл на лапах. Папина шея плеснула красным фонтаном, и он упал вместе со зверем.
Сьяна Олсндот на долю секунды прекратила стрелять. И этого хватило. Стая разделилась, и большая группа пошла к кораблю. У зверей на спине были какие-то баки. Вожак держал в зубах что-то вроде шланга. Ударила струя темной жидкости, и тут же все исчезло в огненном взрыве. Стая пронесла свой примитивный огнемет через всю поляну, мимо пилона, где стояла Сьяна Олсндот, мимо рядов школьников в гибернаторах. Что-то дергалось среди языков пламени и жирного дыма; было видно, как корежится и отлетает пластик гибернаторов.
Повернувшись лицом к земле, Джоанна оттолкнулась здоровой рукой и попыталась ползти к кораблю, к пламени. Но тут тьма сжалилась над ней, и больше она ничего не помнила.
Странник и Описатель весь день после полудня наблюдали за подготовкой к засаде. На западном склоне посадочной площадки строилась пехота, за ней лучники, дальше клином — огнеметчики. Понимали ли Властители Замка Свежевателя, против чего они выступают? Странник и Описатель обсуждали это на все лады. Джакерамафан считал, что свежеватели это знают, но так велика их надменность, что они рассчитывают просто захватить добычу.
— Они вцепляются в горло, пока противник даже не успел сообразить, что началась схватка. Это всегда себя оправдывало.
Странник ответил не сразу. Может, Описатель прав. Он в этой части мира не бывал уже пятьдесят лет. Тогда культ Свежевателя был малоизвестен (и не очень интересен по сравнению с тем, что было в других местах).
Путешественники иногда сталкивались с вероломством, но реже, чем могли бы подумать домоседы. Народы по большей части были дружелюбны и любили слушать истории о внешнем мире — особенно если гость не был опасен. Когда же случалось вероломство, ему чаще всего предшествовала «оценка» — насколько силен гость и что можно выиграть от его смерти. Немедленная атака без единого слова встречалась очень редко. Обычно это значило, что ты напоролся на негодяев очень изощренных… и безумных.
— Не знаю. Они действительно строят засаду, но, может быть, свежеватели оставят ее на всякий случай, а сначала будут разговаривать.
Шли часы, солнце скользило к северу. С дальней стороны упавшей звезды послышался шум. Ерунда. Отсюда им ничего не увидеть.
Затаившиеся войска не двигались. Шли минуты… и наконец можно было взглянуть на гостя с неба или, во всяком случае, на его часть. На один элемент приходилось четыре ноги, но ходил он только на задних. Ну и клоун! А еще… передние лапы он использовал для удержания предметов. Не раз можно было заметить, как он пользуется ртом, но сомнительно, что эти плоские челюсти могут дать хорошую хватку. Передние лапы на удивление хрупкие. Каждый отдельный элемент может работать с инструментами без посторонней помощи.
Много звуков разговора, хотя видны только три элемента. Через некоторое время стали слышны более высокие тоны организованной мысли. Боже мой, это создание очень уж шумно. На таком расстоянии звуки глохли и искажались, но все равно это не было похоже ни на один разум, который ему приходилось слышать. И не похоже на маскировочные шумы, которые издают некоторые жвачные.
— Ну? — шепнул Джакерамафан.
— Я видел весь мир — и это создание не является его частью.
— Ага. Знаешь, оно мне напоминает богомола. Вот это… — Он раскрыл пасть дюйма на два. — Отлично охраняют сад от вредителей — великие маленькие истребители.